Часть 19 (2/2)
Ичиго нервно сглотнул. Не о таком будущем он мечтал. Но… как так получилось?
— Это не твоя вина, — поспешно сообщил Кеораку-сан, — у всех демонов предрасположенность к какому-либо Греху, разве что многие меняются, если хотят стать высшими другой категории…
— Ваше Величество, вам всё же стоит объяснить, что значит «Грех». Сейчас вы больше запутываете Ичиго.
— Кхм, хорошо. Не думаю, что это чем-то навредит… Знаешь, что такое грех по словам церковников?
— Действие или помышление, которое ассоциируется с отступлением от праведной жизни, нарушением религиозных заповедей… — припомнил Куросаки, начиная нервничать.
— Верно, но для демонов это не совсем так. Грех в нашем понимании — это особенность расы, то, что определяет силу и способности демона, его характер, привычки и жизненную позицию… Короче, всю жизнь. Их семь, разумеется, и у каждого высшего демона свой, влияющий на него и окружение, Грех. Ты почувствовал мой, стоило тебе вступить в замок. Лень. Твои спутники сразу же уснули, а ты довольно долго держался для низшего!
— Ваше Величество…
— Э-э-э, да, точно. Каждый демон, будучи низшим, взращивает в своей сущности ростки Греха, какого — зависит от характера и действий демона. К слову, твой почти самый редкий, после моего…
— Почему?
— Потому что молодых демонов трудно перенаправить в другое русло. У них появляется либо Гордыня, либо Жадность. О, Гнев ещё у молодых популярен. Очень редко кто-то вмешивается в их восхождение, поэтому они взращивают свои Грехи неосознанно, а потом уже поздно что-то менять. А ты попробуй заставь мелкого берсерка наслаждаться отдыхом или едой. Грехам нужны настоящие чувства, чтобы прорасти.
— То есть Грех — это неотъемлемая часть личности и способностей демона…
— Правильно…
— А как мой Грех может влиять на окружение? Ваш я понял, вернее, почувствовал на собственной шкуре.
— Чревоугодие? — задумался Кеораку-сан и повернулся к Нанао-сан. — Вроде бы, вызывал неудержимый голод у окружающих… Напомни, что ты чувствовала при встрече с Герцогом?
Кеораку-сан застыл от собственных слов и бросил странный взгляд на Куросаки. Найдя, вернее, не найдя понимания на его лице, старший демон расслабился, вернувшись к Нанао-сан, а вот Ичиго нахмурился. Кто этот Герцог, о котором он не хотел ему сообщать? Куросаки казалось, что его реакция связана с ним.
— Это было несколько тысяч лет назад, Ваше Величество. Даже если бы хотела вам сообщить — не могу. Помимо того, что это было давно, сила Герцога вызывала помутнение рассудка, так что я просто не помню, что со мной происходило в тот момент, — сообщила демоница, морщась от каких-то своих мыслей.
— А вы не чувствовали? — заинтересовался Ичиго.
— Сила Греха действует только на тех, кто слабее. А Герцог… Лень нейтрализует действие других Грехов, скажем так.
— А остальные Грехи?
— Э нет, дружок, — усмехнулся Кеораку-сан, — не могу же я просто так сообщить тебе слабости моих коллег. Мы ещё ни о чём не договорились.
— Но ведь это не только из-за Чревоугодия. Вам легче от меня не избавиться, ведь так? — напряжённо поинтересовался Куросаки. — Разве это не проще, чем учить меня? Тогда я не смогу никому навредить…
Кеораку-сан почему-то поморщился от этих слов. Он и так смотрел на Ичиго, как на ожившего призрака… Но его сильно волновал этот вопрос.
— Я… хотел бы избежать этого. Ты прав, это не всё. Наверняка ты не знаешь, но я, вообще-то, член Совета Семи Смертных Грехов. И у меня в последнее время… скажем так, тёрки с остальными. А место Чревоугодия как раз свободно. Я могу помочь тебе, а ты поможешь мне, заняв его. Мне не помешает высший Чревоугодный на своей стороне. Всё же с Обжорливым даже Гневу и Гордыне придётся считаться… Неплохо ведь? Интересуешься, почему ты? Ты разумен, чего не ждёшь от новорождённого демона, адекватен, имеешь свою мораль…
— Кого вы видите, смотря на меня? — вырвалось у Ичиго.
Демон оцепенел. Он не ожидал этого вопроса. Но Куросаки больше молчать не мог. Он твёрдо смотрел на Кеораку-сана, всем видом показывая, что должен узнать ответ. Нанао-сан бросила на него предупреждающий взгляд, но демон махнул на неё рукой. Его плечи опустились. На лице медленно проявилось выражение смертельно уставшего человека, совершившего немало плохого в жизни.
— Старого… друга. Тот тоже был Чревоугодием. И он погиб из-за моей ошибки. Даже, можно сказать, я убил его собственными руками…
— Это Герцог? — хрипло спросил Ичиго.
