Глава 1 (1/2)

— Обещаю.

Глаза Ли расширились, и у него перехватило дыхание, когда он посмотрел на лицо своего учителя. Улыбка Гая была уверенной, а в его взгляде не было ничего, кроме тепла и поддержки. Слеза скатилась по щеке Ли, но тут же застыла на ночном воздухе. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы смахнуть её, слишком ошеломленный, чтобы пошевелиться.

Гай-сенсей всегда держал свои обещания. Ли держался за этот факт как за якорь в буре своих эмоций, отбрасывая в сторону недоверие. Что Гай-сенсей мог так заботиться о нем, чтобы давать такие обещания… что кто-то может так заботиться о нем…

Еще одна слеза скатилась по щеке Ли, и он бросился на своего учителя. Удивленный смех Гая заполнил его уши, и Ли уткнулся лицом в гладкий материал его комбинезона, плечи дрожали, когда он всхлипывал.

Гай нежно взъерошил ему волосы, и сильные руки сомкнулись вокруг трясущегося тела Ли, прижимая его к себе. Дыхание Ли сбилось, и он прижался крепче.

Гай посмотрел на макушку Ли. Его темные волосы блестели в отраженном лунном свете. Он чувствовал, как грудь Ли прижимается к его груди; чувствовал влажность от слез, пропитывающих комбинезон, когда лицо Ли было прижато к его плечу. Гай погладил его по волосам, позволив ему выплакаться.

Через мгновение Ли поднял мокрое лицо, и Гай посмотрел ему в глаза. Уже поздно, подумал он. Завтра утром Ли мог поговорить с Цунаде и сказать ей, что принял решение... но сегодня вечером они пойдут домой и отдохнут.

Гай молился, чтобы он поступил правильно, подтолкнув Ли к операции. Если что-то случится...

Нет. Он не мог позволить себе так думать. Операция пройдет успешно. И даже если бы это было не так, они с Ли не расставались бы надолго. Гай всегда держал свои обещания.

Он улыбнулся.

— Пошли, Ли.

Ли кивнул сквозь слезы и вытер забинтованной рукой тыльную сторону лица.

– Да.

Единственное слово превратилось в сдавленный всхлип, и он еще на мгновение прильнул к Гаю. Он не хотел отпускать; он чувствовал, что может навсегда остаться в объятиях Гая, убаюканный непоколебимой силой своего сенсея. Однако он знал, что не сможет, и каким-то образом нашел в себе силы отстраниться.

Гай снова взъерошил ему волосы и улыбнулся ему. Сердце Ли сжалось, и в этот момент он понял, что сделает все ради этой улыбки.

Гай остановился. Что-то изменилось в широких темных глазах Ли. Он смотрел на Гая с обожанием и полным доверием... но за этим скрывалась другая эмоция, для которой у Гай не было названия.

– Ли?

Сначала Ли не ответил. Он просто продолжал смотреть на него, его взгляд был прикован и неподвижен, рот слегка приоткрыт, как в трансе. Хотя в лунном свете было трудно сказать, Гаю показалось, что он заметил слабый румянец на его щеках. Гай наклонился и внимательно рассмотрел глаза Ли.

– Ты в порядке?

У Ли перехватило дыхание, когда Гай наклонился ближе, и это безымянное чувство захлестнуло его сердце. Сквозь тонкий материал спандекса он чувствовал тепло руки Гая на своем плече. Воспоминание об улыбке Гая, когда он давал это обещание, снова и снова крутилось в голове Ли, и его взгляд упал на губы Гая.

Гай умрет за него. У Ли не было слов, чтобы описать, что он чувствовал, зная это. До Гая он провел столько лет в одиночестве, стремясь каждое мгновение доказать, что он чего-то стоит. Его встречали только насмешками, пока Гай не поверил в него.

Глубоко в его сердце, наряду со страхом смерти, жил другой, более глубокий страх. Что если бы он не был ниндзя, Гай-сенсей больше не смотрел бы на него с такой улыбкой. Что в глазах Гая будет прятаться грусть, когда он будет смотреть на него, что Гай увидит в нем неудачника, как и все остальные. И, что еще хуже… Гай отвернется от него. Увидит слабость Ли и больше не захочет иметь с ним ничего общего.

Но Гай верил в него. Даже когда он не верил в себя, Гай верил в него и был готов рискнуть своей жизнью ради мечты Ли.

