Часть 17: Genya Shinazugawa (2/2)

SHRRFFF~<span class="footnote" id="fn_32347814_0"></span>

Внезапно почувствовав себя прикованным к месту, он смотрит под себя и видит комок твердого стекла, образующийся вокруг его ног, удерживающий его на месте.

“Ты слишком наивен, чтобы понять меня, поэтому твое падение” женщина-демон наконец вышла из портала с победной ухмылкой, приклеенной к ее лицу в честь победы.

“Не волнуйся, я тебя пока не съем, я просто навеки заманиваю тебя в ловушку в моем Зеркале, прежде чем я убью тебя от скуки”, - она поднимает руку в воздух, и земля под Ханагаки задрожала и медленно засветилась ярким светом.

“До тех пор, как насчет того, чтобы немного поболтать с этим жалким убийцей демонов из прошлого для вашего последнего прощания”

И как только ее рука сжалась, большой стеклянный цветок расцвел и поймал Ханагаки в ловушку внутри него, оставаясь неподвижным и неподвижным, застряв внутри.

Несколько секунд спустя Ханагаки чувствует, что медленно погружается во тьму, а затем его поглощает яркий свет. Следующее, что он помнил, это то, что он приземлился лицом на белый пол.

“Уф ~ Ой” он стонет от боли, сначала поднимает голову и трет лицо, чтобы унять жгучую боль от приземления лицом на землю.

“Где я?” - спрашивает он, садясь со своего места, понимая, что находится где-то в белой пустоте, совершенно лишенный чего-либо вообще. Он оглядывается по сторонам, чтобы посмотреть, нет ли там кого-нибудь или чего-нибудь, и так до тех пор, пока не услышал крики.

“А-а-а!” Предыдущий убийца демонов бегал вокруг, пытаясь ударить головой обо что-нибудь, чтобы попытаться сломать то, что он пытается уничтожить.

‘О, он здесь, я думал, он умер’, - признается он в себе. Может показаться, что пребывание в ловушке искусства кровавого демона этой женщины позволяет ей держать своих заложников внутри того, что она сказала о своем зеркале, и сохраняет их в качестве хранилища для еды, чтобы съесть позже.

И если предположить, что эти порталы, которые она создает, это тот же способ, которым она похищает симпатичных людей с последующим разбитием стекла.

“Теперь все это имело бы смысл”, - бормочет он себе под нос, как только он встал, он слышит громкий стук, что земля слегка содрогнулась от такой силы.

“Черт возьми! Просто, черт возьми!” мальчик резко бьет кулаком по земле, очевидно, что он разочарован ситуацией, в которой он находится.

“Черт возьми! Черт возьми! Черт возьми!” он продолжает бить по земле так сильно, что из его поцарапанных кулаков потекла кровь.

“Эй, прекрати это! Ты только сильно вредишь себе таким образом!” Ханагаки немедленно отрывает левую руку от земли, чтобы на ней не было еще больше синяков.

“Почему тебя это волнует?! Оставь меня в покое!” - кричит он на него, размахивая ушибленной рукой у его лица, чтобы оттолкнуть его. Конечно, Ханагаки уходит без его грубого толчка и просто слегка отступает назад.

”Хорошо, тогда истекайте кровью, сколько душе угодно, мне все равно”, - саркастически размышлял он в своих мыслях, сидя немного дальше от него, в то время как парень продолжает агрессивно бить по земле. Ханагаки размышляет в индийском сидении о том, что делать дальше или как сбежать.

Прошло несколько минут, и у Ханагаки закончилось терпение со своим товарищем по заключению.

5 минут назад он придумывал план побега, разбираясь с демонами снаружи, но его мысли постоянно прерывались и путались из-за постоянных ударов кулаками и ударов о землю другим обитателем комнаты.

Или недействительным, в зависимости от того, что соответствует описанию их ситуации.

‘Когда он перестанет бить?’ Ханагаки стонет в своих мыслях, просто выжидая, пока он не закончит.

Он никогда не думал, что остановится, пока в комнате (?) Не стало тихо, и глухие звуки перестали громко дрожать. Он оборачивается, чтобы посмотреть, что случилось, если парень потерял сознание или что-то в этом роде, и, к его удивлению, парень просто остановился, его кулак все еще был прижат к земле, но он оставался неподвижным.

Ему стало любопытно и обеспокоено, и он импульсивно подошел к мальчику.

“Эй, ты—”

“Бесполезно, ты просто должен был быть чертовски бесполезным”, - бормочет он себе под нос, это была его собственная тихая тирада, которую никто бы не услышал, если бы не то, что их только двое в одном и том же месте.

“Вау, вау, подожди, почему ты так себя называешь?” Ханагаки пытается утешить его и убрать его кровоточащую руку с земли, только для того, чтобы ее снова отшвырнули.

