Часть 2 (1/2)
Спустя ещё пару недель, дракон был вынужден признать, что этот человек был не так уж и плох. Раон теперь готов был поверить, что не все люди были такими жалкими презренными ничтожествами, как члены этой тайной организации. И может именно из-за того, что тот тоже пострадал от рук этих садистов, дракон не мог не чувствовать своей близости с ним. К тому же, человек всё также продолжал проявлять только заботу, обрабатывать его раны и переживать за него.
Он был ласков и осторожен, пытался успокаивать Раона, как будто тот не был драконом. Великим и бесстрашным существом, не нуждающимся в чьей-либо поддержке. Так считал сам Раон, пока не встретил этого человека. Он не был готов принять то, что ему нравилась это беспокойство и внимание и то, как он иногда слегка гладил его чешую, пытаясь утешить. И что переносить пытки и жизнь взаперти стало намного проще, когда дракон больше не был вынужден проходить через это в одиночку.
Поэтому он все же счёл своего соседа достойным и снизошёл до разговора с ним. Так он узнал, что его зовут Кейл и что тот понятия не имеет, зачем он сдался этим садистам. Сам Раон не был уверен, что те пытались выяснить. Но даже он чувствовал, что Кейл не был обычным человеком. От него пахло природной энергией сильнее, чем от любого другого живого существа, которых он, несмотря на нелюбовь к ним, повстречал не мало. Молодой дракон не знал, почему природа так любила этого человека, но был солидарен с ней. Кейл определенно был лучше многих и заслуживал этого. Такое прекрасное и доброе существо сложно не полюбить.
Ещё через несколько месяцев, Раон не мог и представить, как выживал здесь раньше в одиночку. Присутствие человека, которого он за это время успел признать своим, теперь казалось ему неотъемлемой частью его жизни. Хотя и было грустно, что их встреча произошла в таких обстоятельствах, но они спасли друг друга и со временем стали дорожить этими моментами, проведёнными вместе.
Кейл часто сидел, прижавшись к нему, и нашёптывал что-то успокаивающее. Сил на полноценный разговор у молодого дракона в последние несколько недель не хватало, и он мог только лежать и слушать его тихий голос и мерное сердцебиение. От этого становилось так легко и спокойно на душе, что Раон иногда совсем забывал, где они находятся. Те ночи, что они провели рядом, прижавшись друг другу, грели дракону сердце, которое как будто снова забилось с появлением Кейла.
Иногда этот глупый человек даже пытался поделиться с ним своей едой. Не то чтобы дракон, даже с заблокированной манной, не мог выжить без неё. Жил же он как-то раньше, его тогда никто и не думал кормить. Слабому человеку, в отличие от него, все же давали еды, без которой тот бы просто погиб. Если, конечно, эти объедки можно было назвать едой. Однако, зная, что тот часто не ел даже их, Раон хотел встать и насильно накормить его. Дракон знал, что, в отличие от его вида, людям для нормальной жизни и здоровья требовалось хорошо питаться и не хотел, чтобы Кейл пострадал. Тот и так был слишком слаб, и с каждым днём, проведённом в тёмной мрачной темнице, ему становилось всё хуже.
Кейла, в отличие от дракона, которого совсем перестали отправлять на эксперименты, забирали слишком часто. Чаще, чем самого Раона в начале его заключения. После своего возвращения он всё дольше просто лежал, свернувшись в своём углу и не двигался. Терял сознание на несколько дней. Часто отчаянно прижимался к дракону ночами и дрожал, пытаясь согреться.
Если честно, это пугало. Да что там, Раон был в ужасе. За это время он успел настолько к нему привязаться, что при мысли о его смерти дракон ощущал удушающее чувство страха. И ненависти. Раньше он считал, что ненавидеть этих людей больше, чем есть, он уже не способен. Что ж, он ошибся. Теперь дракон был уверен, что когда сможет разорвать свои оковы, они будут страдать хуже, чем в аду. За самого Раона и за его человека, которого они посмели тронуть. Да, когда он сможет выбраться…
На самом деле у дракона не было сил даже на то, чтобы поднять голову или открыть глаза. Он так и не смог ни разу взглянуть на Кейла. Раон был уверен, что тот был бы красив и смотрел бы на него с той нежностью во взгляде, что всегда слышалась в его голосе и ощущалась в прикосновениях.
В один из дней, слившихся для Раона в одну сплошную череду боли, страха и волнения, человек снова сидел, прижавшись к нему. Пока он неожиданно хрипло не позвал:
– Раон…
Молодой дракон тут же очнулся от неглубокой дремы и попытался сосредоточится на тихом голосе.
Кейл на несколько мгновений замолчал и продолжил всё также неуверенно:
– Пообещай мне, что сможешь выбраться отсюда.
Раон замер в растерянности, не понимая, почему он говорит ему это. Тот отстранился от его тёплого бока и встал, чуть покачнувшись. Нашарив в своих густых волосах тонкую, еле заметную шпильку, он осторожно вытащил её. Пару секунд, не моргая, посмотрел на неё и, решительно вдохнув, поднёс руку к шее дракона, вокруг которой был застегнут магический ошейник. Прицелившись, он с силой вогнал острую часть заколки в замок на нём. По украшению прошла волна тёплой энергии, и тот тихо щёлкнул.