Часть 46 (1/2)

Но прогулка на свежем воздухе определённо пошла мне на пользу и я решила, что отсутствие Чонгука поблизости может даже сыграть мне на руку, и я перестану постоянно о нем думать. Глаза не видят — сердце не болит. Так часто говорила бабушка, и я очень надеялась, что со мной это тоже сработает.

Поужинав и приняв душ, я решила лечь пораньше с твёрдым намерением не думать о мягких темных волосах, в которые так хочется зарыться пальцами, и насмешливых стальных глазах, смотревших на меня с такой завораживающей нежностью.

И уж тем более, даже мысленно не произносить имя их обладателя.

Но разумеется, у меня ничего не вышло.

Было уже поздно, но мне не спалось и я ворочалась в огромной холодной постели, мучаясь от тревоги за Чонгука и бесконечного роя мыслей и догадок о том, где он сейчас и что делает.

Промаявшись ещё полчаса, я спустилась на первый этаж, надеясь застать Тэхена бодрствующим и попросить у него какое-нибудь снотворное, что наверняка бы отправило меня в страну снов.Но до лазарета я так и не дошла.

Проходя мимо гостиной, я невольно ускорила шаг, пытаясь отогнать навязчивые неприятные воспоминания о том, что видела здесь в прошлый раз и боясь стать невольным свидетелем очередной безобразной сцены, но застыла в дверях, заметив вернувшегося хозяина особняка, и не смогла сдержать тихого вздоха от затопившего все тело облегчения.

Чонгук здесь. Он вернулся.

А вместе с ним вернулся и мой покой.

Он лежал на диване и, казалось, дремал, и я невольно шагнула ближе, залюбовавшись его гибким стройным телом, вытянувшимся во весь его немаленький рост среди бархатных подушек.

В камине ярко пылал огонь, отбрасывая золотые колеблющиеся отблески на стены, и перед глазами вспыхнули обрывки воспоминаний о том, другом вечере, когда я увидела то, что не предназначалось для моих глаз и что я хотела бы забыть и никогда не вспоминать.

Но сегодняшний вечер дышал тишиной и спокойствием, и я решила, что могу себе позволить ещё немного постоять здесь и просто полюбоваться на это живое произведение искусства и воплощение мужественной и, как я думала, спящей красоты.

Поэтому чуть не поседела, услышав его тихий низкий голос:

— Опять подглядываешь?

Черт побери!

Как он узнал, что я здесь?

И как ему всегда удавалось застать меня врасплох, заворожив своей красотой?

Я растерялась, не зная, что сказать, а Чонгук тем временем сел и потянулся, жмурясь, как большой сонный кот.