Сири - 010. Неожиданные гости (2/2)

Леди — а по-другому ее вообще было трудно назвать — вела светский разговор с главой Черных Драконов. И, несмотря на природную привычку последнего доминировать, не давала тому такой возможности. Вот если бы Сира вела себя так при их первой встрече, Сёма бы точно не ошибся в ранге. Спокойное «благодарю» и как единственное подтверждение, что его не воспринимают как раба — кивок на кресло как просьба (или приказ?) присоединиться.

— Благодарю, Милорд. Было очень интересно узнать историю Вашего Дома. Вас лично очень ценят и за пределами миров Хаоса как мудрого и дальновидного правителя, — Сёма заметил, что Сира поднесла чашку ко рту, но глотка не сделала.

Он смотрел на его Сири и не узнавал. То есть как… Вот Сири. Его Сири. Но какая-то не та. Строгая, холодная и… властная? Гордая? Он запутался окончательно.

— Скоро рассвет… — внезапно даже для себя сказал он.

— Извини, дорогой, — Сира обернулась к нему. — Ты не мог бы мне принести мой чай. Простите, милорд, немного нездоровится после перехода.

А потом, так, чтобы гость не видел, пожала руку Сёмы. Ее рука была ледяной и немного дрожала. Ему захотелось ее обнять, укрыть, успокоить. Под ледяной маской высокомерного эльфа скрывалась всё та же живая, обожаемая девчонка! Правила. Ему захотелось нарушить их все, чтобы вновь ощутить её тепло.

— А, да, точно… Сейчас… — быстрым шагом он скрылся в сторону кухни.

Старший Лорд, наблюдавший всю эту картину, лишь улыбнулся:

— Ему нужно время понять и привыкнуть, — проводив драконида взглядом, произнес он. — Его мать тоже презирала условности, что редкость среди крылатых.

Сире все труднее становилось держать лицо, несколько раз вдохнув и выдохнув, она все же улыбнулась:

— А вы знаете, Милорд, меня лично вполне это устраивает, — светская улыбка, тот же тон. — Я бы с удовольствием познакомилась с его матерью, если бы была такая возможность. Простите, я немного устала с дороги. Вы не возражаете, если я удалюсь? — она, не дождавшись ответа, грациозно встала и направилась в сторону спальной Айон.

Сёма замер на пару лишних мгновений в дверях с чашкой чая, но потом решительным шагом догнал Сири.

— Чай… Ты просила… — он передал ей в руки чашку с подогретой травяной жидкостью. — Отдыхай… Вам надо, а я потом зайду.

Он отступил в гостиную, закрыв за собой дверь. Улыбнувшись и допив в один глоток предложенный ему чай, Лорд Аргестер поднялся и направился к выходу. У самого порога он оглянулся на парня, который растерянно стоял около столика.

— Ты еще не выбрал себе второе имя? — окликнул он Сёму.

— Нет, Старший Лорд, не выбрал… Виноват.

— А почему? — Лорд повернулся к нему, ожидая ответа.

— Я не умею давать имена.

Лорд Аргестер лишь указал кивком в сторону спальни:

— Так или иначе, тебе скоро придется.

— Вы правы, но второе имя… Мне всегда казалось, что его дают другие, а не выбирают.

— Передай Леди Айон мою благодарность и почтение, Сёргилэнт. Я называю тебя Стражем Рассвета. И пусть Четверо хранят твой Путь.

С лёгким кивком головы Старший Лорд удалился. Ошарашенный Сёма только и смог, что дойти и запереть дверь. Сира через пару мгновений, как щелкнул замок, вышла из комнаты, держа наполовину пустую чашку в руках.

— Ты как? — драконид рванул к ней, пытаясь заключить ее в объятья.

На этот раз она, не сопротивляясь, устроила голову у него на груди.

— Как будто заново экзамены в академии сдавала. В голове вата, чуть не сорвалась и не послала Лорда ко всем младшим демонам.

