Последние каникулы (2/2)
— Было бы здорово! – просияла Лера. – Рома у нас горожанин, он ни разу за грибами не ходил. – улыбаясь, сказала девушка. Ей нравилось шутить над другом и напирать на то, что он «слишком городской для Хадыженска».
— Да, я никогда по грибы не ходил, но обещаю учиться и не путаться под ногами. – шутя, заключил он.
— Что же, вы с родителями на природу не ездите? – удивилась бабушка.
— Они не любят поездки, так что не доводилось. – тихо ответил Рома, вновь уткнувшись лицом в тарелку. Было видно, как он смущен. Лера еще раз жалобно глянула на родственников, а потом оживленно добавила:
— Ну вот мы и сходим. Научим этого… – она помедлила, смакуя следующее слово. – городского, как надо время проводить.
— Да что ты пристала со своим городским? Я в деревне родился! – наигранно обижаясь, воскликнул подросток.
Лера, довольная, что друг улыбнулся, продолжила:
— Тот, кто не ходил за грибами и не купался на речке, не может считать себя деревенским! – Она театрально запрокинула голову. – Да ты посмотри на себя: в чем ты приехал? Кеды, рубашка – а где галоши? Где мастерка? Никакой ты не деревенский!
— Так…в коридоре галоши ведь… – отвечал Рома, стараясь не подавиться.
— Нет, ты не нашего поля ягода. О чем говорить, если ты даже наших гопников не видел.
— Я их и в Краснодаре видел, в школе учатся.
— Ни слова больше! Мы сделаем из тебя нормального человека, если окажешься достойным. – сказала она, вставая из-за стола и относя пустые тарелки в мойку. – Бежим на озеро! – вдруг воскликнула Лера и выскочила из кухни. Рома успел только растерянно взглянуть на смеющихся взрослых и вслед за подругой покинуть дом. Надевать кеды было долго и бессмысленно, поэтому парень легко запрыгнул в фиолетовые галоши и выбежал во двор.
Место, названное озером, на самом деле представляло собой небольшой искусственно вырытый пруд в конце участка. Чтобы туда попасть, нужно было пересечь весь огород. Рома быстро осилил необходимую дистанцию и оказался у крытой беседки со столиком и двумя скамейками, стоящими прямо рядом с озером. Оно было покрыто ряской и огорожено небольшим проволочным забором. Когда парень прибежал к беседке, Лера уже нежилась на скамейке.
— О, я вижу, ты в галошах. – улыбаясь, сказала она.
— Так говоришь, будто я их раньше не надевал. – ответил Рома, присаживаясь напротив.
— Помню, как в первую поездку ты не хотел их носить.
— Для меня это было странно. Они такие большие и грубые.
— Городской, что с тебя взять. – с деланой укоризной в голосе добавила девушка.
— Ой, а сама-то ты не в городе живешь?
— Я родилась в галошах! – гордо заявила Лера.
— Хадыженск, кстати, тоже город.
— Это ничего не меняет – дух природы у меня в крови!
Вдоволь насмеявшись, подростки откинули головы на спинки скамеек.
— Видел, во дворе бассейн поставили? Будем купаться. – мечтательно проговорила Лера.
— А как же речка?
— Не переживай, крещение на речке ты тоже пройдешь. Только позже, когда с Вадимом познакомишься.
— Ему от моего вида плохо не станет? – уточнил Рома. – Тут же ребята…четкие, не то что я.
На нём были бежевые шорты из хлопка и терракотовая рубашка с коротким рукавом. Рома вообще очень любил классические вещи и надевал их по поводу и без.
— Ты преувеличиваешь. Да, большинство здесь не так одевается, но ведь и в Краснодаре не каждый первый в рубашке, – усмехнулась девушка. – Ничего тебе не скажут, но, если хочешь, можем достать тебе олимпийку.
— Спасибо, воздержусь.
— Вадим, кстати, прекрасно на гитаре играет. Можем как-нибудь посидеть у костра, песенки попеть.
— Я только за. Хочу, чтобы эти каникулы были самыми незабываемыми! – протянул он.
— Поэтому ты приехал на месяц в малюсенький город?
— А смысл в Краснодаре сидеть? Сезон в театре открывается под конец июля, все друзья разъехались, в городе жарко… Мне бы хотелось повеселиться на каникулах. Тем более, они у нас последние в… таком формате.
