Часть 27 (2/2)

Архангел впервые ощутил ужас: на груди, растянувшись до самого живота демона, разверзлась пасть, усеянная частоколом клыков, из которой вытянулся огромный язык, пытающийся уже достать до него. Такие же пасти появлялись на руках, ладонях, предплечьях, плечах, а тот рот, что был на лице, начал растягиваться, почти деля голову пополам. Лозы подтянули его достаточно близко, чтобы все эти пасти начали кусать его, отрывая по кусочку. Он пытался бить крыльями, использовать святую энергию, но Чревоугодие уже не ощущало этого.

Часы слились в дни, дни, наполненные пожиранием всего живого и неживого. Масса тела стремительно увеличивалась, по всему телу появлялось больше ртов, но сама фигура оставалась худой, словно говоря: как бы много он не съел — не мог насытиться. Пальцы рук выросли в два раза больше от первоначального размера, а рот на лице периодически зарастал, словно в нём больше не было надобности, раскрываясь лишь тогда, когда чувство голода становилось невыносимым до безумия, чтобы запихать в него хоть что-то. Нет, не раскрываясь — Ичиго неосознанно рвал зарастающую кожу, что клочками висела на лице, чтобы обнажить зубы.

Он слишком торопился. Эволюция должна длиться довольно долго именно для того, чтобы высший смог привыкнуть к силам и слабостям, но он спешил, он жрал и Высших, и Верховных, и ангелов, и теперь получал закономерную расплату. Даже лозы были не в силах помочь ему утолить столь безумный голод…

— Куросаки-сан!

— Ичиго!

— О, нет…

Гриммджоу молча смотрел на огромного монстра, что едва поддерживал гуманоидную форму, и оглянулся на Шиффера в поисках помощи. Тот с мёртвым выражением лица смотрел вперёд, удерживая за предплечья детей. Демона, точно… Ему хватило ума отправить Высшего Чревоугодия на встречу с ангелами. Но Улькиорра не думал, что тому хватит сил, чтобы жрать их и эволюционировать. Этого не было в планах.

— Шиффер, Инквизия скоро будет здесь, что делать будем?

— Уведи этих детей куда-угодно, быстрее. Если он учует на…

Огромная тень закрыла его, но Шиффер успел взлететь, прежде чем лоза схватила бы его. Сглотнув, он уставился на шипы вокруг. Да его тело насквозь прошьют, никакая защита не поможет. Чревоугодие начало скрести низ лица, разрывая кожу, обнажив огромную пасть, словно тех, что уже были на теле, не хватало.

— Блять, Шиффер!

Гриммджоу с оборотнем, эльфом и лисицей застряли в окружении терновых стен, что сжимались вокруг за секунды. Джаггерджак раздражённо цыкнул, и наконец понял, почему все эти проклятые ангелы, которые заставили их с Шиффером бежать, поджав хвост, огребали от более слабого раньше высшего. Лозы. Чертовы лозы, чей запах не просто туманил рассудок, но одно прикосновение иглы — и вся магия была заблокирована. Лозы Герцога, точно, Владыка использовал их, чтобы тренировать и наказывать солдат, но он никогда не видел их живыми. Гриммджоу и подумать не мог, что одно растение может быть настолько сильным, способным вывести Высшего на новый, близким к Верховным, уровень.

Хисаги боялся. Ему было страшно, безумно страшно. Сначала тюрьма, куда они попали, не успев даже покинуть портальную площадку, потом эти демоны, что назвались друзьями Ичиго, а теперь и сам демон, что больше напоминал тварь из рассказов Инквизиции. Оборотень помнил моменты, когда в глазах Куросаки пропадал разум, но сейчас, казалось, в них ничего не осталось кроме всепоглощающего голода. Он не то, что не узнавал их, Ичиго не мог узнать их, сходя с ума от невозможности насытиться.

— Ичиго-сан!

— Придурок мелкий! — Гриммджоу попытался схватить оборотня, но тот обратился в зверя и юркнул сквозь терновые стены. — Не подходи к нему! Сожрёт же!

Следом проскочил и эльф с невероятно серьёзным выражением лица. Гриммджоу дёрнулся было за ними, но маленькая ладошка удержала его на месте. Лисица. Лури молча указала на просвет между терном.

— Они обуза, — холодно припечатала Лури, и потянула демона к выходу. — Ичиго они не нужны. Он ведь просил спасти вассала? Я его вассал.

У этой девочки великое будущее, признал Джаггерджак, и направился следом. Он действительно не нанимался спасать самоубийц, только вассала Куросаки…

Бьякуя пробирался сквозь лозы значительно медленнее оборотня, так что когда он добрался до эпицентра в лице Ичиго, было слишком поздно. Эльф замер перед лицом демона, что дожирал Хисаги.

— Что?.. Ичиго?..