— Ты его хоть раз в боевом трансформе видела? Поговаривают, что у него такие рога… Ну, сходил бы к родственникам! — Сёма как мог пытался ее обогреть, успокоить, обнять.

— Ну, не знаю, если бы демоны могли выращивать на себе драконов, они скорее всего были бы черными…

Сира снова выдохнула, положив руки у него на груди, и провела немного вверх.

— Ты боишься его? — он небольшими шагами подвел ее к диванчику. — Давай ты еще поспишь? Пожалуйста…

— Не боюсь. Разумно опасаюсь, есть такое. А страх… — она села, утягивая его за собой. — Если ты о том страхе, когда мы с ним общались… Глупое это, знаю, но не могла ничего с собой поделать, — она усмехнулась. — Ведь знаю и о гормонах, и о перестройке организма, а как шибанет — так хоть белугой рыдай — и никакие знания не помогают.

— Мне показалось, он бы понял… — сказал Сёма и укутал ее в отцовский плащ. — Давай я доделаю всем завтрак, а ты пока поспишь. Я ведь правильно понял, что вам и утомляться нельзя? Отдыхай.

— Сёма, держать лицо в присутствии чужих — неважно, знаешь ты их или нет, это привычка, вбиваемая с детства. Потому что нельзя показывать слабости чужим, их могут использовать. Ты же видел, как ведут себя мои родители в кругу семьи и во время приема гостей? Да, все считают отца едва ли не рабом «подай-принеси» мамы. Ну и кем-то вроде осеменителя в одном флаконе. Просто однажды… Однажды уже пытались убить отца, используя маму.

Сёма, казалось, её не слышал. Он аккуратно переложил свою курточку на манер подушки.

— Давай обо всём поговорим, когда ты поспишь? Вот… Ложись. Я всё подготовил. Остальное потом. Пожалуйста. Всё обошлось, все живы. А тебе нужно поспать.

— Как скажешь, — тихо проговорила Сира, не настроенная спорить.

Он поймет. Лучше не на собственной шкуре. Она подтянула коленки к подбородку, позволяя себя окутать, прикрыла глаза, чтобы Сёма не видел боль. А перед глазами все еще отблеском лежала Лана и стоящий на коленях перед ней Эрлонд. Не все живы. Не все.

Сёма поправил плащ и приобнял ее. Осторожно поглаживая ее волосы, он тихим почти шепотом мурлыкал ей на ухо мотив старой песенки. Сира заснула, а проснулась в холодном поту спустя часа четыре, жадно дыша и осматриваясь.

Когда он уже заканчивать коронное блюдо всех странствующих — рагу из всего что нашел — сквозь него прошла волна страха. Выключив плиту, он открыл дверь в комнату и увидел испуганную Сири.

— Ты чего?! Что случилось? Я тут… Я рядом… Я с тобой, — он практически подскочил к диванчику, чтобы обнять ее.

Сира вцепилась в него.

— Прости, мне приснилось… Это сейчас понимаю, что это был сон, но тогда… Тогда казался мне настоящим.

— Я понимаю, знаю… — он погладил ее по волосам, прижимая к себе, пытаясь унять дрожь. — Всё прошло, всё позади. Я рядом…

— Мне до сих пор кажется, что ты — мой самый чудесный сон… — она еще не до конца проснулась, поэтому говорила то, что обычно держала при себе.

— Я не сон… Я рядом. Кушать хочешь? Я сам готовил. Могу принести прямо сюда. Надеюсь, от моей стряпни у тебя ничего не будет… — он тараторил, запоздало понимая, что за нее боится даже больше, чем за себя.

— Пойдем лучше на кухню, — Сира с улыбкой его обняла. — Я так рада, что ты у меня такой самый лучший есть.

Улыбка не обманула его. Он всё ещё ощущал ее дрожь и удерживал, чтобы хоть как-то успокоить.

— Сейчас. Чуть посиди еще, и пойдём на кухню.

