Сири - 012. И снова потолок... (1/2)
Ему вновь снился сон.
Их загнали под самое древо. Он помнил тяжесть вошедшего болта, смех погонщиков и лай гончих. Она стояла так, как их учила мать: вполоборота, выставив перед собой клинок. Вкус собственной крови смешивался с горечью и древесной корой. Печать жгла виски, а с болта тягуче капала жизнь. Он пытался встать. Снова и снова. Несколько сильных ударов подбитых сапог, казалось, вбивали его в землю… Но потом пришла Боль, а следом — тишина. В ней был слышен только стук сердца. Он помнил порванных гончих, убитых погонщиков и последнего, который был слишком далеко… Звон струны оборвал тишину, а вместе с ней припечатал к древу то, что потом невозможно будет изменить…
Сёма снова очнулся в той же комнате со знакомым потолком, словно в странной временной петле. Только сейчас он был здесь один. Ему показалось, что потолок встретил его нахальной ухмылкой. Встать не удалось, перевернуться — тоже: рана отозвалась осколками по нервам.
— Сири… — обеспокоенно позвал он.
Ответом была тишина, но спустя минуту дверь открылась, и в комнату вошла служанка с подносом в руках.
— Господин, вы очнулись?
— Какой я тебе господин… — начал было он. — Сири где? Как она? И ее брат.
— Леди Эльвинисираэль сейчас с Леди Пресветлой, господин. Который из братьев, господин? К вам должен прийти целитель, чтобы осмотреть рану.
— Эльфы… — он улыбнулся в потолок. — А много братьев? Я был представлен лишь одному… Кажется, его звали Эрлонд.
— А, господин Эрлонд. Он… Он здесь пока будет жить, выгорел полностью. Как жаль, ведь самый старший, самый сильный… Был. А сыновей-то много было, почти семьдесят, да только в живых сейчас только четверо — остальные в Странники подались, рано сгорели. А вы покушайте, господин, старушка Молли готовит отменно.
Сёма удовлетворённо прикрыл глаза:
— Вот видишь, Сири, я же обещал, что все выживут. Я же обещал, — теперь он был спокоен. Он сделал всё, что мог — и это было не зря. — Так что там по еде?
Старушка обрадовалась, заулыбалась:
— Пока только жидкое. Пресветлая велела. Сейчас все организую, вы лежите господин, лежите, — она начала открывать блюда. — Теплый супчик, пита-а-ательный. Все, как нужно, — она поднесла ложку к его губам.
Отказываться не хотелось. Один только запах дразнил аппетит.
— Какой я тебе господин, женщина. Хватит в краску вгонять! — шутливо сказал он, чувствуя, как вновь проваливается в сон. — А Молли ваша действительно хорошо готовит. Прям как Риги…
Следующая ложка споро отправилась за предыдущей.
— Господин, не ругайтесь, — она всплеснула руками, прежде чем поднести ему ещё ложку. — Ну, как же по-другому то? Вы и Леди спасли, да и матушка ваша… из детей была…
— Ты знала мою мать? — раскрывшимися, должно быть, до размера блюдец глазами спросил он и попытался сесть. — Расскажи!
— Мало, в Стражах была, когда я только работать пришла. Почти не помню, ее же Лорд их отозвал, когда Лану убили. Ох, эти выродки… Вот бабка ваша, ту отдали… А дочка вон, вернулась… Это у Леди лучше спрашивать, она больше моего помнит, много больше.
Тем временем ему споро засовывали уже следующую ложку.
«Дожили… Сейчас меня раскормят, и я вообще не смогу отбиться даже от служанки», — смешная мысль заставила его улыбнуться.
— Я только знаю, что она из следопытов была, но она особо не распространялась…
— Бедный мальчик! — всплеснула руками старенькая служанка. — Ты кушай, кушай, Молли ещё сделает! Самого-самого вкусного.
— Передайте Молли, что хоть я и иногда дракон, и стряпнина вкусная, но я не бездонный… — не успел он виновато улыбнуться, как очередная ложка отправилась в рот. «Нет, меня точно надо спасать», — подумал он, погружаясь в сон.
Молли только улыбнулась, убирая тарелки. Когда служанка вышла, Сёма закрыл глаза, но уснуть до конца ему не дали: пришёл целитель. Тот был по-юношески сух, но с цепким взглядом. «А потом из них вырастают такие же, как Сири и ее брат…» — мелькнула мысль. Без лишних слов, но в то же время аккуратно и профессионально целитель сделал Сёме перевязку, влил необходимое для ускорения заживления количество сил и вышел.
«А как же поговорить? А колыбельную?!» — мелькнуло в засыпающем мозгу, и Сёма провалился в сон. Проснулся он от того, что кто-то рядом напевал. Как оказалось, источником мелодичных звуков была невысокая девушка в форме слуг, которая порхала по комнате, убираясь. Не открывая глаз, он слушал некоторое время ее мелодичное мурлыканье.
— Мне не встречалось наречие твоей песни, — тихо сказал он. — Откуда ты?
Послышался какой-то всплеск.
— Господин, прошу прощения, — девушка глубоко поклонилась, несколько испуганная тем, что разбудила наречённого одной из дочерей Пресветлой.
— Не бойся. Хорошо поёшь. Прости, что подслушал… — он улыбнулся и открыл глаза. — Не обращай на меня внимания.
Девушка была из молодых даже для людей. Рыжая копна была убрана в подобие пучка, форма была чуть велика, а из-под челки нет-нет да проскальзывали смешливые искорки.
