Глава 8 (1/2)
18 апреля 1934 года — 2 августа 1934 года
— Ах, малышка Ева, — Реддл довольно потирает руки, — ну теперь-то ты позволишь мне с ней поиграть?
— Том, ты напоминаешь стереотипного маньяка, — вздыхаю, — понимаешь, что тебе нужно будет скрывать свои маленькие привычки?
— Так тут только мы вдвоем, — отмахивается он.
Мы направляемся на полигон, где, как обычно, тренируемся и высвобождаем резерв. Мерзость почти всё успешно переварила, подросла, отрастив ещё шипов, а также лезвия вдоль хвоста. Теперь у неё размер не как у крупной собаки, а скорее пони.
— Скоро эта тварь не пролезет в дверь, — хмыкает Том, оценивая изменившийся вид.
— Ты прав, нужно слегка скорректировать изменения, — киваю ему, начав работать со своей связью и ощущениями магии жизни.
В целом я понимал, как задать какие-то изменения, но вот правильно применить их получалось не всегда. Пример тому — другие крысы. Когда я пытался изменить их осознанно, то зачастую получались нежизнеспособные бракованные твари, которые умирали почти сразу. А вот интуитивное наполнение магией с приказом самой улучшать и разбираться, задавая лишь примерный вектор… Это работало, но такое мне не нравилось самому. Мне нужен контроль, нужно создавать то, что я захочу сам.
Разумеется, я понимаю, что нахожусь лишь на первом шаге развития этого искусства. Мне нужно выучить медицину, целительство, освоить науку химерологии и как минимум программу Хогвартса. Но хотелось-то сейчас.
— Ну, рост я ограничил, — говорю Тому, рассматривая результат, — еще сильнее, чем раньше.
Я уже не боялся и не брезговал ощупывать тварь руками, подавая точечные импульсы через пальцы. — Теперь пища или магия будет пускаться на укрепление костей, мышц, связок и всего подобного. Ну и, конечно, на новое оружие.
— Хорошо, — прохрипел Реддл. Пока я возился с химерой, он тренировал контроль, поддерживая в воздухе пару десятков объектов разного веса. Присоединяюсь к нему в тренировке, пока не обнуляю весь запас — обычное дело.
При возвращении в приют видим уже несколько привычную картину:
— Это то, что я думаю? — лениво спрашиваю Реддла, больше чтобы прокомментировать увиденное, чем реально спросить.
— Вот что делает повышенное финансирование, — хмыкает Том, стоя в своей любимой позе — руки, скрещенные на груди.
— А может, повышенная смертность? — поддеваю его в ответ.
— А может, и это, — не поддается он, загадочно улыбаясь. — В любом случае новичков нужно обрабатывать быстрее, чтобы не было повтора утреннего случая.
— Угу, — киваю ему, — пошли на ужин.
На ужине были и новички — четверо. Среди них — двое мальчишек и двое девчонок. В этот раз поровну. Возраст, правда, колебался даже сильнее, чем в прошлый раз — от семи до шестнадцати, на глазок. Старшая девочка, скорее уже девушка, сидела вплотную с младшей — нашего возраста — и явно опекала её. Внешне были похожи, сестры? Может, и нет. Сходства, в принципе, не так уж много.
Пока я изучал новеньких, не забывая лазать в их головах, Реддл обрабатывал «старичков».
— Зака-то на ужине нет, — он тычет меня острым локтем, — всё сработало, — довольно давит улыбку.
— Ты так говоришь, будто бы не ожидал этого и был уверен в обратном, — бурчу в ответ, сосредоточившись на младшей девочке: с ней работалось на удивление сложно, со скрипом. Разум был более детально обставлен, ядро личности было оформлено в виде комнаты с мягкими игрушками, а воспоминания скорее в виде рисунков, чем исписанных листов. Так, а вот и её дневник с памятью, красиво раскрашенный и оформленный лентами. Закладки здесь формировались медленно и с каким-то сопротивлением. Впрочем, это были мелочи. Мельком проглядываю память-дневник, узнаю, что мать погибла, а отца уже не было давно. Закрываю — неинтересно. Тут у каждого похожая история, а если просматривать воспоминания всех сироток, то и жизни не хватит, несмотря даже на то, что в ментальном мире время почти останавливается. Закладки всё равно были созданы, хоть их и придется наполнять значительно большим количеством силы, чтобы не слетели, пока не зафиксируются.
