Желание сбылось. (1/2)

***

Прошёл день. Все до сих пор в шоке. Особенно учителя. Хоть мнение одноклассников ко мне не изменилось, но они уже хотя бы не трогают меня. Точнее, не так часто. А соседские дети как узнали, сразу ко мне побежали. Но первое, что они сделали, попросили свою маму взять у меня автограф. А мы все прекрасно помним, кто мои соседи. Видели бы вы моё лицо, когда она подошла ко мне с такой просьбой. И, вроде, с этого момента все наши неполадки починились. Она даже начала снова оставлять у меня Артура с Алиной. А мне только в радость нянчиться с её детьми. И им со мной играться. Вот только Валентин меня не очень любит. Но причина мне неведома.

И опять так случилось, что не успела я моргнуть глазом, как скоро новый год. А ведь я даже подарков Нике не купила. И не знаю, что она хочет.

- Никуся, что ты хочешь на новый год?

- Ничего.

- Ну как так? Должно же что-то быть.

- Есть. Но слишком дорогое.

- Ну а ты скажи мне. А я передам Деду Морозу.

- Я уже не маленькая и понимаю, что подарки ты покупаешь. Поэтому не скажу.

- Ну хоть намекни.

- Телефон.

- Я поняла тебя, - лёгкая ухмылка, игривый тон и я ясно дала понять что будет ей телефон.

- Насть, только не надо мне его покуп... Ты слышишь?

- Что?

- Кто-то кричит.

- Где?

- Вроде, из твоей комнаты.

- Сиди тут.

Я пошла к себе и начала искать источник звука. И до меня дошло. Не в комнате. За ней. За стеной. Хоть я и сделала себе шумоизоляцию в комнате, но крики слышны. Кого-то бьют. И очень сильно. Нет. Только не она. Только не её.

Секунда и я уже звоню к ним в двери. Мне открыл бухой в хлам мужчина. Как я поняла, это у нас Мишенька. Ну привет, мразь.

- Что у вас там происходит? У меня ребёнок маленький в квартире, боится ваших криков. Вы что там насилуете кого-то?

- Нг твуг собче дъело. Вали нахар.

- Извините меня, что вмешиваюсь, но мне кажется, что у вас не всё в порядке.

- Пголивай. А то ударю, как вог ту соб...а...ку.

Он пальцем показал куда-то вглубь квартиры, а я же увидела лежащую на полу учительницу. Она плакала, а из рта текла кровь. Ярость. Очень большая. Либо сейчас, либо никогда.

- Чт... Я вызываю полицию.

- Никак польции. Сука.

Он ударил меня. Но я буду умнее. Я пошла к себе и закрыла дверь.

- Ника, где моё ружьё?

- Зачем тебе?

- Англичанка. Её избивают.

- Чт... Что.

- Сиди тут и не высовывайся.

Я взяла оружие и пошла на войну. На этот раз дверь открыла она о просто кинулась мне в объятия. Вся в крови, в руке маленький, но хоть какой-то нож. Она хваталась за меня, как за спасательный круг. Беззащитная. Избитая. Нуждающаяся в помощи. Я взяла её под руку и хотела завести к себе, но не успела. Дверь передо мной закрылась и он грубо швырнул меня от неё. Учительница сползла по стене, еле держась за последний шанс выжить. А я с боевой готовностью перезарядила оружие. Он, как собаку, швырнул меня в их квартиру.

- Ска, ты чё ахуела? Ты чё её защитяш? Чё мотишь с этый шлюэхой?

- Пошёл нахер мудак.

Я выстрелила в зеркало, тем самым показав, что могу убить его. Но ему было плевать. Он снова накинулся на меня. Но трезвый сильнее бухого. И я оказалась сверху. Приставив дуло к виску, я пригрозила ему тюрьмой. И он, наконец-то, остановился.

- Убирайся. Вон из этого дома. А то выстрелю.

- Да и пошл ти. Ска.

Я проводила его под прицелом до четвертого этажа и пулей побежала к Лесе Васильевне...

***

- Спасибо. Боже, ты снова спасла меня. Ты даже представить не можешь, как же я тебе благодарна.

- Я всё ещё придерживаюсь мнения, что вам нужно в больницу.

- Мам, пожалуйста, давай поедем к врачу.

- Не волнуйся, Артурчик. Всё хорошо. Идите поиграйте с Никой. И вам веселее станет.

- С тобой точно всё хорошо?

- Алина, я же сказала, всё хорошо.

