Приятели, а не любовники (1/2)

Анненский, не сказав больше ни слова, перелез через забор и оставил Рому одного. Тот провалялся в яме еще пять минут, пытаясь осознать, что только что произошло. Он… поцеловал своего друга? Зачем? Потому что ему захотелось. Потому что всё, о чём он думал, прячась от злой соседки, это то, как близко они лежат и как же хочется сократить это расстояние до предела. Мыслить рационально не получалось, и это приводило Рому в бешенство. Он не мог ни решить, чем он руководствовался, касаясь губами мальчика, издевающегося над геями, ни объяснить себе поведение Тёмы. В конце концов, устав от круговорота обрывочных и непонятных мыслей, он встал, отряхнулся от грязи, и медленно покрался в сторону дома. Соседка, к счастью, его не заметила, и Рома без труда попал к себе. Елисеевы еще не вернулись со дня рождения. «Тем лучше», – подумал Лебедев. – «Должно быть, я выгляжу не лучшим образом, да и Лера, посмотрев в эти бегающие глаза, завалила бы меня вопросами».

Первым делом он направился в ванную. Осмотрел себя в зеркало: вещи испачканы, руки тоже, волосы слиплись и растрепались, а на щеке красуется след от земли. Рома коснулся его рукой и вспыхнул от нахлынувших ощущений – губы всё ещё горели от, казалось бы, невинного поцелуя. Он поспешно отвернулся от зеркала, скинул с себя грязную и мокрую одежду и залез в душ. Горячая вода немного расслабила мышцы и привела в порядок голову.

Рома переоделся в только что постиранный пижамный комплект и встал напротив зеркала, зачёсывая в правильную сторону мокрые волосы. «Что это было?» – размышлял он. – «Я сглупил, не подумал, а он позволил мне это, как до этого позволял брать себя за руку. Кроме того, он поцеловал меня в ответ, уже после того, как я отодвинулся», – Лебедев стал краснее рака, когда вспомнил об этом моменте. – «Тёма явно был не против того, что происходило… почему тогда так сказал? Испугался? Или мне всё привиделось, и он отскочил от меня сразу же? Для меня замедлилось время, или я просто был занят своими ощущениями, начисто забыв о нём? Нет, я ведь только о нём и думал… тогда что за реакция?», – он облил лицо ледяной водой. – «Чёрт, и как нам теперь гулять? Вдруг он всем расскажет? А Лера, как же Лера? Он ведь ей нравится. Боже, что я натворил!», – Рома с иронией посмотрел на себя в зеркало и ухмыльнулся. – «Люди отсюда как-то неохотно со мной целуются».

Раздумья ответов не прибавили, только больше запутав подростка. Все эмоции, полученные за день, слились в одну непонятную, и тело вдруг пронзила ужасная усталость. Как будто до возвращения домой Роме было не до неё, а теперь, недалеко от дивана, она напомнила о себе адской тяжестью в мышцах.

Лебедев без сил завалился спать. Он переживал, что не сомкнёт глаз из-за случившегося, но физическое утомление оказалось сильнее охватившей его лихорадки, и Рома преспокойно проспал почти восемь часов. Его разбудила Лера – как всегда весёлая и счастливая после встречи с родственниками. «Знала бы ты, как я вчера облажался», – мысленно говорил ей Рома, когда девушка с воодушевлением расписывала ему всех тёть, дядь, кошек, и других дальних родственников, веселившихся с ней в Туапсе.

— А как у тебя день прошёл? – спросила Лера, наливая ему вторую кружку чая.

— Хорошо… хорошо прошёл. – Рома старался смоделировать свой обычный голос, но получалось неубедительно. «Столько времени проводишь в театре, а ничему у них не научился». – отругал себя подросток.

— Успели покататься до грозы?

— Да. Тёма показал мне округу.

— Что у тебя с интонацией?

— А что с интонацией? – парировал он, краснея.

— Не притворяйся, всё равно не получается, – девушка прищурилась, с интересом всматриваясь в Ромино лицо. – А ну рассказывай.

— Да мы вчера… в огород тёть Марины лазали.

— Что? – брови Леры взметнулись вверх. – Вам жить надоело?

Лебедев вкратце пересказал подруге события вчерашнего дня, умолчав о поцелуе и истинных причинах своего смущения. Та присвистнула:

— Да-а-а, я многое пропустила. В следующий раз обязательно возьмите меня с собой.

«В следующий раз. А он будет?»

Лера словам Ромы не поверила, но допытываться не стала – знала, что только разозлит его. Ей, в отличие от друга, ничего не стоило изобразить на лице спокойствие, и девушка воспользовалась своим талантом, хотя внутренне страшно разволновалась из-за Роминого состояния.

После завтрака они помогали дедушке в теплице, репетировали стихи и смотрели мультики. Лебедев хотел было заговорить с подругой о вчерашнем инциденте, но так и не осмелился, опасаясь её реакции. Конечно, они дружили, и Лера всегда принимала его любым, но этот случай ведь куда серьезней, чем забывчивость или приступы плохого настроения. Роме было стыдно признаться подруге, что он позволил себе эту вольность не просто по отношению к мальчику, а к парню, в которого она была влюблена. Он ощущал себя предателем и сравнивал с подружками-разлучницами из подростковых мелодрам.

