Глава 5 (1/2)

Проснувшись утром, Феликс обнаружил, что он один. Подушка валялась на полу, а смятая простынь немного слезла с дивана. На кофейном столике лежала бумажка с веселой мордашкой. Открыв ее, Ли узнал, что Хёнджин ушёл рано утром на встречу, оставив ключи на тумбе, чтобы Ликс мог закрыть дверь. Быстро собравшись и решив больше не оставаться в чужом доме, к тому же в одиночестве, он поехал домой.

Отчим же, приехав, обнаружил, что в доме тихо и пусто. Его это не расстроило, не обескуражило. Нет. Это развязало ему руки и он был этому несказанно рад. Позвав своих друзей, напившись вусмерть, он уснул на диване в кухне, а с утра проснулся от шума у двери. Еще не до конца протрезвевший, Пак вылетел в прихожую, где обнаружил разувающегося Феликса.

— Где ты был? — мужчина угрожающе взглянул на Ли, медленно к нему подходя.

— Я… было поздно, я остался у хёна, — виноватый взгляд опустился в пол, парень боялся поднять голову и увидеть разъярённые глаза отчима. Но вместо этого, он вдруг чувствует боль, резко обжигающую щеку. Пак его ударил.

— Ты чё, шлюха, оставаться у кого-то? Дома своего нет, я не пойму? — еще не протрезвевший мужчина, надвигаясь на Ли, вызывал только желание убежать, спрятаться, закрыться руками, потому что ждать от него можно было чего угодно.

— Простите меня, я просто очень устал, а ехать было далеко. Он предложил, а я… я согласился. Простите.

— И часто ты так «ночуешь» у Хенджина? Может гораздо чаще, чем я думаю? — Пак перешел на крик, краснея от злости, — Феликс, ты неудачник. Ты же знаешь это? Твои успехи посредственны, ты сам — посредственность. И, вместо того, чтобы днями и ночами пахать, ты бегаешь по ночёвкам? — он смеется над Ли, насмехается и наслаждается его унижением. А все, что может сделать Ликс — опустить глаза в пол и молчать, чтобы не вызвать новый поток оскорблений в свою сторону. Это страшно — слышать такое на протяжении всей жизни. Но что страшнее — верить этим словам. И Феликс верил.

— Мне надоело видеть твоё лицо в моём доме.

«Он не понимает, что говорит, он не осознает.» — думает Ли. Он просто пьян. Но нет. Понимает. Этот человек просто говорит правду, которую вынашивал все эти годы, — Уходи. Мне тошно смотреть на то, каким ублюдком ты растешь. Убирайся. Из. Моего. Дома. — процеживает мужчина Феликсу в лицо, чуть ли не плюя в него.

— Хорошо. Извините меня.

Не зная, куда идти, Ли заходит в комнату матери, что смотрится в зеркало и прихорашивается, видимо снова собираясь сбежать куда-то на ночь. Она бросает мимолетный взгляд в его сторону и снова возвращает его к своему отражению. Эфемерная, невинная красота. С абсолютным безразличием в глазах.

— Ты слышала? — тихо спрашивает парень, буквально шёпотом. Он надеется на хоть что-то. Хотя бы злость, но не безразличие.

— Слышала. И что? — взмахом кисти, женщина распределяет пудру по лицу. Мягко оглаживает скулы розовой кисточкой с контуром, мажет кистью вишнёвого цвета по губам. Голову не поворачивает.

— Тебе всё равно?

— Мне НЕ всё равно, но что я должна сделать, Феликс? Накричать на него? Поговорить? Ты же знаешь, что это бесполезно, — каждый раз одно и тоже. У этой женщины каждый раз одни отговорки.

— Уйти от него? Хотя бы раз защитить меня? — ребёнок, который ищет любовь матери, еще верит, что что-то поменяется. Но наталкивается на стену.

— Феликс, — мягкий смех наполняет комнату, — Ну куда я уйду? Я не работаю, ты тоже. На что мы будем жить? К тому же, почему бы тебе не послушать его? В его словах есть истина. Что ты сделал, чтобы он не кричал?

— Я стал его пасынком, чтобы он кричал на меня и унижал, видимо…

— Ты рассуждаешь как ребёнок.

— Я рассуждаю как ребенок?! Я столько лет терпел все это просто потому, что был не его ребёнком. Ему просто было насрать на то, что со мной будет, кем я вырасту после такого «воспитания». Он только и делает, что меня унижает и смешивает с дерьмом. А ты слушаешь и поддакиваешь, наплевав на мои чувства. Ты хоть раз спросила как чувствовал себя я?!

— Ликс…

— Не называй меня так. Ты хоть раз была на моих экзаменах и выступлениях? Ты знаешь, как я учился, как работал, когда он не давал мне денег на еду в школу? Когда даже на проезд у меня не хватало, потому что я недостаточно старался? Ты хоть что-нибудь знаешь обо мне? А о том, что он сделал со мной?

— Он много для тебя сделал.

— И теперь попрекает меня этим, хотя видит, что я все еще пытаюсь добиться его одобрения. Он выгнал меня. А тебе похуй.

— Не матерись!

— Тебя только это волнует? Что я матерюсь? — истерический смех накрывает Ли. Мать же смотрит на него серьёзно, с небольшим испугом, — что ж, мама, я ухожу. Но, когда он тебя бросит и тебе некуда будет идти, — Ли медленно подходит к матери, облокачиваясь на стул, на котором она сидит. В ее глазах страх и непонимание. «Ну конечно, ты никогда ничего не понимала», — думает Ликс, — То ты придёшь ко мне, а я скажу «иди нахуй», — тяжёлый взгляд пугает женщину, она хочет встать и уйти, но парень опережает её, слишком быстро подходя к двери, — Прощай, мама.

Он снова один. Нет. Он всегда и был один, в этой семье.

Быстро забежав к себе в комнату и схватив сумку и некоторые вещи, Ли как можно скорее покинул этот чертов дом. Да и дом ли вообще… Он никогда не чувствовал к этому месту привязанности, тогда почему он должен считать это своим домом?

Феликсу ничего не остаётся, кроме как обратиться к единственному другу. Конечно, был вариант «вновь попросить помощи у Хёнджина», однако совесть не позволяла. Поэтому уже спустя пятнадцать минут он стоял у двери в квартиру Хана.