7. (2/2)

Кто бы знал, что отдал бы Сережа, чтобы сейчас снова услышать эти два слова. Да, грязно, и не как в подростковых романах — вечная любовь, да и слова там обычно три, но кого это волнует в реальной жизни?

Тут нет сопливых признаний, только искренняя привязанность и суровый мужской секс. По дружбе разумеется.

— Выкинь футболку в окно, — сначала Матвиенко подумал, что ему послышалось, потому что воздух буквально искрил от напряжения и Дима просто не мог вот таким образом попытаться вернуть шуточную атмосферу, но тут до затуманенного вискарем мозга наконец дошло, что для выполнения задания придется сначала эту самую футболку снять.

И не то чтобы Сережа стеснялся своего тела, напротив, жира почти не было и даже намечался слабый контур кубиков, но шею почему-то залило жаром, стоило избавиться от лишнего атрибута одежды.

Само собой, в окно футболка не полетела, оставшись лежать забытой тряпкой на полу, когда Позов буквально влетел в друга с поцелуем, кусая чужие губы почти до крови, жмурясь, ожидая удара в любой момент.

Надо ли говорить, что никакого удара не последовало?

Оба не понимают, когда успели так поехать крышей, но разбираться с этим сейчас хотелось в последний момент. Разгоряченные тела соприкасаются, пробивая обладателей электрическим разрядом, требуя больше контакта, чтобы ближе, кожа к коже.

— Просто забей на все, — говорит Дима, ощущая, как в мозгу Сережи роятся сотни мыслей, и Матвиенко действительно забивает, отпуская момент, позволяя себе просто получать удовольствие — даже если это все на одну ночь, они, в конце концов, лучшие друзья. Они всегда смогут отшутиться и проигнорировать чувства.

В какой-то момент парни соприкасаются бедрами, ощущая заинтересованность друг друга в происходящем в полной мере, но стыд и не думал проявляться — слишком много выпито, слишком мало сказано для того, чтобы проникаться ситуацией.

Несмотря на пикантность обстановки, оба понимают, что это никакой не романтический вечер, не пресловутый «первый раз», не признание в любви. Это просто трах попьяне, и вопреки ожиданиям осознание этого не пугает, а словно развязывает руки, освобождая от такой обременительной морали. В конце концов, сейчас уже никто не ожидает от секса каких-то совсем волшебных впечатлений, сказочных фейрверков перед глазами и любви до гроба. Это всего-то способ сбросить напряжение и показать человеку, что он тебе не так уж и противен.

Позов судорожно ищет пальцами чужую ширинку, дергая ползунок вниз, стягивая с Сережи штаны вместе с бельем, и в следующую секунду Матвиенко несдержанно стонет, прикусывая кожу на шее партнера, толкается в подставленный кулак и параллельно сам пытается достать Диму из мешающих тряпок.

Когда это удается, они валятся на кровать клубком из двух сплетенных тел, хаотичных прикосновений и заглушенных стонов. Поцелуев в губы больше нет, потому что — не по-мужски, неправильно это как-то ощущается, и вместо нежности — укусы по ключицам и груди, рваные движения, резкие толчки.

О сексе с проникновением никто даже не заикнулся, и слава богу: в их состоянии и без смазки это было бы слишком сложно и рискованно, так что парни ограничиваются обоюдной дрочкой.

Знания, приобретенные за эту ночь, кажутся слишком неправильными в отношениях двух лучших друзей.

Например, Сережа теперь знает, что у Димы стоны низкие и с хрипотцой, что он любит неожиданно менять темп движений рукой, оттягивая оргазм.

Дима знает, что Матвиенко двигается быстро, изредка царапая чувствительную кожу ногтями, отодвигая крайнюю плоть.

Стоны в комнате прекращаются почти одновременно: Позов кончает медленно, с тихим рычанием, в чужую ладонь; Сережа, напротив, выплескивается на постельное белье, орошая его белесыми каплями семени, стискивая зубы — лишь бы не издать ни звука.

Оба перекатываются на спины, пытаясь отдышаться, прийти в себя от такой неожиданной встряски.

Проходит около получаса, прежде чем Дима поднимается с кровати, кое-как натягивая поднятую с пола одежду, и молча выходит из квартиры, кажется, не совсем отдавая себе отчет в своих действиях.

Серый лежит еще несколько минут, прислушиваясь к тишине и чувствуя себя персонажем чертовой мелодрамы, и наконец решает меньше париться по этому поводу. Они все-таки живут в реальном мире, в не в плаксивом фильме для женщин под шестьдесят.

Матвиенко допивает остатки алкоголя в одиночестве и почти бессознательно закидывает испачканное постельное белье в стиралку. Утром разберется.

End of the flashback

«Блять», — единственная мысль, которую друзья сейчас делят на двоих.