“Ха?! Какое тебе дело? Разве я просил тебя заботиться?” он гневно рычит в ответ, почему-то раздраженный тем, что Ханагаки просто беспокоился о незрелом поведении и мышлении мальчика.

“Ч- мне нужно спрашивать разрешения, чтобы чувствовать беспокойство? Потому что я уверен, что нет”, - парирует Ханагаки, хмурясь, не веря в образ мышления мальчика.

Вместо этого он усмехается в ответ: “Ну и что? Пришел сюда, чтобы похвастаться тем, насколько ты хорош? Смотришь на меня сверху вниз, креветка?” он замечает, что его беспокоит хвастовство, которое так сильно взбесило его при таком обвинении.

“Что— я спрашивал о твоем самочувствии не для того, чтобы хвастаться или смотреть на тебя свысока” Ханагаки сердито сидит рядом с ним, но он повернулся к парню спиной, слишком зол, чтобы смотреть ему в глаза должным образом, иначе он просто может взорваться на парне.

“Я спрашиваю, почему ты называешь себя бесполезным. Это не похоже на то, что человек должен называть себя взволнованным ”, - отвечает он торжественно и спокойно, чтобы звучать искренне по отношению к горячей голове.

“Тц” было его единственным ответом.

Между ними эхом отдается минута молчания. Никто не произнес больше ни слова, но Ханагаки почувствовал, что с этим парнем что-то не так, что-то в том, что он называет себя бесполезным с таким болезненным выражением лица, и возбужденные эмоции вызвали его беспокойство и беспокойство за него.

Он нерешительно отвечает: “Хочешь поговорить об этом?” - предлагает он. Он ждал ответа, но, зная парня, он, вероятно, не стал бы этого делать, но он готов дать парню преимущество сомнения в том, что он ответит на его беспокойство.

И он это сделал.

Он говорил ворчанием и тихим бормотанием, и Ханагаки поклялся, что ему показалось, что он слышит урчание в животе, если направление звука не исходило от верхней части его тела, а не от того места, где находился желудок.

“Что это было? Я не совсем понял тебя?” - снова спрашивает он, на что парень просто ворчит дальше в ответ на то, что Ханагаки не слышит его, снова повышая тон, чтобы он услышал.

“Я не могу использовать дыхательные техники”, - признается он.

“А?”

На несколько мгновений снова воцарилась тишина, но теперь эти двое смотрели друг на друга должным образом. Другой парень остается смотреть вниз, ни разу не подняв взгляд, чтобы посмотреть Ханагаки в глаза соответственно.

“Я присоединился к Корпусу Истребителей демонов после моего брата. Наша семья была убита нашей трансформированной матерью, и в живых остались только я и мой брат”, - рассказывает он тихим и мягким тоном.

“Когда он стал истребителем демонов, он стал настолько сильным и могущественным, что присоединился к нему сразу после него, но” он смотрит в сторону, все еще опустив голову, стараясь, чтобы Ханагаки не видел его лица “даже со всеми тренировками, через которые я прошел, я так и не смог сделать технику дыхания”

“Ха”

Ханагаки внимательно слушает, оценивая каждое слово, которое он произнес сам. Правду, которую он, вероятно, вообще никому не открывал.

“Хех, даже мой брат говорит, что я его бесполезный брат, даже до такой степени, что он продолжает делать вещи, чтобы выгнать меня или покинуть корпус”, - его голос немного хрипел во время повествования, но это было быстро, так что никто не смог бы его уловить, если бы они не слушали внимательно.

“Но я продолжаю быть им, чтобы я мог стать Хашира, чтобы извиниться перед моим братом и получить признание от него. И все же” он останавливается, его тело слегка дрожит, от него слышна тихая и небольшая икота, голова все еще опущена, он не хочет смотреть на него, но Ханагаки не возражает “Я не смогу стать одним из них, если не смогу выполнять дыхательные техники” его голос звучал потерянно и несчастнее, чем маленькие капельки, образовавшиеся в его глазах, несмотря на то, что он все еще смотрел вниз.

“Как я получу шанс извиниться, если я такой чертовски бесполезный” его тело сильно тряслось, выступили слезы, а голос звучал так мрачно и удручающе расстроено.

Мгновение тишины на несколько минут пронзило пустоту.

“Тогда позволь мне спросить тебя вот о чем, - Ханагаки выпрямляет спину, когда говорит, - сколько демонов ты убил?”

“А?” Мальчик был совершенно сбит с толку таким вопросом: “Почему ты...”

“Просто ответь мне”, - вмешивается Ханагаки.

“Хм, я не знаю, уже от 12 до 20?” - нерешительно и неуверенно признается он.

“Гражданские спасены?”

“Я не знаю, много?”

“Ты сделал все это сам?”

