12 (1/2)

Он правда поцеловал его? Антон в это не верит, не может такого быть, но вот он стоит перед ним и продолжает вести урок, а затем в глазах все сливается. Антон не понимает, что с ним, в глазах все плывет. Шастун вскакивает со своей кровати.

— Три часа ночи? — удивляясь, спрашивает он сам у себя. — Это был всего лишь сон? — разочаровано спрашивает он. — Смог бы я и правда так потупить? И как бы он на самом деле отреагировал? — Вопросы растворяются в темноте комнаты. — Почему это был сон? — стонет жалобно парень, падая головой на подушку.

Шастун встает со своей кровати и направляется на кухню, дабы попить воды. И осмотреться. «А если он сейчас не спит?» — раздается в голове голос, когда парень проходит мимо комнаты старшего. Антон ненароком заглядывает в комнату француза, но тот спит как младенец. » Когда спит, такой другой… Настоящий». Шастун видит сейчас не графа, даже не своего учителя, сейчас Шастун наблюдает за мирно спящим Арсением Поповым.

— Антон, это не культурно так в открытую пялиться. — произносит Арс, не раскрывая глаза. Антону кажется, что Попов бредит во сне, но через минуту это сомнение улетучивается. — Почему не спишь? — обратив к нему взгляд, спрашивает Арсений.

— Не знаю, — врет юноша. «Как же уснешь тут, когда даже во сне мысли о французе не покидают. Причем явно не просто мысли, а, блять, во всех подробностях», — конечно, все это парень произносит про себя. Не может же он сказать <s>своему </s> графу, что не спит из-за него.

— Понял, — говорит Попов, вставая со своей постели. — Пошли чай пить.

— Чай?! — снова резко произносит Антон.

— Шастун, ну в чае что тебя не устраивает? Зачем так кричать? — спрашивает мягко Арсений, Шастун удивлен — в прошлый раз тот хотел высадить его на обочине.

Попов спокойно готовит чай, а Антоша в открытую пялиться на него. Причем он знает, что возможно, да какой там возможно, наверняка Попов видит это и улыбается.

— Чай настолько красивый? — конечно, Шастун не упустит возможность подколоть преподавателя. Он ждет ответной реакции. Попов молчит.

— Не красивей тебя. — произносит Арс, вручая кружку с чаем покрасневшему парню. «Ну разве можно так лупить с горяча? Он, что моей смерти хочет?!» — думает школьник, потягивая горячую жидкость. — Так все же, почему не спал? — «Ну зачем? Ну так же хорошо сидели? И че мне тебе сказать?» — О чем задумался Батоша? — Арс смеется, Антон вновь краснеет. Да куда уже больше можно, блять, краснеть? Нет он точно хочет, чтобы Шастун сегодня коньки отбросил.

— О маме, — первое, что приходит на ум. И нет, Антон действительно думал о ней, просто не в эту ночь.

— Может, вам все же стоит поговорить? Я вижу, что ты хочешь сделать это, но почему-то не решаешься. — Француз прав. Антон хочет, правда хочет поговорить с ней, но как и о чем? И после всего этого считает она его своим сыном или нет? Если вообще когда-нибудь считала…

— А вы поговорили со своими родителями? — вопрос в лоб. Шастун снова ударяет себя мысленно по голове, вспоминая разговор в кабинете психолога.

— Нет, — слишком спокойно произносит Попов. — У нас с тобой разные ситуации не забывай, — говорит тот с полуулыбкой. — Приди домой и поговори с ней, послушай ее, может, все не так как тебе кажется, — пауза, «Что за пауза? Почему он остановился?», — в любом случае, ты всегда можешь вернуться ко мне. — Тепло, очень тепло на душе становится просто от этих слов. «Да, Шастун, ты вляпался.»

— Вы говорите как Пашка, — более бодро произносит Антон.

— У нас один мозг на троих, — смеется, показывая на свою голову, Арсений.

Эта ночь была прекрасна по-своему, да, это всего лишь был сон, но после, разговор с Арсом стал отдушиной. Он не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Невольно начиная думать, что если бы сон оказался реальностью и это было взаимно? Вопрос, который Антон задает себе на протяжении всего вечера, видя улыбку француза слыша его смех. Он тает, и ему хорошо.

Новый день не заставляет себя ждать, и Шастун со стоном тянется выключить назойливую мелодию на будильнике. Считается ли такое раннее пробуждение (да, семь утра это рано, а вы пробуйте ложиться в пять!) подвидом мазохизма? О да, определенно.

— Можно я тут останусь? — начинает ныть Антон, стоит только французу показаться в дверях. Тот опирается плечом о косяк и с усмешкой смотрит на ученика.