— Спасибо. Спасибо за то, что ты есть.

— Я еще и пить могу… — попытался пошутить он. — Или тебя на кухню донести?

— Дойду, все в порядке. Я же не больная… — Она встала, поправляя платье.

— Конечно, нет, ты просто… Я хотел сделать приятное и не отпускать тебя… — он поднялся следом, отряхивая колени.

Сира лукаво улыбнулась:

— Тогда неси!

Глупо улыбнувшись, он поднял ее на руки.

— Леди может сделать одолжение и помочь открыть дверь? — сказал он, поднося ее к дверной ручке.

Сира опустила руку, нажимая рычаг. Последовал щелчок, а за этим всем от двери спальной тихо наблюдала улыбающаяся Айон.

— Леди, позвольте предложить мой кулинарный шедевр, — донесся в приоткрытую дверь с кухни смеющийся голос драконида. — Да простит мне ваша сестра столь унылую трату припасов.

Сира улыбнулась. Искренне. Она купалась в лучах его заботы и непременно нахваливала еду. Парень грелся в ее похвале и понемногу привыкал. Старые проблемы сменялись новыми, но теперь… теперь у всего был смысл. Золотоволосый, смеющийся, маленький, хрупкий. Его! А еще… Этот его новый смысл носила под сердцем то, что он не мог пока обозначить иначе, чем — будущее. В этот момент Сёма понял, что уже не хочет оглядываться назад.

— Сём, — сидя в уютных объятьях, целительнице тоже никуда не хотелось ни бежать, ни рваться. Хотелось дальше греться в обожании, каком-то почти детском трепетном отношении и вере в то, что она — это самое настоящее чудо. — Если ты захочешь остаться здесь, чтобы закончить академию, я останусь с тобой столько, сколько потребуется, — она коснулась живота и поправила. — Мы останемся.

— Тебе же сестра сказала показаться матери после перехода. Если ты достаточно отдохнула, мы можем уйти домой сегодня, — сказал он, не разжимая объятий. — Только дождёмся твоей сестры, передадим сообщение и всё! Надеюсь, со мной рецептом этого чудо-чая поделятся?

Домой. Он и сам не заметил, что это место стало для него домом. Сира тихо перебирала пальчиками его волосы.

— Если хочешь, вернемся. Дома тоже много, что можно сделать.

Айон постучала по косяку, привлекая внимание. Первым желанием Сёмы было встать, но, оценив диспозицию в виде дамы, расположившейся у него на коленях, он остался сидеть:

— Доброе утро, Леди. Прошу простить, что не приветствую вас стоя, — он развел руками, но быстро вернул их в объятья. — Ночью заходил Старший Лорд, пытаясь высказать свои благодарности. А еще я немного разграбил местные припасы на завтрак, надеюсь, вышло съедобно. Я подумал, после вчерашнего вам тоже нужно будет подкрепиться.

— Спасибо, Сёргилэнт. Я скоро на дежурство, затем свяжусь с ЭЛС, когда вернусь, скажу точнее по поводу перехода.

Он, не привыкший что его зовут по полному имени — ну, кроме официальных мероприятий и наказаний — рефлекторно втянул голову в плечи.

— Извините, Леди, виноват… — странное чувство радости и тепла треснуло, и теперь он боялся одним неловким движением его разрушить окончательно.

Айон внимательно на него посмотрела, сопоставляя слова и реакции.

— Я что-то не так сказала? — уточнила целительница. — Если вы о реакции мамы беспокоитесь, вряд ли она вам двоим… Троим что-то сделает.

Сира машинально погладила его по плечу.

— Я прошу простить меня. Просто, наверное, надо договориться о каком-нибудь кратком — как это правильно? — домашнем имени, прозвище… — сказал он, словно отмахиваясь от воспоминаний.

— Так дело в имени? Прошу прощения, но я не уверена, что пусть и будущая родственница может звать кого-то также, как зовет… жена.