Он помнил годы постоянной поддержки. Улыбки, объятия и доброжелательные хлопки по спине. Тренировки, растянувшиеся далеко за полночь, когда все уже спали. Чувство благоговения, когда Гай рассказал ему о своем правиле. Он не мог поверить, что кто-то может быть настолько сильным, полным решимости стать лучше. Он вспомнил, как сердце трепетало от удовольствия каждый раз, когда Гай смотрел на него, и как даже малейшее слово похвалы заставляло его щеки краснеть.

И когда Гай с беспокойством в глазах наклонился ближе, Ли вдруг понял.

Это имело огромный смысл. Это было сожаление, почти разочарование; он чувствовал его каждый раз, когда Гай выпускал его из объятий. Это были гордость и восхищение, которые он испытывал каждый раз, когда смотрел, как тренируется Гай. Это была нежность широких, загрубевших от работы рук. Это была тщательно контролируемая сила, твердая уверенность и улыбка, согревавшая его с головы до ног.

Он был влюблен в своего учителя. Глаза Ли, и без того огромные, расширились, а дыхание стало резким, прерывистым.

• • • ₪ • • •</p>

– Ли? – Встревоженный, Гай схватил своего ученика за плечи. Ли тяжело дышал, почти задыхаясь... и на его лице было дикое, паническое выражение.

Был ли это страх перед операцией?

Должно быть, так оно и есть... но это, казалось, настигло Ли так внезапно. И всего несколько мгновений назад в его глазах появилось странное выражение. — Ли, что случилось? — мягко спросил он. Его руки оторвались от плеч Ли и обрамили его лицо, ладони легли на щеки. — Поговори со мной.

Ощущение этих мозолистых рук на его лице заставило Ли закрыть глаза, и слабый стон сорвался с его губ.

— Гай-сенсей, я…

Паника охватила его сердце, заглушая слова прежде, чем он успел их закончить. Ли боролся, одновременно желая прильнуть к прикосновению Гая и отстраниться.

Как бы отреагировал Гай, если бы он рассказал ему? Одна мысль заставила Ли вздрогнуть.

Гай-сенсей был его учителем. Более того, он был совершеннолетним. Ли было всего тринадцать. Гай-сенсей был вдвое больше. И, как будто этого было недостаточно, он был всем, чем не был Ли. Он был красивым, сильным, мудрым и уверенным в себе, всем, к чему Ли стремился, и было чистой глупостью думать, что кто-то такой замечательный, как Гай, когда-нибудь взглянет на кого-то вроде Ли. Даже если бы он не был его учеником, почему Гаю он нужен таким? Он был некрасив, уродлив даже... никудышный, вспыльчивый недоучка. Неудачник, владеющий только тайдзюцу, а теперь у него не было и этого.

Он не хотел видеть неприятие в глазах Гая. Он не хотел видеть отвращение, написанное на его лице. Он не думал, что сможет вынести, если Гай-сенсей посмотрит на него так же, как Сакура-сан, как на муху, которая прожужжала слишком близко, но не была настолько важна, чтобы отмахиваться от нее.

Внезапно Ли почувствовал себя очень маленьким и незначительным. Он был так счастлив из-за обещания Гая. Это успокоило его опасения по поводу операции, но теперь он мог видеть, насколько это было эгоистично. Он открыл глаза, глядя на встревоженное лицо Гая, и боролся с желанием броситься на колени и признаться во всем.

— Пожалуйста, возьмите обратно свое обещание, сенсей. Пожалуйста. Я знаю, что вы сказали это, чтобы дать мне силы пройти через операцию, но я не могу позволить вам сделать это. Если я умру, значит, так тому и быть.

Гай на мгновение замолчал, все еще держа лицо Ли в своих ладонях, глядя в его широко раскрытые глаза. Так вот что его беспокоит. У него сжалось сердце, когда он увидел отчаяние в этих глазах, но он мягко улыбнулся. Ли нуждался в его спокойствии прямо сейчас; ему нужно было за что-то держаться.

— Я не могу взять свои слова назад, Ли. Ты же знаешь, я всегда сдерживаю свои обещания. — Он сглотнул, когда к горлу подступил ком, и его руки слегка сжались на лице Ли. В них закралась дрожь. — Причина, по которой я дал это обещание… — Он глубоко вздохнул. — Операция пройдет успешно. Я в этом уверен. Но если я потеряю тебя... Я не смогу вынести эту боль. Ты мне дороже всего на свете. Я лучше пойду за тобой на смерть, чем буду жить без тебя.

Глаза Ли расширились еще больше, и он задрожал. На секунду он позволил себе поверить, что Гай имел в виду именно это, потому что Гай никогда не лгал. Но горячий, горький ком в горле не проходил, даже когда он пытался притвориться, что это возможно. Гай заботился о нем как о студенте, потому что Гай был добрым, щедрым и заботливым и готов был на все ради тех, кого он учил.