— Я не вижу и ещё кое-кого, — он пару раз оглядывается, чтобы убедиться в своей правоте, — Браун. Где моя законная добыча? Мой белый пушистый кролик? — Реддл раздувает ноздри, лицо становится жестким, черты заостряются. — Я скормлю его Шайсе вместе с этой девкой.
«А может, он таким образом подавляет чувства?» — лениво думаю я, помешивая чай. Чай получаем только мы с Томом, остальные лишь кружку с водой. А магия разума делает разницу в рационе незаметной. По сути, наши ментальные усилия сводятся к трем китам: не обращайте внимание на странные и необычные вещи, не вредите Вейберу и Реддлу, слушайтесь их.
Этого достаточно. Персонал получает немного другое — там добавляется требование угождать нам. А ещё сокрытие информации о нас, в пределах разумного. Конечно, от прямого вопроса это не спасет, но специально рассказывать о том, какие мы умные, хорошие и так далее, уже не будут.
Закладки позволили нам получить дополнительную качественную одежду, новую мебель, хорошее питание и разные мелочи. Мистер Хант спокойно одалживает нам инвентарь. Мадам Фертон — книги. Миссис Петтерс никогда не повышает голос, отыгрываясь на остальных, отец Рикардо ставит только максимальные оценки, почти не спрашивает и не мешает заниматься на его уроках чем хотим. Это удобно.
Возвращаясь к Еве. В каноне Том завалил-таки кролика. Не помню подробностей, но знаю, что девочка плакала. Или там пушистик уже принадлежал другому человеку? Вроде бы парню? Вполне-вполне, ведь если бы не я, то та троица малолетних уголовников по-прежнему жила бы в приюте. Они вполне могли забрать понравившуюся «живую игрушку» либо передать кому-то из «своих». Да и таких регулярных пополнений новых воспитанников явно бы не случилось. Ведь благодаря мне Том также получает доступ к новым книгам и знаниям, не скрывая свою гениальность. Мы на пару являемся показателем того, какие успешные дети выходят от методики образования данного учреждения. Это выливается в повышенное финансирование, а уже оно — в повышение количества воспитанников. А они — в ещё большее финансирование, и так по кругу.
Чувствует ли Реддл что-то к девочке или это просто врожденная жестокость? Ответ на этот вопрос он вряд ли даст и сам. Ну, тогда посмотрим, во что всё это выльется. Главное, чтобы не было свидетелей.
— Давай уже, Ромео, — усмехаюсь я после ужина, — найдём твою Джульетту.
— Смейся, Вольф, ещё больше смейся. А что ты там говорил по поводу Синтии? — замечаю змеиную улыбку на губах Тома.
— Ты не понимаешь, это другое, — отмахиваюсь от него, вызывая смех парня.
В первую очередь решаем наведаться в комнату Евы. Она находится в женском крыле, но ходят тут спокойно и девочки, и мальчики. Ограничений нет. Это дает простор для полового влечения старших воспитанников приюта, но оно крайне не поощряется. Забеременевшую девочку переводят в новое место проживания, а это, в свою очередь, не нравится миссис Коул. Разгон, который проводит директриса приюта в таких случаях, для отличившегося парня зачастую заканчивается очень печально. Розги и карцер — лишь самое начало. Ограничение в еде и воде — продолжение. Карцер может длиться неделями, с небольшими перерывами — пока гнев миссис Коул не сходит на нет. Обычно из заточения выходят моральными калеками. Зачастую и физическими.
