Глава 2 (1/2)

Том-Том-Том чертов Реддл... Как выйти с ним на контакт? Ну, можно хоть просто тупо подойти и сказать: «Привет, Том, давай дружить!» Ха-ха-ха, с таким «подкатом» меня пошлет даже семилетка. Такой подозрительный, как Реддл, уж точно. Да и он уже наверняка взращивает в себе чувство величия. И тут такой я.

Изначально хотел проследить за Реддлом, но вовремя вспомнил про его умение говорить со змеями. С их помощью он запросто может отследить мой интерес, а реакцию малолетнего темного лорда предсказать я не мог. Нужно как-то его заинтересовать, показать свою магию, но как лучше это сделать?

То, что нужно строить контакт на магии, — однозначный факт. Я помню канон, помню реакцию парня на Дамблдора и первую показанную им магию. Старик, хотя тогда еще не старик, мог легко сделать из мальца своего вернейшего последователя, но «лучший в истории директор Хогвартса» здорово облажался — то ли по неопытности, то ли имел какой-то план. Хотя какой еще план? Он шел просвещать «сироту-маглорожденного». Какие уж тут планы? У него наверняка таких учеников еще целый список был. Да и рутина это для опытного и сильного мага. Небось вся голова была забита мыслями, что его, такого идеального, отправили работать посыльным.

Хмыкаю. Может, и так. А может, и нет. Чего гадать? Через пару лет узнаю сам.

Но вернемся к чертову ублюдку Реддлу, который заставляет мой маленький мозг скрипеть извилинами, пытаясь родить план.

Засветить магию, кажется, довольно просто. Но Реддл не должен заподозрить меня в том, что я делаю это намеренно. Может напридумывать себе невесть чего. Также, в идеале, это должен заметить только он один. Либо понять это только он один... Хм...

Черновой набросок плана следующий: нужно применить на глазах пацана что-то однозначно волшебное, потом отследить его реакцию и демонстративно идти тренироваться в подвал. Он проследит сам либо отправит змей. Так и тренировки не буду пропускать, и Реддла заинтересую. Это будет лучше, чем самому к нему подходить. В этом случае Реддл будет психологически ощущать себя просителем, а не наоборот.

Теперь осталось придумать этот самый «незаметный другим, но однозначно волшебный эффект». Что у нас есть такое, на что не обращают внимание, но что важно для самого Тома? Что-то, что не вызовет подозрения... или хотя бы слишком сильного подозрения.

Одежда. У большинства мальчишек она довольно грязная, часто с дырками и кучей потертостей. У мужского населения это зачастую бывает нормой, особенно в детстве. Стирают её раз в неделю, причем с десяти лет сами дети. Как только становятся «условно взрослыми» и получают путевку на лондонские фабрики.

У каждого всего два комплекта одежды в наличии. Официально, во всяком случае. Новую выдают раз в год. То есть «новую», а не новую. Почти всегда её просто забирают у старших, когда они из нее вырастают. Лишь в исключительных случаях закупают действительно новую одежду. Однако мальчишки есть мальчишки, поэтому за формой мало кто следит тщательно. Реддл — исключение. План в голове наконец обрел свои черты. Хоть это и может вызвать какие-то подозрения — со стороны персонала приюта, может, какие-то вопросы — у других детей, но ничего лучшего в голову не приходит. Не в лоб же мне к нему подходить, в самом-то деле?

Следующие два дня тренирую магическое воздействие на чистку грязи и как можно более незаметный толчок силой. Как джедай просто... Что-же, «Силу» почувствовать я уже смог, остальное — дело практики.

«Чистку» отрабатывал на нескольких грязных тряпках, успешно реквизированных из церковной школы. Когда уже там заметят, что у них «течет»? Как бы не поймали за этим делом. А то сворованная тетрадка, теперь хоть и грязные да половые, но все же тряпки... Нужно бы быть поаккуратнее, а то мало ли...

Чистка — довольно сложное дело. Тряпки рвались, тряпки комкались, тряпки выворачивались и колыхались. Но чистились плохо. С толчком дело обстояло проще. Единственный минус — нужно было застыть на пару секунд, чтобы настроиться. По-другому пока не получалось. Впрочем, я не спешил. Время еще есть, а спектакль должен быть сыгран прямо по нотам.

