13. Сам беги (2/2)
— Так и мне…
Тихон, вообще-то полностью оправдывавший свое имя, чем-то Семёну все же не нравился. Было в нем что-то непонятное, будто знакомое, но при этом глубоко скрытое — не выцепишь. Семён понимал, что реальных причин недолюбливать Тихона или даже конфликтовать с ним у него нет, но и заставить себя подойти ближе и подружиться не мог, а от этого то ли злился не него, то ли смущался.
— Пойдем? — предложил Тихон. — Подождем всех у корпуса. А то сбегутся опять, ищи потом обувь.
Это как ни странно было разумно — вожатые запретили ходить по корпусу в уличной обуви, чтобы не таскать грязь и пыль в комнаты, и все кроссовки, сланцы и туфли громоздились прямо у выхода, на специально отведенной для этого, но очень маленькой полке. Стоило всему отряду собраться возле нее, чтобы куда-то выйти — начиналась давка, выжить в которой могли лишь самые терпеливые, пропускающие других вперед себя.
Уже обуваясь, Семён понял, что не вписывается в общую толпу лагеря — пока другие несли с собой кроссовки или натягивали брошенные в коридоре кеды, он затягивал липучки на сандалиях. Это разозлило.
На зарядку он пришел с настроем поскорее отмучиться и забыть об этом до завтра — а если дожди вдарят, то и того дольше, Даша же обещала, что в дожди зарядок не будет…
Упражнения, которые показывал вожатый самого старшего, первого отряда, Семён выполнял нехотя, но добросовестно — совесть и старые привычки не позволяли филонить, как другие. Разминая ноги, он думал о том, что все это бесполезно — кучу мышц и суставов они этой зарядкой вообще не тронули и не разогрели, перейдя на растяжку невесело усмехнулся — тянуться в стороны и не чувствовать при этом боли от не сошедших гематом до сих пор было непривычно.
Видя, как другие изнывают на приседаниях и отжиманиях, Семён вдруг почувствовал себя чемпионом, но в самом хорошем смысле — так бывало, когда он все-таки выигрывал, оказывался первым и без страха смотрел на гордого своими успехами тренера. Он все эти упражнения делал с легкостью, а многие другие и вовсе сделать не могли.
Только вот какой ценой он сейчас все это может?
Эта мысль, мелькнувшая холодной тенью почти одновременно с чувством радости за себя, будто выбила из Семёна жизнь. Конечно, другие не могут отжиматься и не отжимаются, их-то никто не бил за то, что они падали от усталости, их не лишали еды за «расхлябанность». Толку с его чемпионства, если счастливую жизнь выиграли все равно они?
Не желая больше играть по чужим правилам и быть лучшим без какой-либо цели, Семён встал. Думал, просто передохнуть, пропустить пару упражнений, пофилонить, как другие, но не смог.
— Ладно, заканчиваем, — решил вожатый — Игорь, он же вчера представлялся. — Давайте кружок бегом вокруг спортплощадок, и можете возвращаться в корпуса.
Семён видел, как все — даже те, кто до этого не делали почти ничего — срываются и бегут, движимые не пойми чем. Он знал, что легко догонит и обгонит их всех, знал, что даже без кроссовок и в обычных, прогулочных шортах сможет куда больше, чем другие. И не хотел это доказывать. Не хотел снова сваливаться в то, из чего так долго и упорно выбирался и так до конца и не вылез.
— А ты чего стоишь? — спросил Игорь, когда плац, на котором еще минуту назад был весь лагерь, вдруг опустел. — Беги, догоняй остальных.
— Сам беги, — огрызнулся Семён и сорвался с места, побежал тоже. В обратную от спортплощадок сторону.