3. Воспоминания - Падение (1/2)
После произошедшего всем нужна была передышка. Нужно было время для того, чтобы прийти в себя, успокоиться, исцелиться.
- Глава клана Цзян, - позвал Цзинь Гуанъяо.
Цзян Чэн глубоко вздохнул, успокаивая ошеломлённость, гуляющую по организму вместе с кровью, и повернулся к нему с отстранённым выражением лица.
- Вам что-то нужно?
- Да. На самом деле, меня очень заинтересовал данный артефакт, - пристально смотря на Цзяи Цю, ответил мужчина. – Это очень необычный объект, мне хотелось бы изучить его поближе.
Цзян Ваньинь слишком устал, чтобы спорить, и просьба не казалась бездумной, потому он опустил шар в ожидающие ладони Гуанъяо.
- Лишь верните его обратно в целости.
- Конечно, - с дружелюбной улыбкой ответил Цзинь Гуанъяо.
Цзян Чэн невесомо кивнув и опустив плечи, встал и ушел прочь.
Цзинь Гуанъяо повертел артефакт в руках. – Как интересно. Ничем не отличим от мрамора, которым можно закупиться на рынках… ну, за исключением того факта, что он переполнен странным типом энергии. К сожалению, секреты клана Ланьлин Цзинь недопустимы к раскрытию. – Он прошёл через пристань Лотоса, находя слепое пятно и осторожно заменяя шар чем-то похожим по форме… лишь более зловещим. – Из этого артефакта вырвется волна возмущённой энергии, стоит только негативным эмоциям и духовной энергии войти в контакт с ним. Тогда народ будет проклинать и обвинять в этом злобного Старейшину Илин.
Он бросил настоящий шар в воду, смотря, как тот стремительно опускается на дно. – Ха! На этом всё и должно закончиться.
.
.
.
- Что ж, приступим? – спросил Цзян Чэн, когда его духовная энергия и окружающих его людей впиталась в артефакт.
Цзинь Гуанъяо и Цзинь Гуаншань наблюдали со спокойным безразличием (и скрываемыми улыбками) за тем, как это происходило.
Однако……
Ничего не произошло.
Абсолютно.
Ничего.
Не происходило.
Цзинь Гуанъяо прищурился, когда это случилось. – Как же так? Я же убедился, за мной никто не следил! Это же просто невозможно… - Цзинь Гуаншань окатил сына свирепым взглядом, и тот изобразил на лице умиротворённую улыбку, обещая, что как-нибудь получит ещё один шанс. Во всяком случае, на какое-то время воспоминания о трудовых лагерях скроются.
С такими словами Цзинь Гуаншань был поставлен на место. Хотя бы мысленно.
Не Хуайсан скрыл смешок за чиханием, наблюдая, как шар запускает воспоминания.
.
.
Это стоило того, чтоб промокнуть насквозь, видя сейчас абсолютно охреневшие, уморительно ошарашенные взгляды на их лицах.
***</p>
Падение Вэй Усяня было, к (болезненному) счастью, прервано приземлением на выступающую часть горы: переломав несколько костей в ногах, он упал в кроваво-красную реку.
Стараясь не наглотаться, он выполз из реки и двигался вперёд так быстро, как только мог.
«Надо… сбежать… Я должен… сдержать обещание… помочь Цзян Чэну… Должен… отомстить»
***</p>
- Оглянись! – закричали несколько человек прежде, чем успели понять это.
Цзян Чэн импульсивно дёрнулся вперёд, но осознал, что делает, останавливая себя. Он не может помочь своему брату.
(Он оттолкнул его. Он позволил ему страдать.)
***</p>
Но он не замечал того, как к нему, словно непослушный ребёнок, подкрадывалась тёмная энергия.
Вэй Ин ощутил пробежавшую по спине дрожь и медленно повернул голову, видя, ощущая, как негативная энергия отовсюду пробирается к его телу, в него, омывая меридианы и каждый дюйм его тела злой энергией, пожирая, утягивая на самое дно.
- Уходи! Уходи!! Держись от меня подальше! – истерично замотал головой Вэй Усянь, вырываясь, стараясь освободиться, извиваясь, дёргаясь… Но всё оказалось бесполезным. Энергии вокруг было слишком много, она окружала, загоняла в ловушку. – Уходи… Уходи… Проваливай… Остановите это!... Кто-нибудь, кто-нибудь, пожалуйста… Кто-нибудь, помогите мне! – кричал он, дёргая ногами, сопротивляясь изо всех сил, отчаянно нуждаясь в чьей-либо помощи.