Чревоугодие медленно хрустело костями оборотня, который не успел даже позвать его по имени. Приближаться к Обжорству во время его безумия? Не было большей глупости, чем эта. Бьякуя не мог пошевелиться, лишь ощущал, как его руки обвивают колючие лозы, как шипы проходят сквозь кожу, но с побледневших губ даже крика не вырывалось.

Он же… он же не съест его? Ичиго спасал его постоянно, заботился о нём, он обещал защитить его… Он поклялся Алайне. Бьякуя даже в тюрьме знал, что он придёт за ним. Так почему?..

Бьякуя наблюдал, как огромная пасть, больше его самого, приближается к нему. Оттуда тянуло кровью и сырым мясом. Не страшно, нет, и даже не мерзко. Просто… Эльф пытался понять, как он мог так ошибиться?

Он был сожран меньше, чем за миг, который для самого Кучики растянулся на часы.

Гриммджоу молча взглянул на лисицу, но лицо Лури никак не поменялось. Равнодушная скука. Настоящая лиса. Прекрасный вассал для демона. Джаггерджак перевёл взгляд на поле с терновыми стенами. И ужасная смерть для глупых детей, что не успели вырасти.

— Гриммджоу. Инквизиторы, — подал голос Шиффер сверху.

— Не вмешиваемся, — буркнул Джаггерджак. — Не привлекай внимания Куросаки, он сейчас хочет жрать, а не говорить с нами.

— Сам знаю, идиот.

Им понадобилось слишком много времени, чтобы встретиться. Из-за деревьев показалась маленькая фигурка в белом плаще. Карин сглотнула. Её сердце заходилось в бешеном ритме от возбуждения, что текло по венам, а дрожащая рука крепко сжала меч. Месяцы тренировок, месяцы поисков, когда ей пришлось пользоваться помощью полукровки, наконец, они окупились… Хиёри рядом задрожала.

— Ч-Чревоугодие… Он уже достиг уровня Высшего, нет, даже… он почти-почти Верховный!

— Не имеет значения.

— Карин, стой!

Что-то зажглось в сознании Чревоугодия в тот момент. Что-то маленькое и хрупкое, что всегда бурчало на ласку, но любило её. Что-то, что он любил. Но эта маленькая фигурка со святым оружием, что приближалась к нему без страха, была не этим. Демон заревел, разрывая кожу на лице вновь. Оружие… оно жгло сильнее, чем ангелы!

— Святая? — отшатнулся Джаггерджак.

— Да что происходит?! — Улькиорра отлетел подальше, не в силах терпеть энергию меча.

— Меня всего несколько месяцев не было, — Хирако, появившийся рядом с Гриммджоу, присвистнул. — А он почти Верховный?!

Лури отшатнулась. Её хвост дико забил по сторонам. Внутри загорелся позабытый страх, страх перед тем, кто чуть не убил её. Джаггерджак прищурился, заметив её реакцию.

— Полукровка.

— Ага, вассал Владыки. Не подскажешь, как мой благодетель дошёл до такого состояния?

— Благодетель?

— Не важно. Тц, — Шинджи цыкнул раздражённо. — Я хотел потянуть время, но кто ж знал, что мы встретимся так скоро…

Оружие Карин срезало лозы, как раскаленый нож масло, и по разуму Ичиго ударила неслабая ментальная боль от роз. Он заревел, окончательно стирая то тёплое и нежное чувство. Когти встретились с клинком. Карин зашипела, когда от ее предплечья откусили кусок. Лодыжка тоже была укушена.

Самый тяжёлый враг для любого мечника — Чревоугодный демон, что жрёт тебя, стоит приблизиться, но Карин подумала об этом, надев святые одежды. Это помогло, если бы до этого Ичиго несколько суток не жрал ангелов, заработав невероятную устойчивость к святой энергии, которой могли похвастать только Верховные. Его кожа и плоть всё ещё горели от святой энергии этих одежд, но организм Чревоугодия, уже способный перерабатывать даже воздух и туман, было невозможно уничтожить подобным образом.

Хиёри закусила губу. Исход становился яснее с каждой секундой. У Карин не было шансов против Чревоугодия, вошедшего в стадию безумия, тем более близкого к Верховным. Она скрылась за деревьями, не бросив и прощального взгляда. К чёрту.

Хирако проводил её взглядом. Ничего не меняется. Бросаешь товарищей, стоит запахнуть жареным, верно? Даже смешно…

— Святая умрёт.

— Победа демонов очевидна.

Джаггерджак хмурил брови, но от Шинджи ощущалось и полукровкой, и, одновременно, настоящим демоном. Он не мог осознать, что произошло с этим ублюдком. Странно…

Карин смаргивала злые слёзы, невольно подступающие к глазам. Это невозможно. Она ведь так старалась. Она потратила столько сил. Она отдала почти все годы своей жизни, чтобы получить святость. Но всего этого было недостаточно, чтобы победить этого монстра, что лишил её всего дорогого.

