Глава 7. Боль. (1/2)

Завтракали они в уютной тишине. Неджи использовала припасённые для рабочих обедов нори <span class="footnote" id="fn_32376252_0"></span> и слепила онигири <span class="footnote" id="fn_32376252_1"></span> из оставшегося после ужина риса. Пока парень, подвязав рукава юката, застирывал в большом металлическом тазу свою куртку и шорты, девушка прибрала футоны, слила воду с кастрюльки, подставленную под протекающую крышу, и просушила кряхтящим феном татами.

Дождь закончился ближе к позднему утру, и солнце снова показалось из-за туч. Неджи смотрела на небо с поспешно разбредающимися в стороны облаками, уступающими место приглушённо-жёлтому светилу, стискивала пальцами чашку с горячим чаем, который они заварили после завтрака, и подставляла лицо теплу, пытаясь расслабиться. Мысли о возвращении отца Хинаты в деревню её никак не оставляли. Всего пара строчек — и сердце замерло от липкого, удушающего страха. Девушка пыталась отвлечься на домашние хлопоты, даже отыскала в осиирэ заметно пожелтевший томик приключенческого романа, который оставили предыдущие хозяева, но забыть хоть на мгновение о судьбоносной встрече, замаячившей на горизонте, никак не получалось. Долгожданное ощущение покоя, которое спряталось где-то в глубине души после откровенного разговора со своим отражением, стремительно улетучивалась. Не помогала даже концентрация на приятных воспоминаниях о пробуждении в его объятьях.

— Хиаши-сама… — Неджи сидел рядом с ней, спрятав руки в широкие рукава юката, и наблюдал за птицей, облюбовавший ветку растущего у домика клёна. Большие ещё зелёные пятипалые листья, шуршащие на прохладном ветру, напомнили ей о квартале Хьюга, отставленного в родном мире, и стало совсем тоскливо на душе, — хороший глава?

— Справедливый, — парень обернулся к ней, мазнул взглядом по заметно дрожащим ладоням и придвинулся ближе. Неджи благодарно улыбнулась и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Ей стоит собраться с мыслями и тщательно обдумать дальнейшие действия, — но строгий.

«Он знает, что ты здесь, — росчерк иероглифов отдавал напряжением. Тётя Цуна искреннее за неё переживала. — Дошло письмо, что полторы недели назад Хиаши Хьюга покинул Страну Луны».

Неделя. У неё осталась всего неделя прежде, чем решится её участь. Если Хиаши-сама не смирится с существованием ещё одного носителя бьякугана, ей придётся бежать из деревни. Печать Подчинения окрепший улучшенный геном не даст поставить, а это значит, что она фактически встанет по иерархии в один ряд с Хинатой, так как по крови они двоюродные сёстры. Хоть бы не пришлось драться за своё место под солнцем! Меньше всего ей хотелось ранить ту, чей голос в темноте убаюкивал и утешал, успокаивая загнанную в клетку безысходности душу.

— Ты чашку разобьёшь, — тёплые пальцы коснулись её оледеневшей ладони. Неджи перехватил чай, отставил его на поднос и сжал её руку в своей, заглядывая в глаза. Солнечные блики заплясали в глубине прозрачно-лиловой радужки вместе с беспокойством. Люди, вопящие на каждом углу о фирменном равнодушном взгляде клана Хьюга, просто слепые конченные идиоты. — Проблемы нужно решать по мере их поступления.

— Моя проблема на подступах к деревне, — тихо протянула она. В нос ударил запах прохладного воздуха с уходящей свежестью дождя, а ещё — аромат мятного вереска с тем самым неповторимым запахом. Его запахом. Вечером всё казалось наваждением, навеянным атмосферой, но утром, стоило ей почувствовать ласковое поглаживание по лицу и волосам, в животе связался тугой узел. — Печать мне уже не поставить.

— Из-за возраста? — его голос лишился мягких бархатных ноток. Неджи чуть отстранился, и из-за этого неприятно кольнуло в груди. Не стоило ей заикаться о проклятой метке. С другой стороны, факт их принадлежности к разным ветвям ещё с момента первой встречи оставил неприятный осадок у обоих. Но что она может сделать? Постоянно молчать и не поднимать неугодную тему? Они не могут по щелчку пальцев переродиться или сравняться в статусе. Стоит начать с того, что в этом мире вообще не должно было быть двух Неджи Хьюга.

— Мой бьякуган просто не даст этого сделать, — тон против воли зарябил холодом, и она первой высвободила руку из его ладони. Парень посмотрел на свои пальцы, сжал их в кулак и вновь спрятал в рукав юката, опуская голову. Длинные распущенные волосы, свесившись с плеч на грудь, закрыли лицо.

— Откуда ты знаешь? — вопрос сочился ядом и вибрировал раздражением. Девушка напряглась. Тоненько забреньчали серьги. — Тебе никогда не пытались поставить Печать.