Полторы недели ушло у меня на получение нужного навыка. За эти дни уже окончательно вошел в колею и успел освоиться с новым телом, что радовало меня отсутствием застарелых болячек, одышки и хорошим зрением. А также приноровиться к коллективу. Чтобы не терять заработанную предшественником репутацию, пришлось выделить один день в неделю, чтобы общаться с «друзьями», старшими парнями, покрутиться в коллективе и создать ощущение присутствия.

Реальными друзьями мы не были, Вольфганг был по натуре одиночкой... хорошая предыстория у «персонажа», что тут говорить. Я старался не демонстрировать свое отличие, а без действительно близких друзей раскрыть меня мало кто мог бы. А те, кто и мог, не особо-то обращали на меня внимание. У всех были свои проблемы.

Финальное испытание прошлось по одежде Неудачника Ларри. Причем делал я это не в комнате, где он бы мог посчитать, что я специально что-то порвал или испортил, а там, где на меня подумать было бы крайне сложно. Прямо на улице.

В этот день, несмотря на осень, было достаточно жарко. Солнце пекло, от земли местами шел заметный пар. После школы во дворе собралось много народа. Болтали, играли, развлекались. По большей части небольшими группами, все же день был рабочий и старшие были на смене. Те, кто занимались своими полузаконными делами, тоже разбрелись. Их ситуация требовала постоянно держать руку на пульсе и буквально жить улицами. Остальные же в основном были детьми, которые не интересовались противоположным полом, а скорее наоборот. Так что и держались мальчики и девочки друг от друга на расстоянии. Впрочем, для моего плана это роли не играло.

Ларри терся рядом с четырьмя пацанами, что играли в ножички. Когда он отошел, уступив место новому игроку, я, осторожно выглядывая из-за угла, применил на нем свою магию. Точнее, на его одежде. Подсознательно я опасался, что что-то пойдет не так либо что меня заметят, но всем было плевать. А с Ларри ничего не случилось. Штаны не свалились, рубашка не порвалась, а скорее наоборот — приобрела более светлый оттенок. К счастью, никто ничего не заметил. В этом возрасте мальчишкам почти нет дела до одежды друг друга, а с девочками те еще не общались принципиально.

Как-то даже немного обидно. Хмыкаю: ну да, не удалось окончательно сгнобить парня. Отличный настрой, уважаемый Марк Антонович! Так держать!

Катая в голове эти мысли, тем не менее не сумел удержать улыбки. Наконец-то. Жди меня, Том Реддл!

* * *

Новый день шёл стандартно, но имел небольшое отличие: по дороге в школу иду почти впереди всех, буквально за спиной самой миссис Петтерс. Между мной и ней всего два человека. Один из них — мой сосед по парте, Дэннис Батлер. Мы сидим рядом, так что на его фоне это будет особенно заметно... Иду я так, чтобы меня было хорошо видно почти всей колонне, цель — Реддл, идет ближе к концу, как обычно. Наконец замечаю её — грязную лужу — почти на последнем повороте к церкви. Несмотря на вчерашний солнечный день, она и не думала засыхать. Узкая улица и вечная лужа. Классика. Уверен, она имеет неплохие шансы дорасти до озера, создать свою экосистему. Заведутся бобры, выдры... кхм, не отвлекаться. Сейчас будет ответственный момент.

Как только первые два человека, идущие за нашей воспитательницей-надзирателем, поравнялись с коричнево-серым водоемом, делаю как бы случайный жест в их сторону, зависнув на секунду. Ноги Дэна подкосились, он неуклюже махнул руками и с размахом, громким плеском и кучей брызг завалился в грязь. Окатило всех. Да и я не забыл «немного» усилить эффект, пустив часть магической волны в лужу. Вроде не перестарался. Впрочем, будущее озеро даже не показало дна.