Причина? Деньги. Каждый новый воспитанник — финансирование. Перевод воспитанника — снижение финансирования. А ещё нужно указывать причину. Не забываем и то, что в это время большие силы тратили на нравственное воспитание. А ранние половые связи — та ещё проблема. За это прилетали жирные штрафы, могли даже снять с руководящей должности как директора, который не справляется со своими обязанностями.
За остальные нарушения тут таких жестких наказаний нет, поэтому парни весьма быстро понимают, что можно и что нельзя. Поэтому и используют в «таких» целях чаще других мальчишек, чем девчонок… Мда. Вспомнился Джонни Шейдер. Как он там поживает? Никого еще не убил? Крыша-то едет помаленьку. Нужно снова поковыряться в его мозгах, может стоит, пока есть возможность, его тоже списать на эпидемию? Или лучше продолжить опыты? Хм, дилемма.
Ева была в комнате. Пушистый клочок меха сидел с девочкой, забавно шевеля ушами. Кролик был любимцем всей женской половины. Его подкармливали, несмотря на собственный голод. Он не был особо упитанным, но и скелетом тоже не выглядел.
— Привет, Ева! — ухмыляющийся Том радостно зашёл в комнату, будто навещая лучшего друга.
— Брысь отсюда, — лениво машу рукой соседке девочки, играющей с чем-то похожим на куклу. Она вздрагивает, отводит глаза и выбегает из комнаты. Побежит к Синтии? Может быть, если закладки ещё не полностью прижились. Я бы сказал — задумываюсь, шансы этого пятьдесят на пятьдесят. Но даже если прибежит, Синтия только пошлёт её. Или придёт сюда, но будет помогать нам. Усмехаюсь.
Ева слабо реагировала на раздражители. Болеет? Подхожу к окну — из него видно место, где в меня кидал камень Зак. Это то окно, где я видел её волосы? Вспоминаю. Нет, то окно находится дальше… прямо по коридору в женский туалет! Вот где она заметила нас! Да я настоящий Шерлок Холмс! С идеальной-то памятью…
Пока я размышлял, Том не многого добился от девочки — она пластом лежала на кровати, укутанная в одеяло до самого подбородка. Лишь прохрипела ему несколько слов, а потом залилась кашлем. Кролик быстро залез под кровать. Громкие звуки его пугали. Том приложил руку к её лбу, скривился.
— Пф-ф, пошли отсюда, Вольф, — Реддл разочарованно кивает головой на дверь. — Закладки я обновил, лишние мысли пособирал. Скоро она будет думать, что вся утренняя сцена привиделась ей из-за лихорадки. Но это только если она выкарабкается. Если же нет, то и думать об этом не стоит.
Выходим из комнаты. Очередной больной. Интересно, сколько переживет эпидемию?
— Том, — он поворачивает голову, — нужно выпить лекарств, для профилактики, — он согласно угукает.
Из-за поворота выходят новенькие — старшая девушка, симпатичной внешности, и вторая. Кто же они друг другу? Быстро ищу ответ в голове старшей — всё-таки сестры. Проходим мимо, сворачивая на выход из женского блока. Краем уха слышу обрывок их диалога:
— А разве в женское крыло можно ходить мальчикам? — это более высокий голос, значит, говорит младшая.
— Наверно, можно, Иви, я ещё не знаю, — а вот и старшая.
Почему же так сложно лазить в голове у этой Иви? Словно у Тома, пока мы ещё не начали активно тренироваться, но у него ещё и настроенная защита есть. Природная аномалия? Или… внезапная мысль поражает сознание. Да ладно?! Не может быть!
Едва дотерпев до комнаты, хватаю Реддла за руку и смотрю в глаза, кидая ментальный пакет.
— Ты уверен?! — возбужденно проговаривает он. — Я не лазил к ней в мысли, оставил новеньких на тебя.
— Сам же видел, — говорю ему, — я же тебе всю память по посещению её ядра личности скинул. В голове у неё особо не ковырялся, спешил, нужно было ещё трех других человек обработать с нуля. Но вот ощущение. Уловил же?