Часть 24. Секреты. (2/2)

Взобравшись на контейнер, в тени замирает силуэт. Лишь перемещающийся прожектор на секунду освещает тёмно-красный костюм известного борца с преступностью, дьявола-хранителя Адской кухни, — Сорвиголовы.

Мэтт Мёрдок лишился зрения в десять лет. С тех пор он видит мир совершенно иначе. Как ему кажется, намного лучше, чем кто-либо, когда-либо, сможет увидеть.

Мэтт не первый год борется с бандитизмом. С его появлением преступность, плодившаяся в родном районе красного мстителя, склонила голову, но не исчезла.

Лишь стала умнее.

Сорвиголова скрылся от лучей прожектора и стал наблюдать за совершающейся сделкой.

Только под патронажем одного криминального авторитета эти ребята решили бы рискнуть действовать в Адской кухне — Уилсона Фиска, Кингпина.

Мёрдок сжал кулаки. Он ненавидел Амбала всеми фибрами своей души. Преступник воплощал собой всё, что юрист пытался искоренить: коррупцию, лицемерие, жестокость, манипулирование другими ради своей выгоды, неумерную жажду власти.

Дьявол Адской кухни прерывал его сделки не единожды, но Фиск всегда возвращался. И становился умнее.

Мёрдок насчитал в порту не меньше тридцати бандитов с оружием. И это только принимающая сторона Амбала. Неизвестно сколько бойцов на корабле переправляющих.

К сожалению, совершению этой сделки не помешать. Придётся проследить до места передачи товара. И прикрыть их лавочку.

***</p>

В нескольких миллионах километрах от Земли.

Так долго в пути.

Он устал.

Забыл собственное имя.

Почему он вообще там, где находится сейчас?

И гораздо важнее, когда всё это наконец закончится?

***</p>

Спальня Питера Паркера. Утро следующего дня.

Разлепляю заспанные глаза.

Проходит несколько секунд, прежде чем я пытаюсь собрать мысли в кучу и встать с постели.

Совершить данное действие мне помешала миловидная рыжая головушка, умостившаяся на моей груди.

Поддавшись инстинкту, я провёл ладонью по огненной макушке.

Эм-Джей лишь мило нахмурилась и продолжила посапывать.

– Просыпайся, соня, – мягко шепчу девушке на ушко.

С лёгким стоном, который вызвал у меня шебуршание в паху (спасибо одеялу и пижамным штанам) девушка открыла глаза.

– С добрым утром, Тигр.

– С добрым, рыжик.

– Уже не котёнок? – с улыбкой интересуется Мэри.

– Так тебе идёт больше, – отвечаю, смотря на её огненные волосы, в которых играют солнечные лучи, – если хочешь, будешь рыжим котёнком?

– Я в душ, – девушка оставляет мой комментарий без ответа.

Я лишь улыбаюсь ей в след. Спросонья девочка забыла надеть свои гетры.

Ииии вид подтянутой женской попки с утреца взбодрил мой паучий дух. Штаны теперь мне явно на помощь не придут.

Хорошо, что внизу есть ещё одна ванная.

Выполнив утренние процедуры и приняв душ, иду на кухню из которой доносится дивный запах.

Опираясь на угол, наблюдаю как, слегка пританцовывая, Эм-Джей творит кулинарную магию.

– Неужели это омлет и бекон? – спрашиваю, обнимая девушку со спины.

– Почти угадал, Тигр. Яичница и бекон, – отвечает рыжая, целуя меня в шею.

– Я как раз проголодался, – проговариваю, таращась на расставляющую тарелки Уотсон.

– Аккуратней, Пит. Такими темпами дырку во мне прожжёшь, – подмигивая говорит Мэри.

– Что поделать, никогда не устану смотреть на тебя.

– Только смотреть? – эротично спрашивает обнявшая меня двумя руками девушка.

Резко разворачиваю рыжую и, усадив её на столешницу, начинаю грубо целовать.

В ответ Эм-Джей обвивает свои ноги вокруг моей талии и снимает майку, оставшись лишь в одном лифчике.

Глаза застилает желание и я переключаюсь на шею Мэри. В ответ раздаются эротичные стоны.

Её руки тянутся к моим штанам, как вдруг раздаётся звонок в дверь.