— Я не знаю ваших порядков, Леди. Возможно, вы правы. Значит, нужно третье. Просто полным именем у нас называли редко, официально. При особых событиях, — каких именно он предпочёл умолчать.

— Ну, у нас тоже редко зовут именно полным именем, — вмешалась Сира. — К тому же, к тем, кто заслужил титул обращение по имени не от членов Дома, можно рассматривать как оскорбление. Могут обращаться также по рангу. А внутри Дома… Как сам выберешь.

Айон хмыкнула.

— Тем более при переходе в другой дом, ты вообще можешь полностью сменить имя.

— Это имя дала мне мать, — тихим голосом произнес Сёма, уткнувшись в золотые пряди, однако зародившаяся где-то глубоко внутри трещина начала зарастать. — Несмотря ни на что, я бы не хотел его менять, если это допускается. Я просто очень плохо придумываю имена.

— Подумай, как бы ты хотел, чтобы тебя называли. У тебя есть время, — произнесла Айон, выходя.

— Сири… — тихо позвал он жену на ушко. — Я надеюсь, она на меня не обиделась… Она даже не поела. Я опять все испортил, да?

— Да нет, не думаю. Просто спешила. По-моему, она проспала. Положишь мне еще поесть? Вкусно…

— Как скажешь, моя Леди, — он перенёс ее на кресло и завертелся по кухне. — Вот, псина… Забыл спросить, как твой чай делать! Хотя… Ты ж у нас Старший целитель! Ты же наверняка знаешь рецепт. Расскажи мне, а я сделаю!

— Обычно Эля делает. Дай травы понюхать.

— Мне притащить сюда Элю? Или она не в курсе? Представляю лицо ее парня в этот момент… — Сёма улыбался, глядя на смущенную целительницу и наконец принимая, что с этим чудом ему придется уживаться теперь уже до конца дней.

— Ну-у, если ты вдруг ее утащишь сюда, боюсь, что здесь внезапно будет не продохнуть — за ней сделает Шаг половина Ордена. Если не больше. Похищение Принимающей Леди они вряд ли оценят.

— Я еще не готов к массовым мероприятиям, — усмехнулся он. — Ты же придумаешь мне прозвище? А то вчера Старший Лорд мне предложил второе имя, но по-моему оно… Пока мне не подходит. К тому же, оно долгое и пафосное. Я хочу короче!

— Какое он тебе предложил

— Ну, Страж Рассвета. Хотя ты действительно стала для меня рассветом после долгой ночи, — и он, смутившись, покраснел.

Сира сначала открыла рот, пытаясь еще раз проговорить второе имя, и еще раз. И еще только раз на пятый до нее дошел смысл, и ее прорвало. Она ржала, согнувшись пополам, всхлипывая и пытаясь набрать воздуха в легкие. И снова ржала. Да уж, Старший Лорд подколол.

Сёма замер и даже немного отшатнулся. Он не понимал её реакции и от того, что Сира сейчас смеялась над ним, внутри стало глухо и отчаянно. Неуверенно мотнув головой, он пошёл к плите, чтобы иметь законный способ не смотреть ей в глаза.

Пытаясь перевести дыхание, Сира заметила манипуляции Сёмы. Он ссутулился, что выдавало в нем напряжение. Она постаралась проглотить смех и вернуть отношения в то русло, в котором они были:

— Андониэль Страж Рассвета — это собственное имя Пресветлой Леди. Чего Лорд Аргестр не мог не знать.

— И что? Разве Рассвет принадлежит только ей?! — тихо пробубнил он. — У меня он свой…

— Просто это такой вселенский… Даже не знаю, троллинг, — она встала со стула и подошла к нему, обнимая сзади. — Я тебя обидела? Прости. Я на самом деле не хотела.

В глазах замерли два непролитых прозрачных кристалла.

— Это не троллинг. Это просто перевод моего имени с нашего древнего наречия. Сестру в переводе звали Дева Рассвета, а я был ее страж, — пояснил он глухим, отстраненным голосом. — И я ее не спас.