— Я чувствую то же самое, Гай-сенсей, — прошептал Ли, надеясь, что Гай не услышит правды, спрятанной глубоко за этими словами.

— Но бояться нечего. Никто из нас не умрет. Операция пройдет успешно, и все будет в порядке. — Гай произнес эти слова твердо, будто одной только его воли было достаточно, чтобы сделать их реальностью.

Его руки соскользнули с лица Ли.

— Пойдем домой. Все в порядке?

Ли кивнул. Гай спустился по ступенькам, ведущим с балкона, и пошел по улице, Ли следовал за ним. Гай наблюдал краем глаза, как Ли ковылял, опираясь на костыль; его плечи были напряжены, а взгляд опущен.

Гай уже давно знал своего ученика — достаточно долго, чтобы понять, когда он что-то держит в себе. Беспокойство грызло его сердце.

Как только они вошли в общую квартиру, Гай закрыл дверь и повернулся к Ли.

— Тебя беспокоит что-то еще? — тихо спросил он. — Я что-то сказал?

Ему пришло в голову, что вещи, которые он сказал Ли ранее, могут быть восприняты неправильно. Он, конечно, имел в виду каждое слово... но сказать, что он не может жить без Ли, что он должен быть с ним или умереть, звучало... ну, не так, как обычно говорит учитель своему тринадцатилетнему ученику.

Ли взглянул на лицо Гая, затем опустил взгляд, прежде чем теплота и тревожная забота на лице Гая смогли растопить его решимость.

Он не мог сказать ему. Гай обязательно отвернется от него, если он скажет эти слова, и он снова останется один. Он знал, что такое отношение к Гаю было неправильным. Однако, как он ни старался, он не мог отрицать, что его чувства были любовью. Это так же отличалось от того, что он чувствовал к Сакуре, как костер от пламени свечи. Думать так о Гае было неправильно, напомнил себе Ли. Это означало, что он был грязным, больным. Он брал чистую и честную привязанность Гая и превращал ее во что-то извращенное.

— Вы ничего не сказали, Гай-сенсей, — прошептал Ли, не сводя глаз с пола. — Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я уже так много взвалил на ваши плечи. Я не могу просить вас нести ещё и это.

Гай сделал шаг ближе и потянулся к нему... и остановился, позволив своей руке опуститься на бок.

Был ли Гай причиной этому? Он чем-то заставил Ли чувствовать себя некомфортно, причинил ему боль? Его сердце колотилось о ребра. Внезапно воздух наполнился невысказанными словами, и он не понимал почему. Он сглотнул, пытаясь смочить пересохший рот.

— Мне никогда не в тягость слышать о твоих мыслях и чувствах, Ли. Что бы тебя ни беспокоило, не держи это в себе. Пожалуйста, скажи мне.

Сердце Ли сжалось в груди. Он судорожно вздохнул, и тонкие плечи затряслись от этого движения.

— Я не могу, Гай-сенсей. Пожалуйста… Я не могу потерять вас.

Гай подошел ближе. — Почему ты думаешь, что потеряешь меня, Ли? — спросил он низким и нежным голосом. Его сердце все еще грохотало в груди, но он сохранял спокойное выражение лица, когда говорил. — Ничто из того, что ты скажешь, никогда не заставит меня отвернуться от тебя. Пожалуйста, поверь в это.

Глаза Ли зажмурились, и он задрожал. Когда он услышал теплоту и заботу в голосе Гая, ему стало только хуже. Он хотел верить Гаю, но знал, что Гай говорит такие вещи только потому, что не знает. Если бы Гай знал, что он за человек, он бы не смотрел на него такими заботливыми глазами. Он не хотел бы приглашать Ли в свой дом, в свои объятия, в свою жизнь.

— Я не могу, сенсей. Пожалуйста, не заставляйте меня говорить это. Я не думаю, что смогу вынести вашу потерю. Ваша сила — это все, что делает меня целым, — прошептал Ли. — Я не думаю, что смог бы жить без вас.

— Ли… — Боль в груди Гая усилилась. Все тело Ли излучало страдание. Его плечи поникли, он дрожал, его глаза были закрыты. Ему было больно, и он не позволил Гаю разделить эту боль.

Гай подошел ближе, нежно обнял Ли и прижал к себе.

— Я не буду заставлять тебя говорить об этом, если ты не хочешь, — прошептал он. — Просто знай, что если ты когда-нибудь будешь готов… я здесь. — Его пальцы нежно прочесали волосы Ли. — Ничто не может оттолкнуть меня от тебя.