Раздался визг миссис Петтерс, которая стояла мокрая с ног до головы:

— Безногий мальчишка! Косоногий олух! — Миссис Петтерс отыграла свою роль на все сто. Она явно порывалась отвесить Дэннису подзатыльник, но боялась еще больше испачкаться. К тому же сам «виновник» торжества еще бултыхался, пытаясь встать на ноги. Зато от её крика каждый, кто ещё не узнал о случившемся конфузе, теперь точно в курсе.

«Пострадали» в общей сложности пятеро. Миссис Петтерс, Дэннис со своим другом и я со стоящим рядом мальчишкой. Дальше брызги уже потеряли скорость и почти никого не задели.

Одновременно с криками, визгами и матами моих соседей раздается хохот. Не пострадавшие парни наперебой стали соревноваться в остроумии, девчонки, впрочем, от них не отставали. Конец словесному поносу положила утирающая лицо платком миссис Петтерс:

— Заткнулись все, ублюдки! — яростно выкрикнула она. — Живо в колонну!

Спорить и продолжать смеяться в такой ситуации никто не решился. Наказания в приюте были поставлены на конвейер.

— А ты, — она все же не выдержала и схватила поднявшегося Дэна за ухо, тот сморщился и вцепился своими руками в ее запястье, пытаясь уменьшить боль. Но что мог семилетка против взрослой женщины?

— Тебя ждет карцер на неделю! — злобно проговорила она, наконец отпуская мальчишку, напоследок все же отвесив подзатыльник. — Все испачканные после уроков сразу идут на стирку! Все поняли?!

«Испачканные», включая меня, быстро закивали. Открывать рот никто уже не решался. Карцер... это не просто место, где ты сидишь один. Там не кормят.

Для худющих и голодающих сирот это может быть смертельным наказанием. Воду дают один раз в день. Небольшую оловянную кружку воды из под крана. Неделя карцера... это очень жестко. Можно здорово подорвать здоровье. Интересно, его реально будут держать там неделю?

— Простите меня, миссис Петтерс, — залепетал мгновенно побледневший мальчик, — пожалуйста, не отправляйте в карцер, прошу вас, я что угодно сделаю, я на все готов, миссис Петтерс, не надо карцер, миссис...

Мощная оплеуха заставила его замолчать. Женщина не спешила сменять гнев на милость. Упс... не повезло. Жестковато получилось, впрочем не думаю, что мой сосед по парте просидит в карцере всю неделю. Это реально больше похоже на убийство. Уверен, что его выпустят уже на второй-третий день. Однако воспитательный момент — он такой.

Краем глаза замечаю, как Реддл презрительно кривит губы, глядя то на скулящего Батлера, то на «грязнуль», как нас шепотом уже стали называть. Шепотом, чтобы не услышала миссис Петтерс, а то Дэннис получит пополнение. Ну-ну, посмотрим, что ты, Том, скажешь, когда поймешь, что не один здесь «избранный».

— Что, измарались и довольны? Думаете, не пойдете в школу?! — принялась за нас мегера, услышав предложение «не пачкать класс», а пойти на стирку сразу. Либо хотя бы переодеться.

— Ну уж нет! Зайдете в подсобку и приведете себя в порядок. Сидеть будете так, — она злорадно улыбается, — в качестве своего наказания! В следующий раз будете лучше присматривать за своим одноклассником! А теперь марш в конец колонны!

Приемлемо, — думаю я, направляясь мимо всех вместе с еще двумя «неудачниками» и ревущим Дэном. Зато теперь я уверен, что ошметки грязи и влагу заметят все. Так и происходило. Девчонки демонстративно зажимали носы, а мальчишки отвешивали «остроумные» замечания. Идущего и завывающего Дэнниса дважды пнули прямо под зад, когда он шел вдоль колонны, в самый ее конец. «За дело» — раздался одобрительный гул.

В церкви, когда наша группа заходит в класс, мы заворачиваем в подсобку. По дороге, оставшись без строго пригляда, Дэннис стал жаловаться на несправедливость и пускать сопли. Жалкое зрелище, но я его в чем-то понимаю... Остальные стали его утешать по мере сил, хотя периодически порывались отвесить тумака, все же они по его вине сейчас выглядят как свиньи, измазавшиеся в грязи. А одежда здесь в почете... Я же, пока остальные заняты разговорами а также какой-никакой попыткой чистки рубашек и штанов, подставляя их под ледяную воду, за их спинами использую магию. Тут не нужно полутонов: убираю всё, чтобы ни единого пятнышка не осталось. Теперь быстрая сушка... На всё про всё ушло меньше десяти минут. Поглощенные своими делами и разговорами, парни даже не заметили, как я ушел. Выглядываю в коридор — пусто.

