Часть 5 «Рисунок простым карандашом» (2/2)
Чувство дежавю пробежала по всему телу юноши.
- Ещё одного твоего падения, я не перенесу,-уже более бодрым голосом сказал Арс, протягивая парню стакан воды с таблеткой аспирина на дне.
- Могли бы мы забыть об этом казусе?-понурив голову пролепетал Шаст.
- Конечно! Я надеюсь, что тебе уже лучше и ты не расскажешь отцу про этот случай,-мужчина повёл бровью, мол «надеюсь, ты не сдашь меня, что я напоил тебя на танцах»
Антон молча кивнул и взяв стакан с водой, выпил ее залпом. Уголки губ Попова дрогнули, в легкой улыбке. Он уставился на мальчишку: лучи солнца, которые просачивались, сквозь задёрнутые шторы, играли с его каштановыми прядями, которые переливались на солнце, поблескивая, а его мечтательные голубые глаза улыбались ему. Антон заметил эту заинтересованность в его взгляде, и он невольно отворачивается, только бы не смотреть ему в глаза, только бы он не прочитал страх, который парень не сможет ему объяснить.
«И в этот самый миг, во мне вспыхнуло желание. Желание, чтобы он принадлежал только мне, я захотел его не рассуждая, так же естественно и просто, как утолять жажду. Ах, его голос! Никогда не забыть мне, как забилось мое сердце при звуках этого медлительного, глубокого, как музыка, голоса. Так забилось, словно я слышал его впервые. Как его душа и тело, могло так околдовать меня?! Окруживший его ореол тайны возбуждал мое любопытство, как дверь, к которой нет ключа. Все, что есть в нем, загадочно заставляет меня лишь упорнее тянуться к нему, а его необычная сдержанная обходительность лишь укрепляет мою решимость полностью им завладеть.»
Он любил его и желал, но он был для него загадкой. Все в жизни Антону предоставлялось непреложным и простым-как ветры дующие над плантацией, как море омывающее утёс. Все сложное было ему чуждо и непонятно. Впервые судьба столкнула его с натурой, столь более сложной, чем он сам. А сжигавшее его пламя, разгоралось все ярче.
***</p>
Пол дня прошло в несбыточных мечтаниях. Солнце стояло уже совсем низко над садом, а за рекой чёрный зубчатой стеной возвышался темный, сосновый лес. Ласточки, выпорхнув из застрех, стрелой проносились над двором. В этом призрачностей полумраке высокие сосны в пойме реки, такие сочно-зелёные при свете дня, казалось совершенно чёрными на блеклом небе. Белые трубы усадьбы, меркли все больше среди густой темной зелени сосен, и только мерцавшие кое-где огоньки зажженных ламп, манили на ночлег.
Антон проходил по полумрачному коридору. Тёплый свет огоньков бра, освещали непроглядный ковралин, лежавший вдоль длинного туннеля, между дверей. Неподалёку от прачечной была приоткрыта дверца, из щели проникал тусклый свет. Он словно, поманил парня туда. Сладкий соблазн зайти в чужую комнату. В комнату Арсения.
Парень медленно приоткрыл дверь, заглянул туда. В комнате слегка пахло знакомым одеколоном. Этот приятный запах, бил ароматом в нос. В комнате никого не было. Антон бесшумно зашел, прикрыв за собой дверь в исходное положение. Взор парня первым делом, упал на кровать, возле приоткрытого трёхстворчатого окна. Кровать была устелена хлопковым, нежно-серым покрывалом, в тон с подушками, которые лежали поодаль от кровати, на подоконнике. В углу древесного цвета комнаты, стоял мольберт, неопрятно заляпан в краске. На нем натянуто временно-чистое полотно. Рядом изящная тумба, на которой были выставлены маслинные краски, и лежала изрисованная палитра. Со всем этим барахлом лежала флейц и контурная кисть<span class="footnote" id="fn_31473866_0"></span> Окончив рассматривать «рабочее место» Попова, он перевёл взгляд на лаковый комод, стоявший по ту сторону парня. На нем стояла фарфоровая вазочка с бурбонскими розами, а около неё, рамочки с фотографиями. На одной из них: Арсений широко улыбаясь, держал в руках крохотную девочку. Та была в нежно-розовом платье с вязаной, летней панамкой. Она заливалась смехом и тянула маленькие рученки к мужчине, который так ласково глядел на неё. На заднем плане был виден парк. Малахитовые деревья и фонтаны, толпа людей, кормящих уток возле озера.
«Это его дочь?»,-мимолетно пронеслось в голове. «Нет, это точно его дочь!» Антон даже как-то и не задумывался, что у него может быть семья. Антон совсем не вдумывался в это. «Конечно у него есть семья! Он взрослый, заботливый мужчина. А я вовсе отмёл тот факт, что он, несомненно, не одинок»,- одернул он сам себя. Эти мысли со жгучей болью пронеслись по всему телу. Глаза снова стали наполнятся влагой. И болью. А внутри, будто пустота. Его разъедает по частям. Неужели, этот мальчишка умудрился на что-то понадеяться? Антон немедленно хотел покинуть эту комнату. И не успев он оправится от первого потрясения, как наткнулся на следующее… Верхний шкаф комода был приоткрыт. Парень не спеша заглянул в него. Там была стопка бумаг, а среди них, самый верхний лист бумаги, бросился в глаза. Парень дрожавшей рукой вытащил его из стопки, и начал разглядывать. Глаза все ещё были полны слез, и он пытался настроить резкость, быстро моргая и зажмуриваясь.
Глаза парня округлились. Его зелёные засверкали, то ли от слез, то ли от удивления. Приток крови лениво поступал в мозг, и только после длительного осознания увиденного, парень отшатнулся, уронив лист. В комнату ворвался Попов, в глазах его был виден - страх и некое недопонимание, но увидев рисунок у ног парня, он вмиг все осознал.
На листе бумаги простым карандашом был нарисован: мальчик, сидячий на бортике бассейна, задумчиво разглядывая издали виднеющийся лес.