Сира взглянула на него, поворачивая лицом к себе и касаясь пальцами нежной кожи:

— Прости, пожалуйста. Опять твоя глупая жена делает тебе больно.

— Нет, что ты! Не волнуйся. Тебе же нельзя! А я с тех пор немного вырос, подучился и… получил второй шанс. И не хочу ни тебя, ни вас терять… — он заключил ее в объятия, пряча глаза в золотистой копне.

— Не потеряешь, обещаю, — она подкрепила слова лёгким поцелуем. — Но у меня постоянное ощущение, что наше общение сродни хождению с завязанными глазами по комнате, полной осколков от зеркал. А ты идешь босыми ногами, не зная, причинит ли следующее действие боль или нет. Расскажи, все расскажи… — она начала говорить все быстрее, словно боясь, что он не захочет ее слушать. — О детстве, маме, сестре… О Тракте и таверне. Вообще все, что сможешь вспомнить. — Она провела ладонью по его спине. — И об этом тоже расскажи. Я устала ходить в потемках, не зная, на что наткнусь в следующий раз. И я расскажу все, что ты захочешь услышать, узнать. Пожалуйста, — голос был полон слез, чуть надтреснутый.

— Ты хотела сказать: всё, что хотел бы я забыть. Дай мне время, пожалуйста. Я не умею рассказывать и не хочу, чтобы ты расстраивалась. Особенно теперь… — его руки скользнули вниз, с нежностью касаясь ее живота. — Оно того не стоит.

— Оно того стоит, любимый, — тихо произнесла Сира. — Поделись со мной. Так… Так проще будет отпустить. Чтобы жить дальше, — она провела рукой по лопаткам. — Чтобы научиться летать, нужно, чтобы ничто не держало на привязи.

— Для начала, наверное, стоит разобраться с тем, как не косячить в новом мире. А старый забывать пока рано. У меня нет работы и какого-то рода занятий, но я могу ходить в Лабиринты и дальше, приносить слёзы и другие диковинки, выводить оттуда людей. Эля хотела, чтобы я показал ей их расположения. Я правда не знаю, как это сделать пока, но я обязательно придумаю! — он всеми силами пытался сменить тему, чтобы не начинать ни рассказывать, ни вспоминать.

— А как мне тогда не косячить? Ведь мне тоже больно, когда я по глупости или незнанию делаю больно тебе. Я просто хочу знать, о чем лучше не говорить, как лучше говорить… Ведь, если больно тебе, думаешь, мне от этого хорошо?

— Я… — он смутился при этой фразе. — Я надеялся, что тебя не заденет. Прости… Я думал, что раз это моё, тебя это не коснется.

— Я люблю тебя. И от этого никуда не деться. Наверное, сама того не зная, я полюбила тогда, когда позволила тебе называть себя «Сири», хотя обычно это сокращение меня бесило. Сём, все, что происходит с тобой, имеет для меня значение. Оно важнее всего. Ты — важнее всего, — на последних словах Сира уткнулась ему в грудь, положив руки там, где с бешеной скоростью билось сердце.

— Люблю… — тихим эхом повторил он. — Значит, это вот так? Выходит, я тоже люблю? Тебя. Вас.

И он обнял её крепче, закрыл глаза и так замер с глупой улыбкой на губах. Сира нежно гладила его по щеке, волосам, затылку — везде, где доставала. Она уткнулась в его грудь и тихо плакала. Наконец-то он понял… Понял.

— Прости… Прости… Не плачь… Я не хотел! Ты чего?! Я неправильно сказал? Не так? Не то? — он метался от извинений к поцелуям и боялся… Боялся вновь её потерять.

— Иногда я плачу просто от счастья, — она подняла на него глаза. В них сияли нежность, тепло и… любовь.