— Да… да. Герцог Чревоугодия — имя я не скажу, ни к чему тебе знать… Да и мне не стоит вспоминать его…
— Ваше Величество, — совсем тихо и беспомощно позвала Нанао-сан.
— Я никогда не прощу себе его смерть. Ты слишком на него похож. Твой взгляд… я словно снова встретился с ним. Я не могу тебя убить, — признался он, и Ичиго поразился звучавшей в его голове ненависти, — но ты поможешь мне отомстить.
— Кому? — хрипло поинтересовался Куросаки, чувствуя странное ощущение от внезапного откровения.
— Императору. Тому, кого люди зовут, — демон зло ухмыльнулся, — богом. В этот мир пришёл Герой — все сильные мира сего почувствовали. А значит, скоро начнётся битва между Небом и Землёй. Неплохо будет, если кто-нибудь…
Ичиго сглотнул. Казалось, словно в комнате задули свечи, гостиная погружалась во мрак. Похолодало. Теперь он видел, что Кеораку-сан действительно демон. На него смотрели высасывающие душу корундовые* глаза с вертикальными белыми зрачками, наполненные безумной жаждой убийства и мести. Глаза Нанао-сан, имеющие топазовый цвет с ободком синего цвета вокруг радужек, горели ненавистью к кому-то. Императору…
— Сожрёт этого ублюдка. Чтобы тот чувствовал каждое мгновение, пока его заживо пожирает демон. Это будет достаточной местью для того, кто низверг нас с небес!
Теперь Ичиго понял. Падший — это не просто обозначение для наивысшей ступени демонов. Это выражение, означающее «низвергнутый бог».
— Я… согласен.
— Верный выбор.
_-_-_-_-_-_
Тик-так, тик-так, тик-так… Куротсучи нервно взглянул на часы. Почти полночь. Чёрт-чёрт-чёрт… Он не успевает, катастрофически не успевает!
Мужчина попытался закончить пентаграмму трясущимися руками, но линии выходили кривыми и приходилось их стирать и начинать заново. Чёрт, времени не хватает! Как он мог так ошибиться?
— Тик-так, господин Инквизитор, тик-так, — насмешливо шепнули за его плечом.
Маюри быстро оглянулся. Никого. Мужчина нервно усмехнулся: вот и глюки пошли. Неудивительно, он так нервничает, что в каждом тёмном углу уже должны таиться всякие твари. Инквизитор не замечал, что они действительно прятались там. Он был поглощён своим делом и страхом.
Чёрт-чёрт, как же всё дошло до этого?! Мужчина наконец начертил аккуратную линию и приступил к письменам. Если кто-нибудь узнает о его делах — ему конец. Но если он этого не сделает — ему всё равно конец. Тик-так, тик-так…
— Хи-хи, боишься? — со злобным смехом спрашивала темнота.
— Боюсь, — отвечал Куротсучи самому себе.
Обезумевший от страха мужчина чертил пентаграмму, не замечая изменений в окружающем мире. Тени тянули к нему свои когтистые руки, оставляя царапины, боли от которых инквизитор не чувствовал. Огонь свечей освещал часть комнаты, Куротсучи и фигуру за ним. Она зло скалилась, довольно поглощая каждую каплю крови инквизитора, наслаждаясь его ужасом.
— Почти… почти готово…
Существо приблизилось вплотную к инквизитору. Пламя свечей окрасилось в зелёный в цвет глаз монстра. Он положил руки на плечи замершего Маюри.
— Тик-так, хочешь спастись?
— Д-да…
— Заключим сделку?
— Да-а-а… Плату… Она забрала…
— М-м-м? Кто забрал?
— Инк-квизитор Сой… Фонг…
— А, понятно. Это не проблема… Я заберу что-то другое, согласен?
— Да-да-да всё, что угодно! Только спаси меня!
— О, как приятно иметь с тобой дело… Хорошо, я заберу самое дорогое, что есть у тебя. А взамен ты будешь спасён. Согласен?
— Да-да-да-да, согласен, я согласен, я согласен, согласен!..
Пентаграмма окропилась кровью из распоротого горла мужчины. Существо довольно смеялось, твари в тенях вторили его смеху. Монстр высунул длинный язык и провёл им по своим окровавленным когтям.
— Тик-так, глупец. Я спас тебя от смерти более ужасной, чем эта. А сами дорогим, что у тебя есть, всегда была твоя душа. Её я и заберу. О, как я люблю вас, людей! Страх лишает вас разума, превращает безмозглый скот!
Тени потянулись к истекающему кровью трупу. Существо сверкнуло глазами, и зелёное пламя возникло вокруг тела. Твари завизжали от боли, рассыпаясь в тенях.
— Это моя добыча. А вам стоит идти на охоту. Ночь только началась!
Существо исчезло, растворившись во мраке вместе с телом. Твари теней с дикими визгами вылетели в открытое окно. В комнате остались лишь незаконченная пентаграмма и затухшие свечи.