— Спасибо, господин, — улыбнулась девушка, в которую ещё не до конца успели вбить почтительность. — Я из Приграничья, папку сослали за… — она хмыкнула, но весело добавила, — активный образ жизни, мамка — местная, — она продолжила. — Пришлось жениться, когда она понесла… — но девушка скорее смеялась над бедным папашкой, которого целой деревней заставили жениться.
Он вспомнил о Сири и их «экспромте» и слегка покраснел. Только вот его не надо уговаривать всей деревней:
— Да, жизнь везде случается внезапно. Интересно, тебя их опыт чему-нибудь научил? — спросил он с лёгкой иронией в голосе.
— Ага, — она весело засмеялась, — ещё как. Вы не думайте, господин, папашка у меня замечательный, просто золото. Особенно, когда над его головой занесена мамкина сковорода. И он главный проповедник нашей деревушки идеи воздержания до брака.
Они оба рассмеялись.
— И что, его проповеди кого-нибудь уберегли? — спросил Сёма, внимательно рассматривая невольную гостью. — Я тебя не отвлекаю? Не хочу, чтоб тебе за меня ещё и влетело…
— Про проведи не знаю, а вот ружьецо желающих приставать к дочкам явно уменьшало. Да нет, не особо, так даже быстрее выходит, — она споро протёрла стол. — Да и у леди Эльвинисираэль никогда не бывает особо грязно.
— А как же теория, что запретный плод всегда слаще? Эх, откуда я родом, все эти проповеди были пустым звуком, даже Гончие не пугали молодых. Жизнь же… Правда потом многие разочаровывались, но уже в семейной жизни, — он улыбался и думал о Сири. Что будет дальше? С ними, с ним, с ней… — Кстати, а ты Леди сегодня не видела?
— Ну, выбор между плодом и хорошей дырой в пузе… А Леди была где-то с час назад, видела ее в коридоре, — девушка подхватила чистые полотенца, занося из в уборную.
— Всегда можно найти свой путь и выбор… Правда, тогда придется с ним потом жить. А про Леди — если увидишь её снова, передай пожалуйста, что я буду рад ее увидеть.
— Обязательно передам, господин, — она положила ещё какие-то вещи по шкафами и с поклоном удалилась, пожелав напоследок. — Выздоравливайте, господин.
— Постараюсь… Теперь хотя бы есть зачем, — попытка сделать глубокий вдох провалилась из-за тугой перевязки и боли в ране. «Да уж… Видимо, вспоминать, как петь, буду чуть позже, и когда точно никто не услышит».
Через четверть часа к нему зашла Эля….Только вот от бойкой девчонки, которую он помнил, не осталось и следа. Волосы зачесаны так, что из прически ни один волосок не вылезает, глухое серое платье в пол, у ворота заколотое сине-белой звездой. Сдержанные движения, более плавная походка — ничто не напоминало порывистого подростка, каким она была всего несколько месяцев назад.
Она зашла, кивком приветствуя, и села рядом на стул, сложив руки на коленях:
— Как… Прошу прощения, Леди. Простите, что приветствую вас лёжа, но, боюсь, пока я не обучен левитации. — Он виновато развел руками, поняв, что со стороны раны рука слушается пока хуже. — Чем обязан визиту?
Все показанные эмоции заключались лишь в небольшой сдержанной улыбке и лёгком пожатии руки.
— Лучше не двигайся. Швы ещё не до конца затянулись. У Хартшира оружие… Мы пытаемся выяснить как, но они снижают эффективность исцеления в разы. Зашла сказать «спасибо». От нас с Вентором. От него официальной благодарности не дождешься. Понимаешь, — она невольно коснулась ворота, словно он ее душил. — Не знаю, чья это удача — твоя, Меина или Сиры, но вы умудрились запустить такую запутанную линию вероятностей, что спутали половину карт Хартширу. Причем без каждой составляющей этой абсолютно непредсказуемой вероятности все бы закончилось куда печальнее.
— Мне кажется, ты… вы говорили, что я ходячая аномалия — вот стараюсь оправдывать… — Он улыбался, смотря на этого враз повзрослевшего ребенка со всеми теми же искорками любопытства в глазах. — А я же Бегущий… Живучий я, рано или поздно, так или иначе. Лучше скажи, как там Сири? Я её в последний раз видел ещё в Хортоне. А она же…
— Как раз занимаемся твоей аномалией. Вас же вдвоем развести по углам невозможно — вот и пользуюсь случаем, — Эля посерьезнела. — Твоя аномалия, конечно, здорово, но без связи со своими любой целитель уязвим. Я пытаюсь разработать устройство, которое позволит Сире связаться с Союзом вне зависимости от твоего местонахождения. Ну, по крайней мере, вычислили радиус твоего «генератора помех», сейчас триста метров. Но, думаю, что со временем, когда резерв увеличится, будет больше. — Она пожала его руку. — Лучше на «ты», мне официоза хватает и в Ордене.
Он кивнул на ее замечание и задумался, прикидывая что-то в своём мозгу.
— Триста метров. Не увеличится. Если я правильно понимаю, это тень… Мне сложно объяснить, но, возможно, со временем я смогу это контролировать или даже отключать.
— Я тоже предположила, что со временем ты сможешь контролировать его, — Она улыбнулась. — В Хартшире голову сломали, придумывая механизмы, которые бы нарушили связь и способности Странников, а природа сама подбрасывает сюрпризы и безо всяких механизмов.
— Они что, не знают про Лабиринты? Не поверю, — Он обеспокоенно нахмурился. — И ты не ответила.