— Ну да, потом химфак в Питере, подработка, старое общежитие…
— Или театральный вуз, репетиции, спектакли…
— Если меня туда возьмут, – с тревогой в голосе заметила Лера. – Вступительные в середине августа, а я так боюсь, что завалю их!
— Да брось, с чего бы тебе их заваливать?
— Ну, не знаю… Вдруг я недостаточно хороша для театра?
— Я сделаю вид, что не слышал этого, – серьезно сказал подросток. – Две тысячи седьмой год будет самым счастливым для института культуры за всю его историю, потому что к ним попадет такая яркая звездочка, как ты. Я не лести ради это говорю, – он посмотрел подруге в глаза. – А когда ты станешь частью труппы, я буду приезжать в Краснодар и каждый вечер ходить в театр, пока не настанет время возвращаться в, дай Менделеев, Питер.
— Ты правда так думаешь? – щеки девушки мгновенно порозовели.
— Я в этом уверен. Лет через пять ты станешь причиной моего банкротства.
Со стороны дома послышались чьи-то шаги. В сторону озера шёл дедушка Леры с большим фотоаппаратом в руках.
— Так, молодёжь, а ну-ка встаньте рядом с озером! – крикнул он им издалека. – Щёлкну вас на своего старичка.
Ребята засмеялись и послушно замерли у беседки. Долговязый Рома встал сзади и обнял Леру за плечи. Она накрыла его руки своими и, смущаясь, повернула голову к объективу. Друзья улыбнулись. Раздался щелчок фотоаппарата. Довольный собой, дедушка вернулся в дом.
Наступила тишина. Лера сидела, запрокинув назад голову, и размышляла о своей будущей жизни и перспективах работы в обожаемом ею театре, пока Рома с интересом рассматривал её. Невысокая, ростом около ста шестидесяти пяти сантиметров, с тонкими руками, средней длины пшенично-русыми волосами, извитыми на концах, и скругленными тонкими бровями, она производила впечатление совсем еще детское, будто ей было не шестнадцать, а максимум лет четырнадцать. Она даже обрезала челку, ниспадавшую на две стороны, чтобы придать себе взрослости. Несмотря на, в общем-то, юный вид, не соответствующий паспортному возрасту, отдельные элементы её лица и фигуры при внимательном рассмотрении совсем не походили на детские, как например её пухлые розовые губы, округлые бедра и почти сформировавшаяся грудь. Больше всего Роме нравились её глаза – ясные, большие, отливающие серо-зеленым цветом, и аккуратный нос. Но самое замечательное в этом светлом лице – так говорили все, кто имел удовольствие с ней беседовать – было его выражение. Казалось, у неё в принципе не бывает на лице раздражения или злости. Она смотрела всегда открыто и по-доброму, так, будто каждую минуту её жизни происходило что-нибудь радостное. Если же так случалось, что ей приходилось грустить, выражение лица делалось просто потухшим, словно её на время выключили. Даже сейчас, будучи погруженной в мысли, Лера как будто улыбалась всем своим подсвеченным лицом, и оттого Роме становилось спокойно и весело.
Тишину послеобеденной дрёмы нарушил «Фонарик» Ромы, громко завибрировав в кармане. Парень увидел, что ему звонит мама, и поспешил снять трубку.
— Да, мам, – сказал он, отчего-то смущаясь. – Привет.
— Тебе не стыдно отвечать после второго пропущенного? – из трубки прозвучал резкий женский голос. – Тем более, ты сам обещал позвонить!
— Я, наверное, забыл. Извини.
— Вся лебедевская порода такая рассеянная? – недовольно фыркнула мать. – Вы доехали, все хорошо?
— Да, мам, все хорошо.
— Ладно. Вечером еще позвоню.
И, не дожидаясь ответа, женщина бросила трубку.
— Дай угадаю, – с интересом сказала Лера. – «Лебедев Роман, почему телефон на беззвучном?!»
— Не так, но почти. Совсем забыл про него.
— Это потому, что тебе весело.
— Напомни мне вечером ей перезвонить, – попросил Рома, приподнимаясь со скамейки. – Я пойду почитаю немного, а то совсем ничего делать не хочется.
— Ты взял с собой книгу?
— Две, – ответил Лебедев. – Нельзя выбиваться из графика.
— Боже, ты еще не перестал его вести? – Лера раздраженно выдохнула. – Я думала, после школы ты оставишь эту дурь.
