Часть 22 (1/2)

Чонгук лёг на спину, притянув меня к себе и, устроив мою голову у себя на плече, прикрыл глаза. Но, несмотря на все его попытки меня успокоить и заверения в его полнейшей безобидности, моё дыхание по- прежнему испуганно замирало, стоило ему только немного пошевелиться, и я лежала, замерев в его руках абсолютно неподвижно.

Но он и правда был верен своему слову и просто продолжал обнимать меня, поглаживая вдоль позвоночника медленными гипнотическими движениями.

Какая-то часть моего рассудка, видимо, самая здравомыслящая и ещё не до конца одурманенная мощнейшими мужскими феромонами, буквально кричала, что я сошла с ума, раз спокойно (ну, относительно спокойно) лежу в постели с врагом и позволяю ему к себе прикасаться так нежно, словно мы были влюблёнными, которые всю жизнь провели вместе.

Но другая моя часть, та, которая позволяла темному красавцу целовать меня в озере, была сейчас в полном восторге от того, что вновь оказалась так близко к нему.

И я с ужасом осознавала, что эта моя личность, о которой я раньше и не подозревала, хотела быть ещё ближе к Волку и чувствовать его… Всего…

Позволять его рукам блуждать по моему телу… Позволять его мягким губам лишать меня воли и сводить с ума…

И с этими мыслями надо было что-то делать, пока они не сподвигли меня на какое-нибудь очередное безумство, толкая прямо в его объятия.

Но я не могла отрицать, что после ночи в озере и запечатления во мне самой что-то безвозвратно изменилось.Словно я, наконец, стала цельной и обрела некий внутренний покой, которого не чувствовала уже очень давно и по которому всегда подсознательно тосковала.И это ощущение покоя и полной защищённости многократно усиливалось, стоило только лидеру черных волков оказаться рядом со мной.

Я с удивлением поняла, что уже не считала его врагом, да и он не вёл себя со мной, как с пленницей, и, похоже, рычал лишь для вида и больше по привычке, чем для того, чтоб напугать меня.

Чего только стоил его приказ не запирать меня больше в комнате.

Эта мысль очень кстати пришла мне в голову, и я решила спросить хозяина дома о причинах столь опрометчивого решения.

Тишина полночной спальни не нарушалась ничем, кроме нашего тихого дыхания, но я точно знала, что Чонгук не спит, поэтому осторожно провела кончиком пальца по его груди и тихо позвала:

— Чонгук…

Мне показалось, что он слегка вздрогнул от моего прикосновения, но я не могла быть в этом уверена, списав все на обман зрения в полумраке.

— Хмм? — мурлыкнул он, не открывая глаз и не меняя положения.

Его руки по — прежнему крепко обнимали меня, дыхание было спокойным и ровным, а сердце билось медленно и размеренно.

— Почему ты убрал охрану и разрешил мне выходить из комнаты? — тихо поинтересовалась я, тут же поспешив добавить, — Не то, чтоб я была против, просто… Это довольно необдуманно с твоей стороны, не находишь? Ты не боишься, что я сбегу?

Но он лишь тихо рассмеялся и, притянув меня ближе к себе, положил подбородок мне на макушку.

— Вот уж не думал, что моя пленница будет учить меня, как обращаться с заложниками. И, по — моему, двух твоих неудачных побегов вполне достаточно, чтоб я был совершенно спокоен по этому поводу.

— Эй! Почему это двух? — возмутилась я. — Когда был второй?

— Только что, — насмешливо хмыкнул Чонгук, — когда ты попыталась сбежать из моей спальни. Но волки никогда не отпускают свою добычу, птичка, неужели ты не знала? Тем более, когда добыча сама идёт к ним в лапы.

Но я пропустила его остроумный подкол мимо ушей, сосредоточившись на другом.

— Так я все-таки пленница? — нахмурилась я, хоть и так знала ответ.

Чонгук тихо вздохнул и провел пальцами по моей шее, заставив вздрогнуть от приятной волны мурашек, прокатившейся вдоль спины и осевшей внизу живота, разбудив незнакомое щекотное тепло.

Его близость, жар его тела, его тихое дыхание и бархатный хриплый голос — все это действовало на меня просто гипнотически и вызывало неизведанные прежде чувства. И я совершенно не знала, что с ними делать, теряясь и робея перед ним.

Черный Волк меня околдовал, не иначе, ведь, вместо того, чтоб бежать от него со всех ног, все, чего я теперь хотела, — это чтоб он не разжимал рук и не выпускал меня из объятий.

— Уже нет, — мягко произнёс он, погладив меня по волосам.

— Уже нет? Что это значит? Ты отпускаешь меня? — тут же вскинулась я, но он тихо засмеялся и вновь уложил меня на подушки.

— Я этого не говорил.Но теперь ты для меня намного больше, чем просто пленница.

Ну конечно, когда дело касалось вожака стаи, ничего не могло быть так просто, ведь ничто не было тем, чем казалось. Его на каждом шагу окружали сплошные загадки и тайны.

Я разочарованно выдохнула, уставившись ему в ключицы, и проворчала:

— Я тебя совершенно не понимаю.

— Тебе вовсе не обязательно понимать мотивы всех моих решений, Розэ. Пока тебе достаточно знать, что теперь твой дом здесь, - невозмутимо произнёс он.

Я фыркнула.

— Ты бы ещё сказал: «Ты женщина —пустоголовое создание, и твоё место на кухне!” Сейчас не восемнадцатый век, Чонгук!

Но, выслушав мою возмущенную тираду, он лишь хрипло рассмеялся и, прижав меня ещё ближе к своему горячему стройному телу, шепнул:

— Твоё место именно там, где ты находишься сейчас, птичка. В моей постели.

Я вспыхнула, уперевшись ладонями ему в плечи, и попыталась отодвинуться от этого нахала с замашками средневекового феодала. Но, разумеется, меня никуда не отпустили, крепко обхватывая за талию и прижимая моё запястье к обжигающе горячей обнажённой груди.

— Да как ты смеешь! — прошипела я, продолжая брыкаться. Но моя возня под одеялом его лишь насмешила.

Чонгук повернулся ко мне и насмешливо выгнул бровь, с дразнящей улыбкой глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.

— В чем дело, птичка? Тебе не нравится то, что я говорю?

— Разумеется, нет! Ты рассуждаешь, как феодал, считающий, что женщины — прелестные глупенькие создания, пригодные лишь для постельных утех и продолжения рода!

Он хмыкнул и приподнял мой подбородок, наклоняясь ко мне ещё ближе и неотрывно глядя мне в глаза мерцающим серебром тёмным взглядом, от которого я тут же растеряла всю свою воинственность и самоуверенность.

— Тогда заставь меня замолчать, — хрипло произнёс он, и его взгляд плавно сполз на мои губы, приоткрывшиеся от возмущения, а затем вновь вернулся к глазам, но от его вкрадчивого полушепота я вся покрылась мурашками с головы до ног, а сердце зачастило, сбивая и дыхание заодно.

Мои глаза испуганно расширились, когда он наклонился ближе, ведь я прекрасно понимала, что он собирается сделать, и каким образом я могла заставить его замолчать, но поцелуи со сногсшибательно горячим красавчиком в его постели посреди ночи вовсе не входили в мои планы.

С огромным трудом вырвавшись из плена гипнотических серебряных глаз, я уперлась руками ему в плечи и сбивчиво зашептала: