Часть 4 «Повеселимся?» (1/2)
Как я уже говорила, прошло несколько дней. А значительная тяга к пленительному художнику, живущему в доме парня, все никак не хотела проходить… Антон пытался разобраться в себе и в своих обременительных мыслях. Ему было тяжело. Он сроду не чувствовал такой сильной притягательности. То самое чувство, в глубине души, которое заставляло тело атрофироваться от мозга, и быть в порабощении сердца. Когда не чувствуешь ничего. И замираешь. Тело отказывается подавляться разумному влиянию.
На него хочется смотреть вечно. Хочется прижаться к нему, приластиться, и обнимать так долго, пока не перестанет биться сердце. Однако, есть много но, что мешает отдаться чувствам, и забросить свою тревогу куда подальше, в обветшалый чулан. Никогда ему не удавалось испытать сие чувство. Этот комок в горле, вероятно, настолько велик, что даже если попробовать заговорить, послышится только сиплый голосок. Но Антон уже и не пытался. Он перестал говорить с ним. Он перестал упоминать его имя. Но в своих снах, он искренне желал его. Во всех смыслах и понятиях. Он не выходил из головы. Он поселился в ней, и колотил молоточком, каждую минуту, секунду, этого длительного прибывания Арсения здесь. Он заполнил собой, будто, все пространство. И лишних мыслей не осталось. И кислорода тоже, каждый раз проходя мимо него, он чувствовал, что воздуха совсем нет. Его что-то душит. Так усердно и настойчиво. Как справляться с этим?
***</p>
За громадной постройкой, под названием-его дом, находились вариации различных фруктовых деревьев. Антон комфортабельно уселся под распущенными, пышными ветками груши. Рядом с ним стояла плетёная корзинка, в которую он собрал плоды сочного фрукта. Шаст увлечённо читал книгу Драйзера, поедая грушу, сок которой сочился и стекал по пальцам. Антон откладывая фрукт, все ещё увлечённый трагичным романом, облизывал кончики своих пальцев от сладкого сока, который норовился стечь на книгу. Глаза парня настолько увлечённо бегали по строчкам книги, что он даже не заметил, как над ним склонился «объект его воздыханий». Арсений, не скрывая эмоционального восторга при виде юноши, разглядывал, как тот елейно облизывал пальчики, продолжая пережевывать грушу.
- Американская трагедия?! Хороший роман. Читал его как-то на днях,-послышался голос над кучерявой макушкой парня.
Антон встрепенулся от неожиданности, а капля сока с громким звуком, тяжело шлепнулась на страницу, разъедая тонкую, старинную, советскую бумагу. Антон медленно поднял глаза, убедившись кто над ним стоит, и смущенно стал тереть пальцем по влажной и липкой стопке страниц. Отвечать он и не собирался, Попов это понял.
- Слушай,-не выдержав долгую паузу, прохрипел Арс, кажется, к его горлу тоже подступал какой-то ком,-хватит тухнуть здесь, поехали на дискотеку, тут неподалёку. Я слышал, там сегодня будут убойные танцы.
Ответа так и не последовало. Антон съёжился от этого напорного взгляда.
- Заодно, пообщаемся с тобой. Избавимся от излишних разногласий, согласен?-он говорил это самым мирным тоном, и по-видимому, не имел никаких враждебных намерений.
Последнее, что парень хотел сейчас, это говорить с ним. Уж лучше сброситься с крыши. Страх сказать что-то не так. Быть может, опозориться снова, ему, уж поверьте мне, не хотелось.
Арсений мягко положил руку на плечо парня. Антон вжался в тонкий ствол груши, продавливая спину. Он снова чувствовал себя, словно ребёнком, боявшимися заговорить с девчонкой, которая ему нравится, но не мог ничего сделать. Он чувствовал тепло от тяжелой ладони у него на плече, ее тепло опаляло все тело, и бросало в дрожь. А сердце колотится так, будто парень пробежал кросс без остановки.
- Давай,-не унимался Арсений, немного подталкивая парня,-расслабимся, повеселимся!
Похоже, что перечить Попову сейчас не стоит. Отказ он не примет. Антон сглатывает накопившийся страх у него в горле, и неуверенно кивает, пытаясь выглядеть максимально убедительным. Довольно ему бояться! Пора что-то делать.
***</p>
Парень захлопнув громко дверь, зашёл в свою комнату. Он открыл шифоньер со своими вещами, и стал рыться в поисках какой-нибудь более приличной одежды. Взгляд его упал на чёрную рубашку с короткими рукавами. Антон примерял ее на себе. Она смотрелась невероятно красиво, подчеркивая худощавое тело парня, хоть тенниска и не была приталенная, а напротив, была немного велика. Также, она отлично контрастировала с его белоснежной кожей. Антон недолго думая, расстегнул верхние две пуговицы, оголив выпирающие ключицы. «Я же не планирую его соблазнять, верно же?»,- спросил он сам себя. Он немного мялся, решая, что делать с пуговицами, то расстёгивал, то снова застегивал их. В конечном итоге, он решил, что от его зияющих ключиц, плохо никому не будет, и оставил так. Ещё покопавшись, он нашёл белые брюки, которые отроду не надевал.
- Вот и пришло ваше время!- сказал себе под нос парень, рассматривая и оценивая их годность, крутя в разные стороны.
Спустя некоторое время, рассмотрев себя снизу доверху перед зеркалом, парень уже стоял наряжен в чёрную тенниску, заправленную в белые, широкие брюки, подвязаны чёрным поясом. Антон уселся на подоконник.
На улице уже тускнело. Заходящего солнца, почти не было видно из-за деревьев, летнего сада.
Внезапно, взгляд Антона упал на письменный стол. На нем лежал чистый лист бумаги, рядом со стопкой книг, прочитанных парнем. Юноша недолго думая, взял в руки ручку, и начал что-то строчить. В это время, в дверь постучали. Антон поспешил спрятать листик в выдвижной ящик, письменного стола. Дверь приоткрылась, а из неё показалась голова Арса:
- Готов?