Глава 7. Опустошение (1/2)

Гарри отвели в отдельную комнату где-то в семь утра. Он прижимал к себе рюкзак с напиханной наспех одеждой и принадлежностями для учебы. Ему пришлось взять у Гила ручку и карандаш. Крюк чувствовал взгляды на своей спине, слышал перешептывания и надеялся, что Пэнни не выйдет из своей комнаты. Конечно, парня вели, как самого опасного преступника на всем белом свете. Под охраной.

Комната была не особо просторной. По левую стену стояла кровать с тумбочкой, недалеко окно, рядом — дверь в ванную комнату, по правую сторону расположили потрепанный годами рабочий стол с тетрадями, стул, видимо, из класса информатики, потертый по углам стеллаж для вещей и старый пыльный ковер. Напротив кровати висела большая меловая доска и стоял стул. Гарри выдохнул. Дверь за ним закрыли, повернув замок два раза. Он кинул рюкзак в угол и сел возле кровати.

Через пару часов тиканье от будильника начало раздражать Крюка. Он не сдвинулся с места с тех пор, как пришел. Сил плакать не осталось — он истратил их вчера и утром в ванной. Гарри повернулся и, взяв с тумбочки будильник, кинул его в доску. Детальки тут же разлетелись по комнате. Теперь он радовался, что не будет знать, который сейчас час.

Гарри прикрыл глаза: думать о Пэнни не хотелось, но она сама всплывала размытыми картинками перед глазами, шептала слова о любви и таяла в руках парня. Из сна его вывел звук открытия двери. Крюк поднялся. В комнату зашел учитель с большой папкой. Он с глухим ударом кинул ее на стол и, взяв мел, написал тему урока. «Извинения». Гарри усмехнулся.

Крюк не знал, сколько времени, да и знать не хотелось. Он зашторил окна простыней, чтобы не знать погоду за окном и время суток. Свободные моменты от занятий он проводил на полу или за столом. Откопав в рюкзаке помятую тетрадь, Гарри, когда учителя уходили, писал письма отцу. Они были несвязными, скорее, являлись криком души. Парень упоминал в них Уму, Гила, команду, с которой жил на Острове, Пэнни.

Уроки хорошего поведения в обществе сменялись уроками хороших манер. Время для Гарри тянуло бесконечно. Следить за падающими листьями и сменой дня и ночи возможности он себе не предоставил, так что дел было мало. Крюк почти не спал. Он не знал, когда стоит лечь, и считал это своим наказанием за содеянное на Острове. Хотя прекрасно понимал, что его вины в этом нет.

После последнего урока Гарри снова сел возле кровати и тяжело выдохнул, утыкаясь носом в колени. По его подсчетам прошло пять день, на деле — только три. Крюк думал, записывал, учился и снова думал. Парень вплел пальцы в волосы и прикрыл глаза, снова погружаясь в себя.

Он анализировал свое поведение, пытался понять, что сделал не так в момент, когда их окружили, но правильного ответа не находил. Его выставили злодеем в то время, как Мэл боготворили. Гарри усмехнулся. Он — не программа Бена. Его никто не выбирал. И Крюк знал, что не значился в списках. Когда разрушили барьер, он надеялся, что его жизнь чуточку скрасится. Оказалось, он сам ее ломал.

Крюк продолжал залезать в свою душу, рвал ее на куски и не думал сшивать обратно. Гарри понял, что прошла неделя только тогда, когда к нему пришли охранники для того, чтобы проводить на совет. Парню казалось, что неделя длилась долгими месяцами, где единственный голос в тишине — громкие мысли, режущие все живое.

Гарри сел за стол перед Феей-Крестной. На это раз не было лишних глаз. Только он и она. Парень поднял взгляд. Он предполагал, насколько плохо выглядит, пускай его и обделили зеркалом. Он ощущал на подбородке легкую щетину, после сна трогал мешки под глазами и почти не ел, отказываясь от принесенных ужинов.

— Гарри, ты ведь не плохой парень, — заговорила женщина негромким голосом. — Мне жаль, что так вышло, но эти меры были необходимы, — она выдохнула. — Как прошла твоя неделя? Что ты вынес для себя?

Крюк усмехнулся: ей не жаль его, как человека. Скорее, она видела в нем ребенка, которого загнали в угол. Парень поднял глаза.

— Уроки просто чудесны, Фея-Крестная, — проговорил Гарри уже с первого дня подготовленную речь. — Я понял, что должен с уважением относиться к другим людям, ходить по школе без своего крюка или, как мне сказали — оружия. Я внимательно слушал все лекции, — искусно соврал он; на лекциях парень прожигал учителя глазами, сухо отвечал и пытался выглядеть заинтересованным, хотя в мыслях находился в другом месте. — И понял, что вел себя не так, как подобает ученику Аурадонской школы.

Гарри не слушал остальную речь Феи-Крестной. Ему просто хотелось прийти в свою захламленную комнату, лечь на кровать и, на удивление, поговорить с Гилом про всякий бред. Крюк опомнился только тогда, когда женщина сообщила, что он может вернуться в общежитие. Парень кивнул и, встав, поклонился ей.

Охрана вывела его из здания и довела до общежития. Парень дождался, пока они уйдут, и зашел. В нос врезались разные запахи, начиная резкими духами девочек и заканчивая потом от спортсменов после тренировки. Гарри выдохнул и побежал по лестнице. Он отклонялся от каждого ученика, лишь бы успеть увидеть друзей перед их уходом на уроки.