Отлично, миссис Петтерс уже ушла, ожидаемо. Наверняка спешит переодеться в приюте. Значит, реальных свидетелей нет. Отец Рикардо вообще не знает, о чем речь, а остальные… дети есть дети, они ничего не будут пересказывать взрослым, тем более таким, как миссис Петтерс.

Гордой походкой захожу в класс.

— А, это ты Вольфганг. — Отец Рикардо прервал свою речь, обратив на меня внимание. — А где остальные? Мне сказали, что вы четверо сильно испачкались, но вижу, что это преувеличение, — он мазнул по мне взглядом, быстро оглядев с ног до головы, — садись на свое место и будь аккуратнее в будущем. Уроки пропускать нельзя, иначе тебя накажет бог.

Под удивленные перешептывания сажусь за стол, священник подает мне тетрадь. Урок продолжается. Математика, моя любимая... Что будет сегодня? Мы наконец выучим числа больше десяти?

Еще примерно через двадцать минут в класс вваливаются насквозь промокшие, плохо почистившиеся мальчишки. Особенно выделялся Дэннис — с грязными разводами по всему телу и уже успевшей подсохнуть непонятной тиной в волосах.

Ух как им всыпал наш «святой отец». Во-первых, за пропуск занятия, так как я пришел гораздо раньше, а значит, остальные где-то прогуливали. Во-вторых, за срыв урока, придя в таком неподобающем виде. В-третьих, что от них остались грязные следы и уже натекла лужа. Попытки перевести стрелки на меня я быстро отсек. Нечего тут меня выставлять в плохом свете и привлекать излишнее внимание. Заинтересованный, даже чересчур заинтересованный взгляд Реддла я уже успел углядеть.

— Не знаю, чего вы там возились, — с деланной ленцой говорю я, — я сразу привел себя в порядок и пошел на урок. Быстрее нужно быть.

— Как ты так быстро... — начал говорить «грязнуля», но бодрый вжух от палки отца Рикардо заставил его взвизгнуть, прикрываясь руками.

Он еще и по мокрому ударил, — мысленно поморщился я.

Экзекуция длилась недолго, парней выгнали на улицу, пообещав все рассказать миссис Петтерс. Судя по лицам, их проняло. Спорить, однако, они не стали. Успели выучить, что священник этого не любит.

Пожалуй, это даже хорошо, а то Дэн явно забрызгал бы меня, сидя рядом. Да и на парте следов наоставлял.

В течение остальных занятий замечаю, как Реддл периодически косился на меня. Наживка проглочена, теперь нужно подсекать. Под очередные завывания штатной надзирательницы, которая успела переодеться и теперь забрала нас со школы, но ничего не сказала, глядя то на чистого меня, то на троицу трубочистов, я демонстративно встал в самом конце колонны.

Всю дорогу моим «соратникам по луже» прилетало так и эдак, на меня же женщина изредка задумчиво поглядывала, но по итогу просто приняла свершившееся как факт.

По пути, кстати, никто из детей не поинтересовался подробностями, хоть я и озаботился парой-тройкой отмазок. От откровенно шутливых до вполне серьезных. Дети, что с них взять? Сейчас большинству присутствующих от пяти до двенадцати лет. А даже современный двенадцатилетний ребенок — это ребенок, у девяноста девяти процентов которых мозг еще не особо работает. Это просто факт, с этим ничего не поделать. А тут накладывается недостаток образования и общая недоразвитость из-за голода. Конечно, всегда есть исключения. Одно из которых не сводит с меня глаз... Ты так косоглазие заработаешь, Том, веди себя проще.

