Глава 17 (1/2)

— Кись-кись-кись-кись! — тараторил Лаимм, радостно сияя и невысоко подпрыгивая.

— Что? — Хестан с хитринкой глядел на невинно потупившегося супружика, подавляя желание его потискать: надо же узнать, чего он такой радостный.

— А наешь тиво? — шёпотом спросил Лаимм, вжимая голову в плечи.

— Зна-аю, — с важным видом протянул Хестан, хотя на самом деле ни хрена не понимал.

Выпучив от удивления глазёнки, Лаимм утопал к кровати, сел на краешек и похлопал ладошкой с растопыренными поднятыми пальцами. Посмеиваясь над видом своего любимки, Хестан плюхнулся рядом и вопросительно изогнул брови.

— Рассказывай! — шепнул Лаимм, смешно елозя на попе, придвигаясь поближе.

— Чего рассказывать? — хохотнул Хестан.

— Тиво знаешь, то и говори! — Лаимм положил руки тому на ногу, наклоняясь вперёд.

— Тебя знаю! — заржал Хестан, сгребая любимку в охапку и заваливаясь с ним на кровать, часто кусая и щекоча.

— Ки-и-ся-я-а! — весело заверещал Лаимм, дрыгая всеми конечностями. — Надо кексиков напечь!

— Я обиделся! — сделав (очень постаравшись) слезливую мордаху, Хестан резко сел и отвернулся.

— Кисичка, ну ты тиво? — Лаимм плотно к нему прижался и погладил по плечу.

— А чё одни кексы эти ваши?! Я мяса хочу! Обиделся! — прооравшись, Хестан снова отвернулся.

— Ну, Кися! — Лаимм шмыгнул носом, а нижняя губа у него затряслась. — Ни обижайся! Я сделаю мяско! Кусное-кусное! Я же тебя сина-сина, сина-сина-пресина люблю! У нас же Беляшка будет!

— Борщецкого хочу, — буркнул Хестан.

— Тиво? — Лаимм на это сделал огромные глаза.

— Как ты позавчера делал. Очень вкусный. Хочу…

— А если сделаю, не будешь обижульки делать?

— Не буду…

— Сё! Я пошёл готовить! — встрепенувшись, Лаимм подскочил с кровати и стадом коней умчался на выход.

— Всевышние, — посмеиваясь протянул Хестан. — Как курочка-наседка. И как его можно не любить? — поднявшись, он вышел следом за любимкой, который на уши весь дом поднял, вопя о грязном белье. То ли о своём обещании собрать борщ забыл, то ли решил: раз я на месте не сижу, то и остальные пусть что-то да делают! — Шило в жопке, — вздохнул Хестан, смотря, как Лаимм практически пинками выгоняет Иллиана из комнаты, который тихо ворчал на мапу, неся полные руки грязного белья. — Надо бы корзин взять, что ли, всё попроще будет, — задумчиво протянул Хестан и тут же накрыл рот рукой, чтобы не заржать над видом Кентриса: Лаимм на него практически тюки с одеждой развесил и тоже из комнаты выгнал, а Олимп следом прыгает козликом и радостно сияет.

— У Лаиммки надо откусь жопку-половинку, — проворчал вставший рядом Волкан, а потом как заскулит. — Киська, мне Манюня ребёнка не рожает!

— Ты совсем сбрендил?! — опешил Хестан, растерявшись от того, что друг на нём повис, практически так же, как это делал Лаимм. — Во-первых, — он с силой тряхнул рукой, и друг брякнулся на пол, — слезь с меня! Во-вторых: с какого хера Маркус должен тебе рожать? У тебя кукуха поехала?

— Он отказывается от моего Пончика! — фыркнул Волкан, садясь в позе лотоса и вздёргивая нос.

Хестан сначала хотел было высказать другу всё, что он о нём в тот момент думал, особенно о его умственных способностях, но, быстро взяв себя в руки, невозмутимо поинтересовался:

— А где Сяо?