Отскакиваем друг от друга как ошпаренные. Мэри, с краснеющим лицом поднимает свою майку, а я, поправляя штаны, иду к двери.

Открыв, вижу на пороге Анну Уотсон.

– Миссис Уотсон, доброго утречка, какой приятный сюрприз, – стараюсь говорить невозмутимым тоном.

– Доброго, Питер, ты красный, всё в порядке? – интересуется женщина.

– Да, конечно, проходите, – пропускаю её вперёд, выравнивая дыхание.

На кухне, Эм-Джей спокойно пьёт кофе, невзначай натягивая маечку до подбородка.

– Тётя Анна, доброго утра, – младшая Уотсон салютует кружкой, – хотите завтрак?

– Нет, спасибо, племянница, вижу вы с Питером спокойно переночевали?

Стараемся не краснеть.

– Абсолютно, – подтверждаю мысль старшей Уотсон.

– Какие вести из больницы? – переходит к делу Анна.

Эм-Джей бросает на меня жалостливый взгляд, а я твёрдо говорю:

– Мэй требуется операция, сейчас поеду оформлять нужные документы.

– Но прежде он позавтракает, – говорит Мэри, отодвигая соседний стул, – садись и ешь.

– Как скажешь, любовь моя, – смиренно начинаю жевать под удивленные взгляды тёти и племянницы Уотсон.

И что я такого сказал?

***</p>

Центральная больница Нью-Йорка. Десять утра.

Пробки в городе извечная проблема, но не когда есть метро.

Добираюсь без приключений. Конечно, можно было бы прилететь на паутине, но после недавних событий необходимо заземлиться. И уж точно не появляться как Человек-Паук в местах важных для Питера Паркера.

Раздавшийся <дзинь> лифта оповестил, что я на нужном этаже.

Иду к палате Мэй и замечаю возле ресепшена её лечащего врача.

– Доктор, – привлекаю внимание мужчины.

– Мистер Паркер, рад вас видеть, – мужчина протягивает мне руку, – выглядите лучше.

– Здоровый сон, – отвечаю на рукопожатие.

– Это хорошо. Вы как раз вовремя, успеете поблагодарить представителя фонда.

– Представителя? – натурально удивляюсь.

Думал, что Фелиция просто перечислит средства на счета больницы. Видимо подобная операция требует личного присутствия. Кого же прислала кошка?

– Она как раз в палате миссис Паркер.

Не обращаю внимание на оговорку доктора, и иду в упомянутое помещение.

Она?

Открываю дверь и захожу в палату. Меня встречает запах лекарств и та, кого я совершенно не ожидал увидеть.

Обычно Фелиция ассоциируется с черным латексным костюмом, но никак не с кремовой юбкой, салатовой рубашкой и тонким кожаным пиджаком. Но хотя бы привычные чёрные туфли со шпильками не выбиваются из образа.

– Мистер Паркер? – поднявшись с кресла уточняет девушка.

Я же думаю, насколько сильно маска приглушает мой настоящий голос?

– Да.

– Приношу соболезнования, я знала о вашей тёте, но доктор также сообщил о мистере Паркере. Мне очень жаль.

– Спасибо, мисс…?

– Харди. Фелиция Харди, – девушка протягивает руку.

– Рад знакомству, – мягко пожимаю протянутую ладонь.

– С радостью сообщаю, что наш фонд направил финансовые средства на операцию вашей тёти и ещё нескольких пациентов которым требуется срочная медицинская помощь.

А я ведь не задумывался, какая у нас с Фелицией разница в возрасте. По ощущениям она лет на пять старше. Больно уверенно держится.

Можно свалить на воспитание, но, например, Гарри не сильно отличается от сверстников, а семьи похожи. По крайней мере своим привилегированным положением.

– Конечно, грех жаловаться, но почему мы? – зондирую почву.

– Можете поблагодарить своего друга, – с улыбкой говорит девушка.

Больно это улыбка вышла…тёплой.

– А сейчас прошу прощения, спешу на встречу, – Фелиция закидывает сумку на плечо и выходит из палаты.

Нагоняю девушку у лифта.

– Погодите, друга?

В ответ Харди лишь демонстрирует жест, которым всегда сопровождается выпуск мной паутины.

Дверь лифта закрывается.