Увидев здание приюта, чуть отстаю, благо что я и так в самом конце, а потом сворачиваю на соседнюю улицу, направляясь к знакомому подвалу. Придется пропустить обед. Жаль, у меня и так одна кожа да кости. Но этого требует план. Интерес Реддла не должен успеть угаснуть. Он вполне может убедить себя, что просто чего-то не заметил или я просто не так сильно измарался либо нес с собой сменку... Да мало ли что в его голову взбредет! Лови его потом снова «на живца». Нужно срочно успеть показать свою «необычность».

Иду неспешно и не оглядываясь. Если Том следит, то не должен знать, что я его заметил. Подойдя к подвалу, а выбрал я в этот раз не вонючее место, уже привычным движением убираю доски, ныряя в провал.

Тут же подбегаю к углу стены, там отошли кирпичи, создавая приличных размеров щель, которую снаружи не видно из-за кустов. Обзор правда из-за этого тот еще...

— Получилось, — не сдержав эмоций, тихонько шепчу, замечая Реддла. В груди разгорается пожар, эмоции простимулировали магический источник, кажется, вот-вот случится выброс, если я не успею слить всю магию. И как раньше с ней справлялся Вольф? Не каждый же день он кулаки напитывал да дрался. Память подкидывает воспоминания об играх, где он часто тратил энергию, чтобы стать быстрее или сильнее, а потом залечивал свои ссадины и потянутые мышцы. Также магия тратилась на ощущение чувств и мыслей других людей. Ну, тогда да, согласен, на это тоже уходит немало, хотя источник его никогда не показывал дно.

Тем временем Реддл, озираясь по сторонам, шёл в моем направлении. Когда он остановился недалеко от досок, явно прикидывая, как лучше их убрать, чтобы не поднять шум, я понял, что пора начинать заключительную часть.

Выхожу в центр подвала, вызываю шар люмоса и, используя недавно выученный прием, подкидываю его в воздух. Фишка тут в том, что я знаю, что так можно. А зная, уже было не сложно повторить. Хотя пришлось повозиться, конечно... Шар света зависает у самого потолка, давая хороший обзор. Теперь напрягаюсь и магией начинаю поднимать камни, кирпичи и прочий строительный мусор, валяющийся повсюду. Тяжело… трудно… магия расходуется довольно бодро, но выглядит всё это жуть как пафосно и эффектно. На руку играют эмоции и близость выброса. Да и как тренировка — очень даже ничего. Контроль тоже нужно нарабатывать. Ну-с, почувствуй силу, Вольф!

* * *

Том Реддл ПОВ

Очередной скучный день. Урок был ужасно уныл, отец Рикардо по десять раз разжёвывал одно и то же для этих тупиц. Вот как можно быть такими глупыми?

Раздраженно кручу огрызок карандаша в руке, наконец положив его на парту, чтобы не сломать в приступе гнева. Я уже успел бы изучить следующую тему! Десять тем!

О да! Только этого не хватало! Давай, расскажи про бога еще раз!

Против воли чувствую, как мурашки пробежали по спине. Бог... я много думаю об этом. Далеко не все проповеди старика-священника удается пропускать мимо ушей. Зачастую я задумываюсь, что значит моя сила? Я тоже божий сын?

Мотаю головой, вытряхивая эти мысли. Тут скорее от дьявола. На лице отражается едва заметный оскал.

Гнев на одноклассников приходилось сдерживать, тем более было кое-что, что сегодня меня особо заинтересовало. Вейбер... не сложить два и два мог только законченный слепец. Впрочем, это были все окружающие меня люди. Тем не менее... что это было?

Задумываюсь, мысли отходят от темы урока, благо что отец Рикардо слишком поглощен новой проповедью и мало что замечает.

Нет, рано делать выводы. Нужно проверить, убедиться. Это вполне может быть случайность. Но как же хочется верить, что я не единственный такой! У меня ведь тоже так происходило! Ведь раньше... мне частенько попадало. Однако без последствий такое не оставалось. Каждый, кто делал мне плохо, получал ответку. С кем-то происходили несчастные случаи: упал, поскользнулся, напала собака, как на ту мерзкую девку, что посмела смеяться надо мной!

Да, как же весело было смотреть, как все воспитатели стали бегать и причитать! «Ах, бедная Джуди, надо быстрее доставить ее в больницу!». Ха-ха-ха.