“Да, подожди, что вообще происходит—”

“Послушай, - перебивает он твердым голосом, - эти миссии, которые ты выполнил, демоны, которых ты убил, мирные жители, которых ты спас, если ты мог так много считать своим делом, тогда почему ты бесполезен?” спрашивает он, слегка наклонив голову набок с теплой улыбкой.

Услышав этот вопрос, он начал медленно поднимать голову, чтобы посмотреть на него как следует.

“Убийца демонов может использовать дыхательные техники, чтобы легко убивать демонов, поэтому они довольно одаренные, и это очень верно”, - указывает он, нежно поднимая руку мальчика вверх, что он слегка покраснел от внезапного прикосновения. ”Но знаешь, кого я считаю более одаренным?”

“Кто?” - отвечает он с любопытством в голосе.

“Такие убийцы демонов, как ты, не используют дыхательные техники”, - с ослепительной улыбкой признает он, что мальчик слегка морщится от яркости.

“Т-ты просто говоришь это, чтобы мне стало лучше”, - он пытается отрицать такую искренность, все еще чувствуя горечь из-за своей ситуации.

“Конечно, нет, такие убийцы демонов, как вы, работают усерднее, чем остальные, просто чтобы помочь нуждающимся гражданам, спасая других от коварных демонов, такие убийцы, как вы, которые в полной мере используют свои слабости и недостатки, чтобы они могли спасать людей до такой степени, что они становятся сильными и способными, - это то, что я нахожу восхищающим” лаская его обеими руками с ликованием и очарованием, мерцающим в его глазах, лишенных лжи и обмана.

“Черт возьми, держу пари, что даже у первых нескольких Хашира в те дни раньше не было дыхательных техник, так что представь их”, - он указывает в белую пустоту, - “убивая демонов без дыхательных техник и поднявшись в ряды Хашира”. с указанной информацией, чувство надежды расцвело в груди мальчика, трепеща от такой информации, осенившей его.

Ханагаки отрывает взгляд от своей визуализации первых Хашира и снова сосредотачивается на мальчике перед ним.

“Я пытаюсь сказать, что независимо от того, умеете вы использовать дыхательные техники или нет, это не имеет значения, если количество людей, которых вы спасли, было большим, и в любом случае, если судить по всему, я бы сказал, что этот человек вовсе не бесполезен!” он сияет от этой мысли.

Закрыв глаза в своем индийском сидячем положении, в то время как руки мальчика все еще держали его нежно и тепло, Ханагаки выглядел почти величественно красивым с точки зрения мальчика.

“Своей силой ты намного превосходишь других, которые слишком полагаются на свои дыхательные техники, а не на свою первоначальную силу и навыки”

Каким-то образом, с теплой и успокаивающей улыбкой Ханагаки выглядел так, словно от него исходил яркий свет, выглядя ангельски красивым. Он нежно улыбается мальчику в ответ.

“Ты не бесполезен, ты меня слышишь?”

Манера говорить должна была звучать как требование или приказ, и все же это звучало как мягкая и искренняя команда. То, о существовании чего мальчик и не думал, когда кто-то говорит с тобой нежным и искренним, мягким приказом.

Покраснев от смущения, его сковывающее чувство, до этого полностью рассеявшееся внутри него, когда он убирает руки от Ханагаки.

Осознав, что только что сделал Ханагаки, он тоже немного разволновался.

“Мне-мне-мне так жаль, я не должен был так долго держать тебя за руку, это было так грубо с моей стороны”, он был в панике от того, что мальчик скажет в такой ласковой манере, когда они даже не друзья и даже не представлены друг другу.

‘Как неловко, что он размышляет внутри себя’.

Словно почувствовав, о чем он думает, мальчик вздыхает в ответ.

“Генья”<span class="footnote" id="fn_32347814_1"></span>

“А?”

“Шинадзугава Генья, это мое имя”

Ханагаки несколько раз моргнул, прежде чем понял, что он только что сделал, и просиял от улучшения их ситуации.

“Ханагаки! Меня зовут Ханагаки Такемичи, приятно познакомиться,” - он протягивает руку для рукопожатия.

Несмотря на то, что он был взволнован, мальчик, нет, Генья, взял его за руку в ответ на рукопожатие.

Несколько минут спустя они говорили друг с другом о том, как выбраться и разобраться с демонами, как только они выйдут.

“Они оба используют искусство кровавого демона, похожее на искусство стекла и зеркал, младший демон использует в основном щиты из стекла, которые так трудно определить, где он их разместил, и заграждения из длинных острых осколков стекла”, - указывает Ханагаки.

“В то время как другая, более ранняя сука, тоже использует другие демонические искусства, но она использует их как порталы, которые маскируют ее местоположение, эти смертоносные цветочные штуковины также вызывают беспокойство, как и ее использование этих осколков стекла для создания подделок или иллюзий”, - также указывает Генья.

Прошло несколько минут, прежде чем две лампочки загорелись рядом друг с другом.

И был сформирован план.