Но тёмная энергия всё сильнее давила на него, заставляла давиться, душила, подавляла всю его суть…
«Это… больно… Я… мне это не нравится… нет… Остановите………»
Вэй Усянь… (Вэй-сюн…) Цзян Чэн и Не Хуайсан желали протянуть руку, но не могли, имея возможность лишь наблюдать.
***</p>
Лань Цижэнь поборол в себе желание отвернуться. – Мне не следует отворачиваться. – думал он. - Не так, как раньше. Я не совершу той же ошибки, не могу вновь закрыть глаза на страдания Вэй Усяня. Я не должен…Я не могу.
Однако это не могло компенсировать его поступки в то время, когда этот мужчина – нет, мальчик – был жив. И никогда не компенсирует. Вероятно, у него никогда не появится возможности извиниться. Извиниться за то, что он его осуждал. За то, что не смог помочь. За то, что ненавидел. За то… Прости меня за всё.
Лань Сичэнь понимал, что не может сделать ничего, лишь наблюдать. – Как… Как мне объяснить всё это Ванцзи? Как рассказать о том, как страдал человек, которого всем сердцем любил его младший брат? Как объяснить эту боль, эту агонию, эту пытку… всё, через что прошёл молодой господин Вэй? Как я объясню, сколь сильно мы ошибались? Настолько… сильно……?
Дрожь пробежала по наблюдателям. Те чувства, что их окутывали от простого наблюдения за происходящим… Это было невыносимо, ужасно, отвратительно. Это заставляло их задуматься, как он смог выжить, пока всё это происходило.
***</p>
Может, именно поэтому он стал злым? Испорченный порочными созданиями, окружившими его, не потому ли пал так низко Вэй Ин?
Он задыхается, кашляет.
- Как больно… Кто-нибудь, помогите мне, - с губ срывается отчаянный шёпот.
«Так вот какая на самом деле… Гора Луаньцзан… Но что она скрывает? Пожалуй, стоит подождать… переждать… Что это за шум?»
- Хехехехехе… - жутко завизжали упыри. – У нас появился новый товарищ для игр!
Лицо Вэй Усяня резко побледнело от сотрясшего его потрясения. Пытаясь двигаться прочь отсюда, он вскрикнул что-то отдалённо похожее на «Пошли прочь!»
- Хехехе, беги, беги! Мы собираемся поймать тебя~!
- Уходите… отойдите от меня, остановитесь, остановись!
- Поймаем~ тебя~
- ПОШЛИ ПРОЧЬ!!!!!
***</p>
Цзян Чэн не осознавал того, что плачет, пока, опустив глаза, не заметил тёмных пятен на одежде от солёной воды, стекающей по его щекам.
Не Хуайсан действительно старался не сломаться, плечи его сильно дрожали. Не Минцзюэ желал утешить своего младшего брата, но не был уверен, что тому действительно это нужно. В конце концов он осторожно приобнял его за плечо. Всё ещё злясь на своего дагэ, Не Хуайсан всё равно был рад этому утешению, позволяя слезам пропитать плечо Минцзюэ.
Не Минцзюэ раскаивался в содеянном. Он сделал себе выговор. Почему нельзя просто больше верить брату!? Почему нельзя было признать, что Вэй Усянь был хорошим человеком?! Они сражались бок о бок во время Аннигиляции Солнца, и тем не менее, когда мнения стали разниться, он, как и все остальные, повернулся против магистра дьявольского культа.
Ох. Ну конечно. Он же отвернулся от мальчика за то, что тот был магистром дьявольского пути.
Вина заполнила его сердце.
……Но, как бы сильно он ни винил себя, это никогда не оправдает того, что он сделал.
Я гордился своей праведностью и справедливостью. Был выше того, что делало большинство людей. И всё же… я ничем не лучше их. Я поверил слухам и домыслам, а не разобрался во всём сам. Как… Как это жалко с моей стороны!
***</p>
- Ах!... ты…
- Хехе, да тут новичок! Как же вкусно он пахнет! А я так голоден…
Ужас омыл Вэй Усяня, гордость сидела столь тихо где-то глубоко в нём, когда он молил.
- Нет, нет… помогите… Кто-нибудь…
- Хехехехе, какая забавная игрушка! Он ещё совсем не сломался! – упыри захихикали. – Больше, больше! Пусть он сломается! Это не весело, пока они не ломаются! Хехехехехе…
Вэй Ин метался и мучился в окружении злых существ, которые не желали его отпускать, пока он не упал на землю, представляя собой нечто из сломанных костей и вытекающей из него крови.
Вэй Ин стиснул зубы.