Так больно и горько. Так обидно. Нечестно. В бою нельзя думать о постороннем, но Карин уже видела свою смерть в чужих антрацитово-чёрных глазах. Из горла вырвался хриплый смех.

— Ненавижу. Ненавижу тебя.

На мгновение в глазах демона она увидела… не жалость, нет. Сожаление. Он сожалел, но ничего не мог с собою сделать.

Он ничего не мог с собою сделать. Совершенно ничего. Голод был сильнее, чем он.

Зубы с хрустом перемалывали хрупкое девичье тело, а что-то внутри Ичиго умирало, заходясь в безумных рыданиях. Это что-то тоже скоро умрёт, но пока Куросаки тоже было грустно от его плача. Грустно… так горько и больно.

— Гриммджоу, в Тенебрис, живо. Сообщи Владыке о том, что проблема с ангелами решена, Поднебесью после такого век не оправиться, но появилась новая проблема с Чревоугодием.

Гриммджоу кивнул, не пререкаясь, схватил лисицу, и скрылся в карманном измерении. Оттуда он доберётся до ближайшего прохода… Улькиорра чуть повернул голову и вздрогнул, заметив недалеко архангела со свитой. Знакомого. Когда он вообще успел появиться и как много видел? И почему он не помог святой?..

— Эс Нодт.

— Он вернулся.

Голос был жутким, радостным. От Эс Нодта такого не ждёшь. Ангелы недоумённо взглянули на своего господина.

— О чём ты?

— Герцог. Я узнаю эту форму из тысячи. Как он довёл себя до такого состояния?

— Герцог?..

Герцог. Герцог. Герцог Чревоугодия?! Шиффер опустил взгляд на Куросаки. Невозможно. Почему? Он не может быть Герцогом, Герцог исчез много веков назад, а этот Высший лишь недавно появился…

Появился ли?

В голове Улькиорры словно взорвались звёзды. Откуда взяться столь сильному Чревоугодию, который смог так сильно продвинуться за несколько недель между их встречами? Улькиорра всё осознал. Это был Герцог, с самого начала. Но почему тогда он в таком состоянии, действительно?

— Он?! Он — Герцог?! — воскликнул ангел из свиты.

— Герцог? — переспросил Хирако.

Раздался звук чего-то лопающегося, и Улькиорра вернулся взглядом к Эс Нодту. То, что происходило, нельзя было описать разумными словами. Головы ангелов, словно переспевшие арбузы, ломались под руками Эс Нодта, а тела падали прямо в пасть Чревоугодию, пока в воздухе не остались лишь сам Нодт и Шиффер. Архангел лениво отряхнул руки от налипшей крови.

— Герцог, этого хватит?

— Что ты творишь, Эс Нодт?!

— Какого хрена?.. — мир Шинджи рушился на глазах.

— Пытаюсь накормить своего господина, демон.

Ичиго не понимал чужих голосов, он не слышал их. Но видел лишь, что одна яркая сильная точка бросила ему еду, которая незамедлительно была поглощена, принеся драгоценные секунды насыщения, а две других бесконечни распространяли эмонации тревоги. Знакомо… Знакомая энергия. Что-то вертится на языке, что-то, что Ичиго когда-то подобрал, как бездомного щенка со страшной пастью…

— Эс… Нодт… — раскрыл пасть Чревоугодие, и оттуда начала вырываться жуткая какофония звуков, в которой смутно можно было различить слова. — Эс Нодт…

— Я здесь, господин.

Архангел без страха опустился прямо к демону, словно ему было всё равно, если его сожрут. Шиффер дёрнулся, но ближе подлететь не смел. Лозы же медленно обвивались вокруг несопротивляющегося архангела.

— Эс… Нодт…

— Да, господин? — с готовностью отозвался Нодт.

Шиффер не поверил: лозы отступили. Лозы, что убили тех детей, отступили от ангела и отнюдь не от страха. Чревоугодие покачало головой.

Щенок со страшной пастью… Горящий дворец… Крылья, чёрные крылья, что так непохожи на других, так болят, сгорая… В голове Ичиго словно потихоньку рушилась плотина, пуская капли воспоминаний.

— О-отец…

— Ваш отец? Он будет рад узнать, что вы вернулись, — кивнул Нодт. — Но, сомневаюсь, что вы осознаёте, что говорите. Давайте вернёмся в вашу обитель, чтобы вернуть вам рассудок. Господин, прошу простить меня, но это необходимо в первую очередь вам.

— Что ты творишь?! — воскликнул Шиффер, заметив, как в руках архангела собирается странная святая энергия.

— Помогаю своему господину, разумеется. Пускай и несколько жестоким способом.

Мир Чревоугодия взорвался.