Часть 1 (2/2)
Ещё когда Джисон в шутку сказал это впервые, Ли подумал, что болен. Простая игривая фраза вызвала странную реакцию: участился пульс, затряслись руки, в глазах всё поплыло и Минхо забыл, как дышать. Осознание того, что вокруг полно включённых камер, чудом позволило не потерять самообладание и продолжать смеяться над шутливым рэпом младшего.
Этот проказник признаётся в любви каждому из мемберов, и не важно, снимают их или нет. Все прекрасно знают, какой именно смысл вкладывает он в эти слова, лишь Линоу продолжает чувствовать растерянность и помутнение в мозгу, когда нежный голос и тёплые слова обращены именно к нему.
Подобное будет повторяться не раз, овладеть своими чувствами крайне необходимо. Иначе однажды ему будет абсолютно всё равно на следящие чёрные глазки́, которые записывают каждое их движение. Он просто сделает шаг вперёд и прижмёт свои губы, к пухлым губам, которые позволили себе бездумно разбрасываться ценными фразами.
Но допустить этого никак нельзя. Из-за этого у Хана появится ещё одна фобия, но уже не к толпе незнакомцев, а к близким людям, к тем, на кого можно положиться. Джисон оттолкнёт от себя всех, будучи не в силах вновь кому-то довериться, и останется в полном одиночестве. Даже от одной мысли о подобном всё нутро у старшего болезненно скручивает.
Самого Ли тут же выгонят из группы. Если честно его не сильно беспокоит то, что он на всю страну станет известным извращенцем. Больше его пугает потеря близких, уже совсем родных, людей. От его поступка может пострадать всё, над чем они все вместе так усердно работали столько лет. В том, что Линоу влюбился в сияющего сорванца нет ничьей вины, это лишь его собственная проблема. Никто из-за этого не должен пострадать.
Именно поэтому он давно вынашивал план по созданию этой коротенькой записи. Намереваясь слушать её до тех пор, пока привыкнет к бархатному голосу, который признаётся ему в любви. Слова, произнесённые в шутку на потеху миллионам, предназначенные только для него.
Минхо никак не мог представить, что полученный трек возымеет на него такое сильное влияние, заставив реветь несколько минут от осознания того, что эта ложь правдой не станет никогда.
Он посмотрел на своё отражение в ночном окне. Блеклый свет уличного фонаря еле освещал припухшие от слёз черты лица, а будто стеклянные глаза заблестели больше обычного. Самые близкие знали, что остекленевший взгляд — признак того, что «зайка» совсем недавно плакал. И именно в общежитии скопление этих «самых близких» было максимальным. Появится много вопросов, на которые он отвечать не хочет.
Натянув на лицо маску и опустив козырёк кепки, закрыв тем самым лицо полностью, он встал и направился к выходу из своего укрытия.
В машине его уже ждал Сынмин, как всегда с серьёзным лицом слушая новости за прошедший день, плотно сжимая губы и нервно теребя чёрный чокер. Увидев спрятанное лицо друга, он сразу почувствовал неладное.
— Хён, ты в порядке? — несмотря на то, что он один из самых молодых участников группы, мальчик очень наблюдательный и, в отличие от остальных, подмечает все мелкие детали.
— Да, — голос Линоу был очень озорным, — просто лицо замёрзло из-за кондиционера.
Они посмеялись и Сынмин продолжил листать новостную ленту, делая вид, что поверил. Всю дорогу он косился на задумчивый силуэт, в котором можно распознать Минхо лишь по коротенькому красному хвостику, который торчал из-под кепки.
Час спустя они последними вошли в общежитие, которое они тепло называли домом. По всему помещению разливался приятный запах свежих брауни и пиццы. Желудок младшего тут же откликнулся на манящие ароматы. Линоу стянул кроссовки, не вытаскивая рук из карманов ветровки и хотел быстро уйти в свою комнату, но к ним навстречу выбежал переполненный энтузиазмом Хан Джисон.
Зелёные короткие волосы всклокочены, будто он только что победил, но скорее проиграл, в схватке. Безразмерная, приятного мятного цвета футболка прятала стройное тело почти до колен, при этом оголяя ключицы полностью. Растянутые спортивные штаны не волочились за ним только благодаря огромным пушистым тапкам, на которых они сгрудились складками. В целом, его домашний вид походил на то, что где-то бегает голый великан. С разгона он подкатил по кафелю к новоприбывшим.
— Вы почему так долго? Мы без вас не начинали есть, — урчание тощего живота подтвердило правдивость сказанного.
Хан схватил рюкзак с плеч Сынмина, чтобы помочь ему раздеться и наконец приблизить процесс поглощения долгожданной пепперони. И уже хотел снять кепку с Ли, но тот грациозно увернулся, кружась обогнул Джисона и весело прощебетал.
— Начинайте без меня, — и ускользнул в лестничный проём, ведущий в спальное крыло, подальше от посторонних глаз.
— Что с ним? — прошептал Хан, встревоженные круглые глаза смотрели на дверь, за которой скрылся старший.
— Понятия не имею, он таким из студии уже вышел, — Сынмин одел домашний ободок, убирая с лица густые, фиолетовые пряди, откровенно надоевшие ему за целый день, — Но готов поклясться, что его глаза блестели.