«Контроль… контроль… нужно просто сделать так же, как я тогда…»
Он слегка протянул перед собой ладонь, пытаясь подчинить своей воле энергию, которой напитался, переходя из рук в руки мертвецов.
- Угх… Плохо… Плохо! Он пытается нас контролировать!
Упыри вырывались из-под его контроля, боролись. Их было слишком много, он не мог контролировать их всех.
Это было бесполезно.
***</p>
Вэй Ин… Брат… Цзян Чэн изо всех сил сдерживал обжигающие слёзы, как бы сложно это ни было. Видеть и чувствовать то, через что он прошёл, это… это… это было уже слишком.
Теперь Не Хуайсану действительно хотелось рассмеяться. – Я ничего не сделал как его друг. Я ничего не сделал! Позволял ему постоянно подвергаться таким пыткам! Вэй-сюн был один из немногих, кто понимал меня, а я – его. Я должен был постараться побольше! Мне следовало быть убедительнее! Я не должен был прикрываться!
Лань Цижень и Лань Сичэнь сжимали кулаки, не имея возможности что-то сделать. Но что они могли бы сказать? Они ненавидели этого человека из-за боли, которую он причинил их драгоценному Ванцзи, но не стоило ли хоть раз задуматься, какую боль испытывает сам мальчик? Пытались ли они заглянуть под маску, которую тот надевал?
Нет. Они этого не сделали.
И это было самое обидное.
***</p>
Упыри решили изменить свою пытку, повысить её уровень, вливая в него свою возмущённую энергию, желая испортить Вэй Усяня изнутри, заразить внутренности.
«Помогите мне……
Помогите мне, помогите мне, помогите мне.
Помогите мне, помогите мне, помогите, помогите, помогите, помогите, помогите, Помогите, Помогите, Помогите, Помогите МНЕ!!!!!!
Это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, это больно, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО, ЭТО БОЛЬНО!!!!!!!!!!»
***</p>
Крики звенели в их головах и резонировали в душах. Мольбы о помощи были слишком отчаянны, неотразимы, слишком мощны. Даже Цзинь Гуанъяо, который до этого момента сохранял нейтральное выражение лица, нахмурил брови, отчего прекрасное лицо исказилось.
Хорошо – подумал Не Хуайсан, стараясь быть сильным, не обращая внимания на накатывающие волнами эмоции. – Страдайте. Вы заслужили это за то, что пытались в чём-то обвинить Вэй-сюна.
Однако многие, ясно видящие страдания Вэй Усяня, не желали сдаваться. Должно же быть хоть что-то. Ведь что-то злое наверняка сделал этот массовый убийца.
Так должно быть.
Но…
Но если этого не было…
Если… Если они… Что же они натворили?
***</p>
Вэй Усянь начал увядать. Сопротивление покинуло его тело, зрение начинало меркнуть. Глаза закрывались, веки наливались свинцом.
«Ах… Так вот, где я умру…?»
Нет… нет… Несмотря на то, что Вэй Усянь выживет, от вида того, как близок он был к смерти, что-то мешало Цзян Чэну дышать.
Его глаза были подёрнуты белой поволокой, а воспоминания о счастливых временах мелькали мимо. Вспоминалось то, как он играл с Цзян Чэном и улыбающиеся, всё ещё живые, лица дяди Цзяна и госпожи Юй. Вспоминались счастливые времена с его шицзе. То, как она угощала его своим знаменитым супом из корня лотоса и свиных рёбрышек. Как она поддерживала его, когда он был подавлен и винил себя за разлад в доме.
А затем… Затем он вспомнил, как впервые встретился с Лань Чжанем. Он никогда не говорил об этом с кем-либо, но встреча с этим человеком, чьё лицо так безэмоционально, была одним из его самых счастливых воспоминаний.
***</p>
Глаза Лань Сичэня слегка расширились от удивления. Должно ли это стать той информацией, которую он должен бережно хранить, чтоб после передать Ванцзи?
Конечно – Цзян Чэн фыркнул – Конечно, ты подумал о втором молодом господине Лань. Тогда ты уже не мог перестать говорить о нём.
Так или иначе, а видеть счастливые воспоминания Вэй Усяня было несколько горько-сладко. Все чувствовали, что это была, хоть и недолгая, приятная передышка от надругательств, обрушившихся на него тёмной энергии и злобных созданий.
***</p>
Счастливые воспоминания оборвались, когда земля под ним осыпалась и чья-то рука обвилась вокруг его плеча. Фигура, очерченная только красным цветом, обняла его, ещё больше погружая в негодование.
Ещё больше рук вырвались из земли и пронзили его насквозь, окрашивая кожу в пепельный цвет, а вены словно стремились выскочить из его тела.