— Не-а.

— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — хнычет Антон, притягивая подушку к лицу, только бы не видеть ужасный свет от солнца, бьющий в глаза. Утро придумали какие-то больные люди, определенно. — У меня сегодня физика, я очень туда не хочу, у меня зачет, а я из двадцати трех билетов выучил только два, но больше у меня не получается! — Шастун лукавит. Выучил он действительно только два, еще два просто просмотрел по диагонали, а на остальные. Ну, положил. Сами знаете что.

— Антон, физика важна, — судя по звукам, Арсений подходит к кровати ближе, и парень убеждается в своей теории, когда у него отбирают подушку. Ту самую, которая спасала его от солнца. О нет, выколите ему глаза, он не хочет видеть этот слишком яркий мир!

Попов смеется, стягивая с подростка одеяло, чтобы утренняя прохлада заставила того подняться, но Шаст вцепляется в последнее укрытие всеми конечностями, и под смех учителя валится с ним на пол, окончательно просыпаясь.

— О нет, это было ужасно, — бурчит Антон, гордо поднимаясь. Да, гордо, и совсем не важно, что у него на пижаме нарисованы уточки.

Антон уходит в ванную под сдавленный смех Арсения Сергеевича, запираясь и плеская в лицо холодной водой. Несмотря на такой короткий сон (кому-то вообще удавалось выспаться за два часа? Покажите мне этого человека!), кругов под глазами нет.

Шастун переодевается в заранее захваченную с собой одежду — черная рубашка и такие же джинсы. Галстуки<span class="footnote" id="fn_29835026_0"></span> вместе со школьной формой он давно послал. Далеко.

Антон всматривается в свое отражение, подворачивая рукава, и в глаза бросается какая-то незавершенность образа, незаконченность… Парень долго пытается понять, в чем именно дело, и вот наконец на него снисходит озарение.

— Украшения! — Шастун так быстро вылетает из ванной, что чуть не сносит дверь, забыв про замок.

Арсений недоуменно смотрит на него, пока Антон собирает в кучку все перстни и браслеты, пересчитывая и облегченно выдыхая, когда понимает, что ничего не потерял.

Парень начинает методично надевать всех их, один за другим, не оставляя на запястьях и пальцах, кажется, не единого свободного места.

— Я такой Шастун-Шастун, у меня такие кольца-кольца, — улыбается Арсений, покидая комнату под возмущенное пыхтения вышеупомянутого Шастуна-Шастуна.

Завтрак проходит в молчании, и спустя несколько минут, проведенных Антоном в попытках доказать, что физика — зло вселенских масштабов, они выехали в школу. Да, Арс решил подвести своего ученика на машине.

Мельком заглянув в зеркало перед выходом, Антон завис на пару секунд, буквально любуясь своим отражением. Черт, он и вправду хорош в этой рубашке.

«У тебя депрессия?» — прозвучали почему-то в голове слова песни.

— У меня синдром бога, — усмехается Шастун себе под нос, последний раз проходясь взглядом по своему отражению.

Спустя час. Физика. Зачет.</p>

— Тяните билет, — Антон вздыхает, злобно глядя на физичку. А вот он как-будто не знает, что ему надо тянуть этот долбаный билет.

«Хоть бы первый или второй, хоть бы первый или второй» — молится парень про себя, с опаской переворачивая выбранный листок, на которой неумолимо напечатан его приговор. Двадцать один.

— Блять, — не сдерживается Шастун, вызывая осуждающие взгляды от всех учителей, находящихся в аудитории, — можно перетянуть?

— Нет, — учительница улыбается так гадко, сверкая вставной челюстью, что Антону хочется повторить судьбу Раскольникова. И он это сейчас не про Сибирь.

«Основные положения МКТ. Так, ну это просто, что-то там про частицы и промежутки между ними, окей», — он увлеченно пишет, пока ответ не испарился из головы, как это обычно бывает.

«Крутильные весы Кавендиша. Кавендиш-хуендишь, я что, ебу, кто это?» — он сидит, уставившись в листок огромными глазами, словно ожидая, что на нем появится подсказка.

«Задача на теплоемкость. Ну это я могу, тема восьмого класса, там я еще не пинал хуи» — он записывает все в графу Дано, пишет несколько формул и тщетно пытается вывести ответ. Чертова физика.

Чертова физика.

— Чертова физика! — кричит он, выйдя во двор школы, вызывая смех учеников, одобрительные возгласы и странные взгляды прохожих.

— Так плохо сдал физику? — раздается сзади вкрадчивый голос, и Антон буквально подпрыгивает на месте. Как можно так бесшумно красться по снегу?