Слишком сильно (Юнмины) (1/2)
Это происходит вновь, когда Чимин заливает эмалированую поверхность ванны — ядовито-розовой жидкостью чистящего средства. Всего на секунду, перед мысленным взором появляется бледное лицо хёна с широко раскрытыми глазами. Чимин, натянувший на нос ворот футболки, полагает, что всё же надышался вредной химии.
Он захлопывает тяжёлую, железную дверь, и против воли представляет длинные пальцы.
Нарезая мясо кубиками, крепче сжимая рукоять ножа и умоляя себя не воображать, как кромсает человека.
Прыгая с половины лестницы вниз, и ударяясь ступнями о твёрдый пол, а не о хрустнувшую под подошвами грудную клетку.
Энергично встряхивая одеяло в пододеяльнике.
Даже засовывая одежду в стиральную машину.
Используя инструмент для раскалывания орехов.
Протыкая иглой специальную подушечку.
Чимин, которого прозвали небесным ангелом — о, он думает, что давно пал, за все свои непреднамеренные, больные фантазии.
Он даже делится с Тэхёном, обтекаемо сообщая, что у него в голове чёрте что из мелькающих образов, что мешают жить.
Тэ понимает всё по-своему, рассказывая о том, как круглые сутки только и думал о сексуальности Чонгука, и чтобы не течь постоянно, представлял того в туалете.
Чимин кривится, хлопая смеющегося друга по плечу.
Если бы его преследовали мысли о горячем хёне, всё было бы проще. Наверное.
В реальности дела обстоят так — Чимин настолько боится прикоснуться к Юнги, что шарахается от него, как от прокажённого, хотя таковым считает самого себя.
К счастью, Мин никогда и ни с кем не инициирует физический контакт, оставляя вокруг себя максимальное количество свободного пространства.
Представить хёна в эротическом контексте, кстати, совсем не сложно. Ночью, лёжа под одеялом, Чимин настраивается, поглаживая бёдра через пижамные штаны, кружа вокруг почти полностью возбуждённого члена. Очень медленно, почти лениво, как это мог бы сделать с ним Юнги, и… В мыслях, почему-то, у Мина течёт изо рта алая кровь, струясь и капая на бритый лобок младшего.
Чимин становится дёрганным и нервозным. Он старается не смотреть на хёна на общих встречах, отмалчивается, отсаживается, твёрдо уверенный, что так будет лучше.
Кому-то из компании — Сокджину, или Хосоку, приходит в голову идея закатить шумную вечеринку с литрами алкоголя.
— Нам всем нужно расслабиться, — подмигивает Намджун.
Собравшись в квартире Джина, они болтают, играют, и, хохоча, захмелевший Чимин опасно покачивается на стуле, его резко клонит в сторону Юнги, и он едва успевает отшатнуться, с грохотом падая.
Чимину столько раз мерещились увечья, которые он оставляет на Юнги, что сломанную ногу он воспринимает с улыбкой. Уж лучше у него, чем у хёна.
А дальше — больница, рентген, спица, гипс. Юнги подставляет плечо, предлагая ухватиться за шею для удобства, и Чимин, накаченный обезболивающим и успокоительным, плачет, потому что гипотетически, он ведь может и задушить ненароком.