— Это пока выше моего понимания, — честно признался он. — Не пугай меня так… Я начинаю пугаться, когда ты плачешь. И, если честно, меня не учили, как правильно общаться с… твоим состоянием. Я учился только у матери немного и нашей старшей кухарки в Таверне. Риги у нас и за кашевара, и за лекарку-знахарку, и за повитуху была. Когда я остался один, она меня к себе забрала и учила, пока я не стал ходить в Лабиринт. Поэтому ты рассказывай, поясняй. Она говорила, что я понятливый!

— Понятливый мой, — промурлыкала Сира. — Я уверена, что ты станешь лучшим отцом. Ну, после моего, конечно, — она улыбнулась. — А может, еще лучше.

— Мне бы твою уверенность, но… Что сейчас желает моя Леди?

— Я хочу домой. Или в другое место, с тобой… Просто здесь все же жилье Айон. А это не то… немного, — она с чуть хитрой улыбкой посмотрела на него, проводя пальчиком от подбородка, по шее.

— Тогда для начала давай домой. А потом, если захочешь, я организую тебе красивое похищение! Обещаю…

— Главное, маму предупредить, чтобы они не подняли всю когорту. А так, я не против, — Сира коснулась его губ своими.

— Хорошо, я оставлю им записку, — он грелся в её ласке, стараясь запомнить, раствориться в каждом миге. Она чуть углубила поцелуй, приблизившись вплотную, коснулась застежек рубашки.

— Сири… — он постарался унять зарождающееся внутри пламя — Я… Ты знаешь, я не против. Особенно, если тебе приятно, но… насколько это можно? Твои всплески.

— Перезарядят им весь контур, вряд ли они будут против, — пальчики добрались до второй застежки.

— А… Ребёнку как? — он впервые для себя осознано признавал его существование, и от этого становилось спокойнее.

Сира замерла, задумавшись.

— Да-а-а… Этот вопрос не был изучен, — она перевела дыхание, стараясь унять возникшее внутри пламя. Чуть отстранилась от его застежек, закусывая губу.

— Прости, я не готов изучать этот вопрос на твоём опыте. Давай повременим? Хочешь, мы прогуляемся по парку? Ну, или сходим куда? Тут на самом деле очень красиво и не везде многолюдно.

— Давай. Думаю, это будет познавательно, — Она отошла в гостиную за отцовским плащом.

Дав себе время успокоиться и быстро перекусив, Сёма прошел следом. Распрямив и встряхнув свою куртку, он залюбовался тем, как Сира приводит себя в порядок. «Да уж… Никогда не волновался об этом, а теперь придется потерпеть…»

— Тебе помочь причесаться? — да, это была самая беспалевная идея сделать приятное, не переходя грань!

Ушки Сиры чуть покраснели. Она вспомнила, как учила его расчесывать свои волосы и то, чем это закончилось. Сейчас это что-то растет внутри нее. Сира присела на диван.

— Я буду только рада. — В руке у нее была расческа.

Видимо, воспоминания о предыдущей попытке расчесать её локоны накрыли не только её. Сделав тяжелый медленный вздох, он взял расчёску и принялся расчесывать самые кончики, постепенно поднимаясь всё выше. Сира старалась сдерживаться, глубоко дыша, особенно, когда он задевал кончики ушей, они дрожали и чуть краснели, но она честно старалась сдерживаться. Наконец расчесав её пряди, Сёма вернул расческу и смущенно отвернулся, пытаясь скрыть возбуждение.

— Надеюсь, что помог… — заставил он себя успокоиться.

Некоторое время она молчала, затем выдохнула.

— После родов я тебя пару веков никуда не выпущу.

— Ну тогда тебе как медику придётся озаботиться парой моментов. А то у меня познаний маловато.

Он накинул куртку, перепроверил карманы и показательно сбил пылинки.

— Леди, я хоть и не Лорд, но ожидаю вас. Любя…

Сира взяла отцовский плащ и накинула себе на плечи, закрепив звездой.

— Я готова, любимый, — ей нравилось его так называть, показывать, доказывать, что он любим вне зависимости ни от чего.