Ярость (1/2)
Мощный толчок отбросил Оби-Вана к стене сразу после того, как они с разъяренным Квай-Гоном вернулись домой.
–Что происходит?! — рявкнул Джинн, быстро подходя вплотную к бывшему ученику и впечатывая его в стену снова, поставив руки по обе стороны от него, не позволяя избежать разговора.
–Это ты у меня спрашиваешь?! — взбеленился Кеноби, пребывающий в глубоком шоке и ярости (в частности потому, что больно ударился затылком о каменную кладку стены), — После того, что ты устроил в городе?! После дуэли с Избранным?! Да вы бы поубивали друг друга, если бы я не вмешался! — продолжил рычать Оби-Ван, глядя прямо в глаза учителю.
Благодаря долгому и крайне веселому дню его одежды не только пропитались запахом его тела: на некоторых местах появились дыры и опалины от светового меча, несколько раз прожужжавшего совсем рядом.
–Если бы ты не вмешался, едва стоя на ногах, мне бы не пришлось оставлять дело незаконченным! — оскалился в ответ старший ситх, безуспешно пытаясь внушить страх ученику.
Его глаза пылали желто-оранжевым огнем ярости, но на Оби-Вана это не производило ровно никакого впечатления.
Он, в свою очередь, тоже не был спокоен.
–Квай-Гон, я в первый раз влюбился, неужели обязательно убивать того, кто мне нравится?! Я почти выполнил задание, почти достиг того, что необходимо было сделать! Крифф, да чем ты думал?! — сорвался на крик Кеноби, на глазах которого начали появляться слезы. Он вспомнил, как посмотрел на него Энакин, когда он выхватил свой световой меч и ринулся навстречу разъяренному Квай-Гону.
Разумеется, он все понял. Крифф, все могло бы быть совсем иначе! Они могли бы быть какое-то время счастливы. Может, он бы даже сам потом рассказал Энакину о том, кем является, а он…он бы, конечно, сказал, что все равно любит его, поцеловал бы так же жадно и нежно, как сейчас целовал его Квай-Гон.
Так же настойчиво и страстно, как всегда целовал его Джинн.
Оби-Ван всхлипнул в поцелуй и обнял учителя за шею, прижимаясь к нему всем телом и прекращая сдерживать слезы.
–Прости, прости меня, мой Оби, я сам не знаю, что на меня нашло, я не хотел, — зашептал Квай-Гон, сцеловывая слезы с лица своего запутавшегося ученика и гладя его по щеке, –Я не смог сдержать себя, когда увидел, как он ведет себя. Ты прекрасный, невероятный, ты достоин совсем другого обращения. Он не достоин тебя, мой нежный Оби-Ван, — продолжил ситх, кладя ладонь на талию вздрагивающего от редких всхлипов юноши и чуть сжимая пальцы.
Оби-Ван и сам не понял, когда успел растаять под горячими поцелуями. Слезы высохли, но дыхание так и не выровнялось: теперь оно сбивалось от того, как учитель смотрел на него, от его поглаживаний, прикосновений губ, тихого шепота.
Да, у Оби-Вана был великий учитель соблазнения, но, к сожалению, сам Кеноби научился соблазнять только Квай-Гона.
–Знаю, ты не хотел больше этой связи со мной, но сейчас.., — начал Джинн, облизнув пересохшие губы и пристально глядя в глаза ученику, –но сейчас я хочу возобновить ее, мой нежный ученик, — закончил ситх, проводя кончиками пальцев по длинной шее Оби-Вана и, не выдержав, склоняясь к ней, чтобы вдохнуть сладкий аромат, исходящий от светлой кожи.
–И все же ты использовал эти кошмарные сладкие духи, — прошептал он, невольно растягивая губы в улыбке, –Теперь я хочу съесть тебя всего, Оби.
Низкое бархатистое урчание туманило голову намного быстрее и эффективнее любого наркотика, Оби-Ван уже был готов кончить, не хватало только одного прикосновения там, где плоть ныла и жаждала внимания.
–У-чи-тель! — по слогам выдохнул молодой ситх, запуская пальцы в длинные волосы, каштановые с серебряными нитями, мягкие и длинные.
Сколько раз он говорил себе, что это неправильно, сколько раз повторял Квай-Гону, что они больше не будут это делать, но вот он снова распадается на части в его руках, чувствует себя единым с Силой, когда Учитель опускается на колени и, небрежно сорвав остатки одеяний, берет в рот налитую кровью головку.
–Учитель! Квай-Гон, о Сила, как же хорошо! — задохнулся от наслаждения Оби-Ван комкая пальцами длинные каштановые волосы, неловко дергая их, когда удовольствие вынудило тело судорожно изогнуться.
Длинные пальцы Джинна ласкали нежную кожу бедер, поглаживали низ живота, дразнили сжавшееся от наслаждения колечко входа — делали все, что так любил и чего так боялся юный ситх.
–Нет, только не..! — всхлипнул Оби-Ван, когда его рывком заставили раздвинуть ноги и промежности коснулись не только пальцы, но и язык.
Кеноби был уверен, что учитель делает это специально, зная, как смущает его бывшего падавана эта ласка.
Стоило на секунду расслабиться, как кончик языка проник глубже, вызывая уже не стон, а тихое поскуливание: молодого Оби-Вана сводила с ума эта неправильная, непристойная, медленная ласка. Он не мог вырваться, не мог насадиться или отстраниться от влажного языка из-за пальцев, крепко держащих его за бедра.