Часть 12 (1/2)

Прошло уже довольно много времени, но Тэхен все не возвращался и отошёл уже так далеко, что я совсем потеряла его из виду.

На миг я даже подумала, что он и вовсе забыл обо мне, и даже немного обиделась и удивилась, что он так легко оставил меня одну.

Неужели он был так уверен, что я не попытаюсь сбежать или ещё что-нибудь не выкину?

Поразительная беспечность.

Или поразительная самоуверенность.

Или и то, и другое вместе.

Видимо, Док решил, что раз его брат каким-то таинственным образом ”пометил” меня, то я уже стала его собственностью и расхотела на свободу. Но это было далеко не так.

Наоборот, чем больше я узнавала об этом таинственном клане, тем больше мне хотелось сбежать и оказаться как можно дальше отсюда.

Потому что теперь мне начинало казаться, что пока я увлечённо охотилась на вожака Черной стаи, настоящая охота велась как раз на меня, но я по своей наивности и беспечности этого не понимала, пока не стало слишком поздно, будучи уверена в своих силах и правоте.

Для меня добро и зло всегда было чётко разграничено, но бабушка лишь тихо улыбалась и укоризненно качала головой, слушая мои речи о том, что добро было белым, а зло чёрным. Раньше для следователя не существовало никаких полутонов и компромиссов с законом.

Но с тех пор, как я попала в этот затерянный в горах и лесах особняк, надёжно хранивший свои тайны от чужаков, вся моя жизнь и представления о свете и тьме перевернулись с ног на голову, а белое и чёрное обрели множество оттенков,и грань между ними стала такой тонкой, что временами её и вовсе невозможно было различить.

Но как же тогда быть с моей местью?..

Возможно ли было такое, что я погорячилась, обвинив Чонгука в смерти родителей, и вовсе не он был тем, кто отдал этот приказ?

Обстоятельства смерти моих родителей были очень загадочными и туманными, и дело очень быстро закрыли, или лучше сказать, замяли, за недостатком улик, а мне тогда ещё было слишком мало лет, чтоб трезво оценивать ситуацию.

Я была охвачена горем, которое с годами никуда не исчезло, но превратилось в жгучую ненависть к убийце моей семьи.

Бабушка же словно знала, что это случится и заранее смирилась с неизбежным. И теперь я начинала задаваться вопросом, а было ли случайностью то, что она забрала меня к себе именно в ту ночь, когда убили родителей?

От всех этих мыслей голова шла кругом, и все происходящее усугублял налёт таинственности, что витала в воздухе вокруг утопающего в розах древнего особняка, затерянного в непроходимых лесах.

Мне действительно начинало казаться, что я здесь была отрезана от всего мира, застряв в ловушке, запутавшись в сетях околдовавшего меня мужчины.

Какая-то часть меня верила всему, что он говорил и совершенно его не боялась, доверчиво протягивая руки к мягкому тёмному меху на загривке дикого зверя, который смирно лежал у моих ног, охраняя меня, и я знала, что мой верный страж никому не позволит причинить мне боль.

Но другая моя ипостась, гордая и своенравная, упрямо не желала мириться со статусом пленницы, какими бы сладкими речами не околдовывал меня хозяин дома.

Но в одном он был прав.

Я безумно хотела узнать все его тайны и понимала, что это желание уже давно стало сугубо личным и не имеющим ничего общего с профессиональным интересом.

Он интриговал меня, волновал и завораживал, а аура загадочности, что всегда окружала его, все больше манила и притягивала меня к нему.

Даже бабушка говорила, что моё врождённое любопытство меня погубит, как ту пресловутую кошку из поговорки, но я ничего не могла с ним поделать.