— Да брось, это же удобно. За лето мне нужно прочитать…
— Минимум десять новых книг, – перебила его Лера. – И так как в Хадыженске ты планировал развлекаться, то оставил основные книги из списка на вторую половину лета. – девушка проговорила это монотонно, словно давно знала все наизусть.
— Я что, говорил тебе про план?
— Три раза, друг мой забывчивый, – Лера тоже встала со скамейки. – Ты иди читать, а я пока с бабушкой и дедушкой посижу.
Обменявшись несколькими саркастичными комментариями, они разошлись по делам и до вечера друг друга не тревожили.
После ужина друзья остались на кухне – она была самой дальней от хозяйской спальни комнатой, и подростки могли разговаривать, никому не мешая. Лера расхаживала по кухне, колдуя над фруктовым чаем, а Рома что-то старательно записывал в блокнот. Наконец, Лера закончила приготовления и присела рядом с другом, поставив перед ним большую кружку чего-то ароматного.
— Отвлекись и попробуй, – скомандовала она. – Это меня дедушка научил. Там малина и яблоки.
— Оно успело настояться?
— Да, пока ты записывал свои архиважные мысли, – пошутила Лера, подвигая напиток еще ближе к Роме. – Пробуй давай.
Лебедев осторожно поднес горячую кружку к губам и сделал глоток. Неожиданно для него чай оказался очень вкусным, и Рома выпил его за считанные секунды.
— Понравилось? – поспешила узнать подруга.
— А то! Еще есть?
— Подожди, сейчас яблок нарежу и заварю.
Пока Лера трудилась над услаждением вкусовых рецепторов падкого на чай друга, он продолжал марать бумагу новенького голубого блокнота. В одиннадцатом классе он взял за правило каждую неделю ставить себе небольшие цели по подготовке к ЕГЭ и красиво оформлять их в ежедневнике, чтобы потом отслеживать, как продвигается его учеба и сколько еще нужно сделать до экзаменов. Со временем чек-лист с темами и заданиями перерос в обязательный список дел, которые нужно выполнить за неделю. Стоило чему-то, даже самому маленькому дельцу, ускользнуть от внимания Ромы, как он становился раздражительным и бежал выполнять его до наступления полуночи. Лебедев просто не мог позволить себе не поставить напротив одного из пунктов галочку, а потому иногда не ложился спать, лишь бы просто успеть дочитать книгу, перевести текст или разобрать в гардеробе вещи. Немаловажную роль играло и качество выполнения работы – подростку не могло прийти в голову сделать свои дела абы как – а потому часто приходилось не спать несколько суток подряд. Все старания окупались к концу недели, когда он довольный ставил галочку напротив последнего пункта и улыбался, глядя на результат своей продуктивности.
Вот и сейчас он корпел над очередным недельным списком. Оставив чай настаиваться, Лера подсела к нему и стала читать вслух:
— «Дойти до половины книги (не забывать делать пометки!)»; «Поработать в огороде»; «Познакомиться с друзьями Леры и не ударить в грязь лицом». – На этом пункте она остановилась. – Ты так переживаешь о знакомстве с Вадимом?
— Не то чтобы переживаю, просто не привык гулять в больших компаниях.
— Ну значит мы тебя и приучим, – девушка продолжила читать. – Так, «Научиться чему-нибудь новому». Это чему же?
— Еще не знаю. Вдруг мы пойдем по грибы, или твой дедушка захочет рассказать мне об ориентации на местности?
— Только четыре дела? Слабовато для тебя.
— Ты же сама говорила – я приехал сюда отдыхать. Вот и буду расслабляться как умею, – Рома пригладил страницу в блокноте и поспешно закрыл его. – Пойдем уже спать.
— Сначала маме позвони.
Рома нашел в списке контактов знакомый номер и нажал на вызов, понадеявшись, что мама еще не спит.
Разговор с ней был короткий. Он показал себя помнящим об обещаниях сыном, передал привет папе и заверил их, что очень соскучился, а мама напомнила ему об осторожности и пожелала спокойной ночи.
Сразу после этого друзья разошлись спать в свои комнаты. В зале было душновато, и Рома открыл окно. Он лег на спину, сложив руки за головой, и широко раскрыл глаза, смотря в потолок. Он пытался рассмотреть в темноте хоть что-то, но глаза упорно не хотели различать предметы, и в конце концов он сдался. Свежий воздух и холодная постель приободрили его, дав надежду на завтрашний день и счастливое пребывание в городе.