Другой Неджи вскинул голову. Она стерпела и ярость, и гнев, и глубокую обиду в его взгляде, словно в зеркале отражая те же эмоции. Неприятные воспоминания нахлынули вновь, и спину обожгло от невидимого кнута, наполненного чакрой. Плечи мгновенно выпрямились, грудь сдавило от боли, а лоб кольнуло, словно вживую, древней техникой, выжигающей на коже уродливый узор.

— А ты бы хотел, чтобы мне её поставили? — жёстко произнесла Неджи, сощурившись. В уголках глаз напряглись, проявляясь вены. Она моргнула, не давая доудзюцу окончательно активироваться. Нужно вывести его на эмоции, позволить тому, что так долго бурлило внутри, вырваться на свободу. Кому, как не ей знать насколько мучительно всё держать в себе. — Завидно, что я, твоё отражение, родилась в старшей ветви?

Неджи сдерживаться не стал. В уголках глаз вздулись сосуды, в прозрачно-лиловой дымке проявился зрачок, и парень накинулся на неё, придавливая к холодному полу энгавы. Руки стиснули до боли запястья, фиксируя по бокам от лица. Вспорхнула с ветки напуганная птица, оставив на окропленной дождём траве одинокое перо. Разбилась, падая с подноса, чашка с чаем, ударившись о каменное крошево под домом. Звякнули серьги.

Тени от кленовых листьев, раскачивающихся в такт поднявшемуся ветру, бродили по его напряжённому лицу с плотно поджатыми губами. Скулы, казалось, закаменели, как и линия упрямого подбородка. Неджи не отвела взгляда, и сердце забарабанило о рёбра, разгоняя адреналин по венам. Его тело, придавившее её к энгаве, ощущалось горячим, почти раскалённым, и контраст между собственными холодными руками и его обжигающими пальцами, казалось, плавил что-то внутри. Она смотрела прямо в прозрачно-лиловую бездну напротив, непроницаемую, с виду равнодушную, но считывала абсолютно все эмоции. Нет, ей не было страшно — в крови закипел азарт.

— Что такое? — Неджи безжалостно сомкнул колени на её боках и всем весом опустился на бёдра. Живот скрутило от того, насколько властным он чувствовался, нависая над ней. Пояс юката развязался, открывая вид на крепкую грудь, широкие плечи и тренированные мышцы пресса. Длинные, блестящие на солнце волосы, падали ей на лицо, заполняя легкие ароматом мятного вереска, и она дышала им, наслаждаясь мурашками по спине. Серёжки звенели непрерывной мелодичной трелью. — Разве я не права?

Он изломил рот в усмешке, медленно наклонился и хрипло выдохнул, коснувшись губами мочки её уха:

— Бесишь, маленькая мерзавка.

Девушка довольно улыбнулась в его плечо, проведя носом по коже у шеи. Неджи вздрогнул, резко отстранился, чуть ослабляя хватку, и она воспользовалась моментом, чтобы высвободить чакру из кожи у запястий, несильно кольнув его ладони. Потом, сложив два пальца, ткнула ему в центральную тенкецу на животе, выдавливая из парня приглушённый хрип, и перевернулась, усаживаясь сверху. Активировался бьякуган.

— А теперь скажи, что тебе не нравится, — шепнула она, с наслаждением глядя в расширенные глаза, в монохромном мире доудзюцу кажущихся молочно-белыми. Неджи приоткрыл от удивления рот, оглядывая свои прижатые к энваге руки, а потом перевёл взгляд на неё. Дернулся кадык. Она сжала коленями его бедра, как совсем недавно он, но опуститься всем весом не позволила совесть и собственное, тщательно спрятанное за ехидством смущение.

Присутствие посторонних они почувствовали одновременно, но головы не повернули, по-прежнему смотря друг другу в глаза. Неджи расслабил руки и наклонился к плечу, прищуриваясь. Взгляд прозрачно-лиловых глаз на долю секунды стёк вниз, на её грудь, и тут же вернулся обратно.

— Как и тебе, — ответил он, рассмотрев гулко бьющееся в груди сердце. Губы сложились в шальную, совершенно вызывающую ухмылку. Негодующе звякнули серёжки.

— Вы чё творите, ребята? — периферическое зрение отметило полыхающую смущением Хинату, держащую за столбик калитки, и откровенно пялящихся на них Наруто и Кибу, за спиной которых ойкнула Сакура.

— Общаемся, — отстранённо ответила Неджи. Парень под ней издал тихий смешок, и во взгляде прозрачно-лиловых глаз отразились озорные блики. Они оба прекрасно понимали, что подобную компрометирующую позу назвать общением можно весьма отдалённо.

