Часть 25 (2/2)

— Да никогда! — услышав такую постановку вопроса, выдыхаю я. — Ты что, не понимаешь, что это не игрушка? Это вынужденная мера…

— Но как с ней было бы интересно поиграть… — мечтательно протягивает Ревал.

Устало и отчаянно смотрю на него. Ну неужели его ничего не исправит? Хотя, на что я надеялся…

— Сердце, отдай ему пульт.

— И ты туда же? — поражённо смотрю на Аснея, который, как ни в чём не бывало, с обыкновенным своим спокойствием на лице, усаживается в кресло напротив нас.

— Да. Он же не успокоится, пока все кнопки не нажмёт.

— Да ты хоть представляешь, какие там кнопки?

— Какие?! — с вожделением спрашивает Ревал.

— Какие бы ни были, они все не для тебя!

— Лучше пять минут помучаться, чем три дня отговаривать, — философски замечает Асней, откуда-то успевший набраться земной мудрости. А может, это вольный перевод какой-то поговорки ленаров?.. Очень на них похоже.

— Асней, между прочим, мой раб! — надувшись, выдаёт эрд. — У тебя два своих есть, ими и управляй!

— Да! — как могу проникновенно отвечаю я. — Я ими и управляю, Ревал. Они у меня всегда в первом режиме, но мне хватает ума не нажимать кнопки, только чтобы посмотреть, что получится. Даже при том, что они роботы. Но знаете, что? Раз вы оба так хотите — пожалуйста! Я прямо сейчас разблокирую все функции! И потом не жалуйся, Асней!

Честно говоря, Асней никогда не жалуется. И это напрягает меня больше всего.

Стоит мне ввести пароль, как Асней вскрикивает и подпрыгивает на полметра над сиденьем своего кресла.

— Ревал, ну почему обязательно начинать с болевых кнопок?!

— Это не болевая. Это возбуждающая. Может в спальню переберёмся, а?

Эйран всю ночь ворочался. Мысли о решении, принятом накануне вечером, не переставали терзать его и сниться обрывками фантазий и страхов. Проснувшись, он долго не мог понять, почему такая малозначимая ситуация вызывает у него такую тревогу. Посмотрев на часы, он отметил, что ещё может успеть на вторую пару, но решил, что у него есть дела поважней. Удостоверившись, что Найр спит на полу возле кровати, по обыкновению положив голову на край матраса, Эйран вызвал меню управления чипом и принялся изучать возможности. Ему понравилось, что прибор будет показывать, чувствует ли Найр боль. Он тут же вывел эту функцию на панель быстрого доступа. Поколебавшись, прибавил к ней усталость, сказав себе, что мучать усталую игрушку не так приятно.

Потом задумчиво рассмотрел характеристики разных режимов. Первые три его совсем не заинтересовали — такое поведение раба Эйран считал очевидным. Да и что может угрожать его жизни? И какая в таком случае может быть польза от Найра?

Поэтому Эйран перешёл к изучению режима полного подчинения. Погонял ползунки, определяющие, какое место в сознании раба будут занимать его желания, а какое — собственные потребности ленара. Остановился пока на варианте 70 на 30, решив, что если будет скучно — поднимет планку. И включил последний режим.

Найр закричал.

— Доброе утро, ленар! — пропел Эйран, наблюдая, как раб откатывается от кровати и сжимается на полу, обнимая себя руками. Индикатор боли пульсировал оранжевым, и Эйран принялся посылать сигналы в ритме любимой песенки. «Доб-рое-утро лена-рам! Здесь всё позволено на-ам!»

Найр тяжело дышал, сердце его бешено стучало. Индикатор пульса радовал своими зашкаливающими показателями. Но постепенно Найр выпрямился. Эйран нахмурился, наблюдая, как успокаивается его дыхание. Перевёл взгляд на индикатор боли, продолжавший мерно пульсировать оранжевым в такт посылаемым импульсам.

— Ты меня расстраиваешь, — буркнул он.

— Простите… господин.

Эйран сосредоточился, намереваясь послать какой-нибудь приятный мысленный приказ. Потом одёрнул себя. «В чём будет разница, если я опять буду приказывать? Не-ет, ленарчик! Посмотрим, чего ты захочешь сам!»

Эйран откинулся на подушках и стал ждать. Прошло несколько секунд, прежде чем Найр зашевелился и на коленях подполз к его постели. Взобравшись на неё развёл в стороны ноги господина, закинул себе на плечи. Наклонился, целуя обнажённый впалый живот. Индикатор боли продолжал пульсировать красным, когда язык Найра вошёл в него и принялся чертить узоры внутри.