Крюк забежал на второй этаж и направился в сторону своей комнаты. Пэнни, стоявшая рядом с Лонни, уставилась на него и хотела остановить, но Гарри прошел мимо. Он, увидев Уму, срезал расстояние между ними и заключил девушку в объятья.

— Знаешь, я чуть не сдох, — с усмешкой прошептал парень, чувствуя, как крепко обнимают его в ответ. — Как ты тут?

— На меня забей: все отлично. У Гила тоже. Сам-то как?

— Не спрашивай, — Гарри быстро улыбнулся и расслабленно отпустил девушку. — Я не думал, что скажу это… Но я скучал.

Ума рассматривала его лицо. Она не стала говорить лишнего: усталый и грустный взгляд, замазанные толстым слоем теней синяки под глазами, легкая щетина. Она тяжело выдохнула. Гил вышел из комнаты и, увидев Гарри, быстро обнял его и оглядел.

— Друг, выглядишь хреново, — проговорил парень.

Гарри хмыкнул и кивнул. Ума незаметно щипнула Гила за бок, отчего парень вскрикнул и непонимающе взглянул на нее. Крюк похлопал друга по плечу, совершенно не обижаясь на его слова: сил не было и не хотелось тратить время на лишние обиды. Парень, пройдя мимо друзей, зашел в комнату и огляделся. Его вещи никто не трогал, сторона Гила почти сверкала от чистоты. Он слабо улыбнулся на это и, взяв из своего шкафа полотенце, сменную одежду и бритву, пошел в ванную.

Помывшись за время первого урока, Крюк привел себя в порядок. Он надел нормальную — не стилизованную под себя — форму и, подойдя к зеркалу, накрасил веки, скрывая синяки и мешки под глазами. Он кинул взгляд на свой крюк и, грустно вздохнув, взял рюкзак. Гарри направился в школу. Как раз время завтрака: хоть поест нормально.

Крюк покинул общежитие и спокойно дошел до столовой. Он молча взял еду и пошел за стол к Гилу и Умы. Все смотрели на него, словно увидели призрака. Гарри казалось, что все стали перешептываться, как только он пришел. Парень, скинув челку на глаза, сел к друзьям.

— Доброе утро, — Гарри обернулся ко всем и улыбнулся. — Что обсуждаете? Или кого? Мне тоже интересно.

Ребята отвели взгляд от него и уткнулись в свои тарелки, продолжая есть. Крюк взял вилку, заметив, как Ума с недоверием оглядела его.

— Ты что делал в комнате? Ловил солнечные лучи? — она слабо посмеялась. — Или Фея-Крестная сказала так себя вести?

— Тебе форма не идет, — вставил свое слово Гил, получив от Умы по ноге под столом.

Крюк максимально мило улыбнулся, сжав зубы.

— Я прекрасно это знаю, спасибо, Гил.

В столовую зашли Пэнни и Лонни. Девушки взяли подносы с едой и сели за свой столик. Пэн села прямо за спиной Гарри, но парень даже не дернулся и не обернулся. Он выковыривал бекон из яичницы, размазывая им желток. Парень вздохнул. Крюк выпил чай и, взяв хлеб, немного обмакнул его в желтке и съел.

— Я наелся, пойду в класс, — он посмотрел на Уму.

— Эй… — девушка обеспокоенно приподнялась. — Съешь пончик хотя бы, — она протянула ему тарелку.

Крюк посмотрел на подругу и остался, взяв с ее тарелки еду. Он выдохну, за два укусу съел пончик, отряхнул руки и ушел. Ума лишь цокнула. Пэнни, увидев, что Гарри покинул столовую, быстро доела и вышла за ним. Парень дошел до класса и занял место на последней парте. Пока никого не было. Пэн зашла через пару минут.

— Гарри… — она села напротив. — Я хочу поговорить. Мне очень жаль, что произошло.

Парень поднял взгляд и тут же снова уткнулся в тетрадь, продолжая дорисовывать черепа на полях. Пэнни коснулась его руки, но Гарри тут же отдернулся. Он откинулся на спинку стула и рисовал на весу, положив тетрадь на коленку. Девушка рассматривала его лицо, чувствуя себя еще больше и больше виноватой.

— Я долго думала, — пробормотала Пэн, снова решив начать разговор. — Это было подло с моей стороны, со стороны Лонни и других. Я могла бы защитить тебя и сказать, что ты спас меня.

Гарри сглотнул, сдерживаясь от едких слов в сторону девушки. Он не отрывал взгляда от тетради.

— Гарри, да послушай же ты меня, — Пэнни вырвала из его рук тетрадь. — Скажи что-нибудь.

Крюк заправил прядь волос за ухо и выдохнул. Он, не поднимая взгляда на Пэн, стал рисовать на своей руке. Девушка закипала.

— Давай поговорим, — с нажимом повторила она. — Хотя бы подними глаза и выслушай меня.

— Нет смысла, — только и сказал Гарри, не взглянув на девушку.

Он вытянул руку, чтобы Пэнни вернула тетрадь. Пэн грубо кинула ее на парту парня и отвернулась, достав учебные принадлежности. Гарри закусил щеку и прикрыл глаза, пытаясь сдержать порыв гнева. Он медленно выдохнул через приоткрытые губы. Пэн снова повернулась к нему.

— Гарри! — она нахмурилась. — Хватит молчать. Позволь мне извиниться, и мы поговорим.