— Неджи-нии-сан… Неджи-ане-сан… — названная сестра, не смотря на полуобморочное состояние, подошла ближе, рассматривая маленький, устроенный ими хаос с заметным волнением. Остывший чай из разбитой чашки разливался неровным пятном по энгаве, отражая их фигуры на фоне раскрытых сёдзи в тени шумящего листьями клёна. — Вы… в порядке?

— Вот вы где, реб… — послышался голос Шикамару. Девушка наблюдала за тем, как Неджи вздрогнул, но взгляда не отвёл. — Неджи?

— Я в порядке, — ответил парень. Она вздёрнула бровь, — но немного занят.

— Я понял, что ты занят, — Шикамару фонтанировал растерянностью. — Через сколько нам… зайти?

— А, это тренировка такая, да? — шумно воскликнул Наруто. Девушка уловила как он поскрёбывает в задумчивости макушку. Сакура прижимала ладошки ко рту, тщетно пытаясь не краснеть следом за Хинатой. — Ну тип вы бьякуганом тут друг на друга смотрите…

— Да, — согласилась Неджи, сдерживая рвущийся наружу смех, но позволив себе лукавую полуулыбку. — Тренировка.

— Хватит пялиться, народ, — Шикамару быстрым шагом миновал калитку и дошёл до энгавы, дёрнув за локоть обеспокоенную Хинату. Девочка моргнула, посмотрела сначала на неё, потом на брата, но послушно отступила спиной вперёд. — Расходимся. Встретимся… через полчаса. Разговор есть. — И уходя вслед за исчезнувшими меж крыш друзьями, добавил: — Ну вы даёте.

— Так где моё пожелание доброго утра? — напомнил Неджи. Они вновь остались одни, и ватная нега, затаившаяся с приходом незваных гостей, вновь растекалась по телу вместе с томительным теплом в животе и груди.

— Маленькая мерзавка пожелала доброго утра, — фыркнула она. Колени уже начало сводить от напряжения, но она упрямо оставалась недвижимой. Дрожь, тем не менее, по бёдрам прошлась, и парень её заметил. Она решила перевести тему. — Успокоился?

— Странное у тебя понятие поддержки, — Неджи деактивировал бьякуган, прикрывая глаза, и выдохнул сквозь зубы. — Да.

— Ты второй раз испытываешь моё терпение, — беззлобно отметила девушка. Констатация факта, не более.

— Знаю, — она тоже деактивировала доудзюцу. Монохромный мир расцвел живыми красками, придав молочно-белой радужке его глаз лёгкий оттенок сирени. Неджи приподнялся на локте и схватился за живот. Сведя брови на переносице, ударил себя по закрывшейся точке тенкецу и расслабленно откинулся обратно на энгаву. Тёмно-каштановые пряди облаком легли вокруг его лица. — Мне часто говорят, что характер у меня отвратительный.

— Я заметила, — Неджи отвернулся, глядя на поднос с разлитым чаем и одиноко стоящей чуть поодаль чашкой. Судя по плотно сжатой челюсти, он опять корил себя за несдержанность. Девушка коснулась пальцами его щеки, привлекая внимание, и тот отозвался, опуская ресницы, — но, знаешь, мне нравится.

— Уверена? — глухо спросил Неджи, потянувшись щекой к её руке. Совсем недавно она также льнула к нему. — Я хотел сделать тебе больно.

— Сделал.

— Тогда почему? — дыхание сбилось. Он лежал под ней с безвольно раскинутыми в разные стороны руками, и, открыв глаза, пронзил взглядом насквозь: глубоким, словно бездонное озеро, и отчаянным, будто прямо здесь и сейчас стоял у края пропасти и цеплялся за неё в попытке не упасть. Неджи видела в прозрачно-лиловой радужке своё отражение с растрёпанными, собранными в почти расплетённую косу волосами, сквозь которые проглядывались блестящие камешки серёжек, и впервые, наверно, в жизни задумалась о своей привлекательности. Считает ли он её, девушку со своим лицом, хотя бы симпатичной? В их первую встречу она сдуру ляпнула первое, что пришло в голову, назвав его красивым, но сейчас, нависая над ним и вглядываясь в более резкие, чем её, черты, слушая бархатный, перекатывающийся интонациями голос, Неджи и не подумала бы забрать свои слова назад. Другой Неджи был невообразимо красив.

— Потому что я — твоё отражение, а ты — моё, — ответила она. Несколько секунд парень рассматривал её серьёзное лицо. Она искренне улыбнулась, сбрасывая нарастающее напряжение, и перекатилась с него, ловко подскакивая на ноги. С Неджи маска трескалась и осыпалась, словно дешёвая пудра на лице гейши, обнажая всё то, что она скрывала даже от самых близких. Слишком хорошо она знала это чувство, но всегда пряталась за вежливой улыбкой. Он предпочитал отмалчиваться и закрываться равнодушием, но итог у обоих был один: они всё держали в себе. — С тебя новый чайный набор. И кто из нас чашку разбил?