Рома предполагал, что Лера решит этим вечером остаться дома и захочет отдохнуть после дороги, но, к несчастью для Лебедева, девушка отлично выспалась, и была готова к новым приключениям. Тогда он понадеялся, что не придёт Тёма, и его тут же охватило чувство тоски. Ожидание встречи совсем не походило на вчерашнее. То было радостное, с ноткой детского предвкушения, а нынешнее – тягучее и неприятное. Рома не знал, как ему себя вести, и мысленно готовился к худшему.

Когда, наконец, наступил вечер, и ребята встретились в центре, нервы, натянутые, точно струны, немного угомонились, потому что Анненского среди гуляющих не было. Рома почувствовал облегчение и одновременно расстроился: Артём будет просто отмалчиваться и даже не попытается поговорить?

Ни Даня, ни Вадим не заметили перемен в настроении Лебедева, и спокойно продолжили гулять. Время, проведенное в центре, подросток совершенно не помнил, потому что был отвлечён ураганом мыслей в голове. Последние слова Тёмы теперь казались ему понятными. «Это ведь ненормально, неправильно. Зачем мальчикам целоваться друг с другом? Мы ведь приятели, а не любовники!» - Рома страшно стыдился своего поступка. – «Может, друзья иногда так делают, и в этом нет ничего ужасного? Но ведь с Денисом у меня таких мыслей не возникало. Он был мне дорог, и я мог назвать его другом, но никогда не хотел его целовать. Боже, что со мной не так?»

С ним заговаривали, но он отвечал односложно и совсем не слушал собеседников. Поэтому, когда к нему в очередной раз обратились, Рома не придал этому никакого значения, пока его не ткнули в плечо:

— А? – протянул он, поднимая глаза на Вадима.

— Неужели Тёмка так плохо водит, что ты после этого не хочешь с ним здороваться?

Он повернулся и увидел руку Артёма, протянутую для рукопожатия. Сам парень стоял напротив скамейки и недовольно ждал ответа от Ромы. Либо он не переживал, либо ничем не выдавал своего волнения. Лебедев растерянно пожал его руку, с интересом заглядывая в глаза. Ничего. Никакой реакции. Поразительное мастерство. Сердце Ромы болезненно кольнуло от прикосновения к мозолистой руке. Еще вчера она гладила Ромино лицо, а сегодня невозмутимо сжимала пальцы.

— Почему не вышел с нами?

— Занят был. Думал, не успею.

Мальчики переглянулись. «Не верю ни единому слову. Он просто не хотел приходить, а потом передумал. Почему? Чтобы показать мне, что не боится? Нам бы поговорить».

Побыть наедине им не удавалось. Только лишь когда они шли домой по несменной узенькой дорожке, вновь разбившись на группы, у Ромы получилось перекинуться с Тёмой парой фраз. На мосту он замедлил шаг, и Тёма, заметив это, сам немного отстал. Оставшись одни, они некоторое время не нарушали тишины. Прочистив горло, Лебедев прохрипел:

— Нам бы поговорить.

— О чём? – абсолютно спокойно спросил Артём.

— О чём?! – повторил Рома, приходя в бешенство. – О чём, блин, естественно, о погоде! Смотри, какой закат красивый. А как тебе вчерашняя гроза?

— Гроза как гроза. Что-то ещё?

— Ты прекрасно знаешь.

— Это ничего не значило. Просто… шутка.

— Шут… – Рома прокашлялся. – хорошая шутка, – он закрыл глаза и усмехнулся. – То есть, тебе не понравилось?

— Я не педик.

— Я тоже. Это не ответ на вопрос.

— Этого достаточно. Больше говорить не о чем. – огрызнулся Тёма и, прежде чем Лебедев смог хоть что-то промямлить, побежал догонять остальных.

С этого дня началась их немая конфронтация. Рома всячески пытался вывести друга на ещё один разговор и спокойно обсудить ситуацию, а Тёма игнорировал его и злобно пошучивал, если тот витал в облаках. К несчастью для себя, Рома заметил, что всё же рад присутствию вредного подростка в компании, и с ужасом понял, что что-то чувствует к нему. Он ни дня не проводил без мыслей о Тёме, стал меньше читать и перестал быстро засыпать. Всё его существо тянуло к Анненскому с какой-то непостижимой силой, и он не мог этому противиться. Рома узнал его настоящего, увидел, что это совсем не глупый и пустой ребенок, а добрый парень со своей историей. Лебедев боялся потерять с ним общение и сильно переживал.

Анненский тоже не находил себе места. Он проклинал себя за то, что поддался искушению, и страшно злился на Рому за его поступок. Тёма не знал, что ему делать дальше. Самым ужасным было то, что произошедшее ему действительно понравилось. Целоваться оказалось вполне приятно, а Рома был очень нежным и чувственным… Но он ведь парень! Нельзя делать этого с человеком своего пола, это все знают! Ему не стоило переходить грань, но, тем не менее, Анненский её перешел, и не был уверен ни в одном своём дальнейшем действии.