— В мастерской! — Волкан тут же навострил уши.

— Давно?

— С часик где-то.

— А ты когда там был?

— Часик назад!

— А ты уверен, что твоему Кексику ничего не надо?

Волкан даже подумать не успел, как ноги сами оторвали его от ковра и унесли в сторону лестницы на чердак. Хлопнув себя по щеке, Хестан развернулся к кухне.

Топоча, точно стадо бизонов, Волкан домчался до лестницы, замерев возле неё на минутку, чтобы отдышаться и пригладить шерсть на голове — вот только она всё равно встала дыбом. Вывалив язык от переполняющих его радости, счастья и любви к своему обожаемому тушканчику, он громко запыхтел, но быстро взял себя в руки. Поймав цепочку с кольцом, Волкан дёрнул её на себя, опуская конструкцию. Тут же возник вопрос: чем таким там занимается его Кексичка, что аж закрылся?! Ничем таким он не занимался, просто несколько деталей погнулись, отчего ступени постоянно поднимались и их нужно иначе закреплять. Об этом говорено было всем, но запомнили только Маркус, Рэйкс и Карас. Последний сразу предложил починить, но никто не нашёл запасных деталей — пришлось отложить на неопределённое время.

Точно воришка, Волкан прокрался к месту, где сидел Сяо, и осторожно заглянул. Любимый тушканчик, согнувшись над фиолетовым цветком, шоркал его специальной щёткой, прочищая труднодоступные места между лепесточками. Стены Иллиан изрисовал большими цветами с яркими полосами — если бы всё таким цветом, то определённо глаза устанут быстрее. Сначала хотел каждому нарисовать то, чем они занимаются: Кристану — россыпь бусин и бисера; Сяо — сверкающие драгоценные камни; Лаимму — нити, клубочки и вязаные игрушки; Айкену, который занял самый-самый дальний угол и решивший заниматься садоводством, — что-то относящееся к этому, типа огурцов, помидоров… Хотеть-то он хотел, но всё пошло как-то не по плану — его и не было на самом-то деле. И теперь Сяо сидел среди красочных цветов — они-то и стали его вдохновением на большой замысел!

Присев на корточки, Волкан подполз поближе и, положив голову на стол, высунул язык, дотянулся до готового цветка, слизывая его и пряча в пасти. Сяо на него вылупился большими глазами, пытаясь сгенерировать мысль, как среагировать на такое странное поведение. А муж, голова его глупая, перед собой таращился да цветочек во рту катал.

— Он же грязный… — протянул Сяо, выдавив из себя хоть что-то.

— То-то думаю привкус странный, — пробурчал Волкан.

Сяо только тяжко вздохнул: не муж, а большой ребёнок. Открыв пасть, Волкан, оставив деталь будущего украшения на кончике языка, вытянул его на максимальную длину. Крякнув, Сяо снял его пинцетом, чтобы в случае чего не дотронуться до языка руками, добавляя грязи. Хотя чего этому мужику будет…

— Чего затеял? — шёпотом спросил Волкан, рассматривая несколько плошек с уже готовыми мраморными и аметистовыми цветами разных размеров.

— Украшения сделать, — хихикнул Сяо. — Кстати! — встрепенувшись, он убрал почищенные детали в плошку и повернулся на стуле к шкафу за его спиной, подкатываясь ближе: в этом ещё и Волкан помог. — Хочу, чтобы ты посмотрел! Я тут ребяткам такое на Новый год сделал!

— Ребяткам он сделал, — обижено заскулил Волкан. — Нет чтобы со мной лишний часик поваляться в обнимку! А он: ребяткам сделал!

— Я тебя сейчас стукну, — Сяо на обиженно бубнящего мужа уставился сердитым взглядом.

— Опять я виноват… — Волкан, демонстрируя, что он вселенски обижен, растянулся на полу, наплевав, что собирает пыль.

— Да хватит одежду марать, помоги лучше!