Они пошли в комнату к Нике, а я продолжила замазывать синяки на её лице. Всё та же мягкая кожа, все тот же невинный взгляд, всё та же лёгкая улыбка, которою она из себя выдавила. Даже в такой ситуации она старается улыбаться.

- Я теперь тебе должна. Жизнью.

- Уже второй раз, - как всегда, полу улыбка, полу ухмылка.

- Да... Спасибо тебе. Не знаю, чтобы он со мной дальше сделал. Убил бы.

- Что же случилось?

- Я... Не очень хочу об этом говорить, - грустный взгляд и перебирание пальцами ясно дали это понять.

- Вам легче станет.

- Я перекину на тебя свои моральные проблемы.

- Мне уже ничего не страшно. Если хотите, я тоже расскажу что-то из своей жизни.

- Он... Он опять... Напился. После того, как Миша потерял работу, он начал часто выпивать. А злость выливал на меня. Ещё и в присутствии детей. Это самое ужасное, что могло случиться на глазах у них. Я не знаю, что мне теперь делать.

Она начала плакать. А я обняла её. Она прижалась ко мне, как к какой-то героине. Она доверилась мне. Больше всего на свете я хотела, чтобы с ней было всё хорошо. Чтобы на ней никогда не было ни одной раны, ни одного пореза, ни одного синяка. Сейчас в моих руках она такая уязвимая и невинная. Хочется вечно её вот так успокаивать и никогда не разжимать эти объятия. И в этот момент я поняла. Это не влюблённость, и не симпатия. Я по настоящему люблю её.

***

- Ваш живот уже не болит?

- Нет, уже почти всё прошло.

- Это хорошо. Но вы всё равно глупо поступили, что отказались от скорой.

- У меня организм крепкий, раны быстро заживают.

- Ага, а я тогда Прима Национальной оперы.

- Я серьёзно говорю. Расскажи мне что-то, хочу отвлечься.

- Ну ладно, я же обещала. Мои мама с папой тоже когда-то ссорились. Очень сильно. До прикосновений не доходило, но емоции были сильные. Один раз они очень сильно поссорились. И... Папа поднёс нож над нами. Я тогда очень испугалась. Потом мы с мамой уехали на две недели к бабушке. А потом всё как-то наладилось.

- Господи. Бедная ты.

- Да ничего. Сейчас я это вспоминаю, как шутку. И до сих пор надеюсь, что это был всего лишь страшный сон. И только два года назад я узнала, что они официально разведены.

- То есть...

- Да. Я до тринадцати лет не знала правды и надеялась, что они всё-таки сойдутся... Снова.

- И... Сколько ты была без папы?

- С шести лет.

- Боже мой, девять лет без отца. Тебе, наверное, было тяжело.

- Не столько мне, сколько маме.

- Знаешь... После этой ситуации... Я, наверное, тоже подам на развод. Но, мне страшно.

- Из-за него или из-за детей?

- И то, и то.

- Не волнуйтесь. С первым я вам помогу, если что, - я сказала это всерьёз, но она, видимо, восприняла как шутку и легко улыбнулась.

- Я боюсь, как они это воспримут. Валентину уже тринадцать. Он уже всё понимает. Расскажи, каково было тебе?

- Поначалу я ничего не понимала. Мне впарили легенду: папа просто ушёл жить к бабушке. И всё. Потом я начала винить себя в этом. Мне было тяжело без него. А потом начался этап веры. Я верила в то, что они сойдутся. Что они снова будут вместе. И что я снова увижу, как они обнимаются. Потом наступило осознание. И конечная стадия - принятие.

Тут и я не удержалась и пустила слезу. Эта тема очень сложная для меня. Ведь теперь у меня есть официально страх - я боюсь криков. И когда кто-то на меня замахивается. Никогда и ни с кем я не обговаривала это. А теперь открылась.

Она сжала мою руку и улыбнулась мне. Люблю эту улыбку.

- Можно вас кое о чём попросить?

- Давай.

- Пожалуйста, сохраните это в тайне. Я вам открылась, рассказала самое сокровенное, зацепила самую больную тему для меня. Пожалуйста, не выдайте этого. Не делайте то, чего со мной уже делали много раз.

Она посмотрела на меня с большим пониманием и сожалением. Встала и обняла. Как же я хочу поцеловать её.

- Обещаю.

***

- Мам, я не хочу домой. Мне страшно. А вдруг папа опять придёт? Я боюсь.

- Алин, ну что ты такое говоришь. Никто никуда не придёт.