С трудом давлю улыбку. Она получила свое. И получит еще, если снова откроет свой поганый рот. А Толмен? Как он тогда завалился с лестницы? А ведь его никто не толкал! Жаль, правда, что ничего не сломал, упал-то на мистера Ханта, а тот мужик крепкий. И его поймал, и сам не пострадал.

Но это случалось с обидчиками после. Благодаря этому, кстати, они со временем и отстали. Ну и кулаки тоже шли в дело. Я никогда не сносил побои молча и без сопротивления!

Но решающую роль все же сыграл мой дар. Обидчики сумели провести параллель между нападением на меня и совершившимися вскоре происшествиями. Но вот с последствиями этих «нападений» мне приходилось бороться самому. Тут были и закидывания камнями, и побои, и катание в грязи... Поэтому я отлично понимаю, как сложно после такого привести себя в порядок. Если, конечно, использовать «обычные» методы. Лондонская грязь крайне сложно отмывается. Это я знаю на практике. Часто приходилось самому чистить и зашивать потертую ткань.

А в приюте Вула для сирот доступна лишь холодная вода. Прекрасная перспектива.

Мысли свернули на случай, когда меня избили за спортивной площадкой, бросив в кустах. Тогда шел дождь. И, оклемавшись, подходя к зданию приюта, я услышал голос миссис Коул, которая как раз стояла в прихожей. Если бы она меня увидела в таком виде... Карцер. Точно карцер.

Тогда это и случилось. Я мгновенно приобрел идеальный вид! Чистая, сухая и даже, кажется, более новая одежда и обувь. Причесанные и чистые волосы, лицо и руки. Грязь и кровь испарились даже из под ногтей!

Она ничего тогда не сказала, лишь коротко кивнула головой в сторону столовой.

Моя сила спасла меня. Именно после этого я стал придумывать новые способы работы с ней. Не только направлять злость на обидчиков, после чего с ними и происходили все несчастья. Но еще как-то применять ее в помощь себе самому.

И сейчас я являюсь свидетелем похожей ситуации. Когда кретин Батлер не смог справиться со своими ногами, то досталось всем находящимся рядом. Включая Вейбера. А потом он зашел в класс чистый и сухой. Почти сразу! Сколько прошло времени, пять-десять минут?!

«Но не мгновенно» — билось в голове. «Не сразу, а значит, он не такой, как я. Он другой, слабый, обычный. Ничтожество».

Осторожно скашиваю глаза. Вейбер сидит с самым обычным видом, но если присмотреться, заметно, как ему скучно. Знает тему или просто слишком туп и не понимает, о чем речь?

Отвожу взгляд. Этого я не знаю. Никогда никем не интересовался.

Закусываю палец, вновь переводя внимание на священника. Новая задача? Хм. Неужели что-то интересное?

Но даже решая задачу, не могу не думать о другом. Как же хочется, чтобы так и было... Что, если он такой же, как я? Как с ним общаться? Мы будем друзьями?

Острый кончик карандаша больно колет ладонь. Даже не заметил, как воткнул его. Что со мной сегодня такое? У меня уже есть друзья! Шайса и остальные. Пожалуй, загляну к ним сегодня, после того как прослежу за Вейбером.

Скоро начнутся холода. Нужно будет как-то подкармливать Шайсу, которая наверняка опять уговорит меня забрать ее с собой. Хитрая... змеюка. На руку играет отсутствие у меня соседа. Хи-хи, последний неудачник буквально на коленях умолял миссис Коул переселить его в другое место, любое, хоть на чердак или даже на улицу. Но вот причину «почему» он так и не сказал.

А что еще ему было сказать? Он четко слышал, что если хоть слово станет известно воспитателям, то его уже ничего не спасет. Маленькая ядовитая змейка... она легко пролезет в любую комнату приюта, слишком уж тут здоровые щели. А после... о-о, ему это не понравится.

Усмешка против воли выползает на лицо. Запугивать других мне нравилось. И получается это весьма хорошо.

Оставаясь один в пустой комнате, я могу позволить себе держать питомца. В мою комнату перестал заходить даже персонал приюта.