Глаза Вэй Ина расширились от охватившего его ужаса, когда всё больше и больше рук вторгались в его тело. Он почти не осознавал происходящего и смутно помнил себя, парящего над кроваво-красной лужей, которая начала хватать его, подвешивать в воздухе, стекая через нос по горлу.
А затем все отрицательные эмоции, воспоминания и чувства выплеснулись наружу.
Горящая Пристань Лотоса…
Трупы его товарищей-адептов…
Окровавленные фигуры госпожи Юй и Цзян Фэн Мяня…
Вороны роются в их гниющей плоти……
«Достаточно… достаточно… С меня хватит… Они должны умереть, умереть… Все они!!!»
«Но у меня нет силы. Ничего»
«Я бесполезен»
«Бесполезный. Никчёмный. Слабый. Хилый. Немощный.»
«Я очень слаб. Я никогда никого не мог защитить. Я лишь доставлял неприятности. Я не смогу решить что-то без их помощи. Я всегда был и остаюсь слабым»
«Слабый. СлабыйСлабыйСлабый. Мне не хватит сил»
«Мне нужна сила»
Лужа кровавой энергии накрыла его, напитывая, купая в зловещем сиянии.
«Больше… больше… Этого недостаточно, даже близко не подходит… Мне нужна сила, большая мощь… Сила, чтобы свергнуть их всех!!!»
***</p>
Теперь мы видим истинные цвета Старейшины Илин… - некоторые даже облегчённо выдохнули. Если бы мальчик и дальше был таким хорошим, то продолжать винить его они были бы просто не в силах.
***</p>
Он не знал, сколько с тех пор прошло времени.
Была ли причина для того, чтоб продолжать путь?
Ждёт ли его кто-нибудь?
Были ли такие?
Он чувствовал, что так оно и есть.
Лишь эта мысль вернула его из пучины накопившейся силы.
«А кто меня ждёт?
«Кто…?»
«Мне кажется, что… Мне необходимо… Вспомнить…?»
Завывание ветра, словно эхо, словно воспоминание, принесло с собой имя – «А-Сянь»
- Кто… зовёт меня?
- А-Сянь! Где ты? Ты в порядке?! Пожалуйста, будь в порядке!
- Шиц..зе?
- Вэй Усянь, возвращайся, мы все скучаем! Ты не можешь быть мёртв, не можешь! Мой брат не может быть мёртв…
- Цзян Чэн?
Он слышит, как ещё несколько человек окликают его по имени, желают, чтоб он был жив.
«Но так ли это?»
«Разве они не ненавидят меня?»
Он никому не был нужен.
Никому…
В конце концов, разве все они не считали его раздражающим? Разве он принёс им что-то, кроме раздора и хаоса? Кроме того… Разве они не игнорировали его боль? Неужели никто из них не желал, чтоб он ушёл и «затерялся»? Разве не говорили они, что он злой, мерзкий, беспокойный, извращённый?
Кто его разыскивает?
Кто это делает?
***</p>
Но это же неправда! – Цзян Чэн и Не Хуайсан разрывались от внутреннего вопля. – Неужели я настолько ненадёжен? Неужели я действительно что-то говорил, чем-то показывал, что ты не нужен мне?
Ответ был положительным. Они никогда не показывали Вэй Ину, что по-настоящему ценят его. Не показывали, что всегда будут на его стороне. Они не сделали ничего.
Лань Цижень ощущает, что это ранит больше всего. Лично его. Не он ли говорил то же самое мальчику? Не он ли сказал эти слова прямо в его лицо? Не он ли унижал его? Почему он не остановился, чтоб подумать, что чувствует от этого мальчик?
Цансэ Санжэнь, мать Вэй Ина, всегда была той, кто отмахивалась от этих вещей, в то время как её муж, Вэй Чанцзе, был тем, кто всегда усваивал такое. Вэй Усянь всегда больше походил на мать, но почему-то Лань Цижень даже подумать не смел, что Вэй Усянь имел такую же часть Вэй Чанцзе, какую получил от Цансэ Санжэнь.
Лань Сичэнь опустил голову, ощущая стыд – Молодой господин Вэй по-cвоему похож на Ванцзи. Они оба подавляют свои чувства. Хорошие и плохие, всё это они держат внутри. В то время как Ванцзи скрывает всё за маской непроницаемости, юный господин Вэй держит их за улыбкой. Я должен был заметить его боль, но не стал обращать на неё внимания. Потому что даже не подумал об этом. Почему… Почему…
Несколько людей плакало в открытую. (Из тех, кто с самого начала не были по-настоящему против Вэй Ина.)