Детские воспоминания (1/2)

”Где я? Почему голова так раскалывается..?”

Люмин с трудом открыла глаза. Она приподнялась на локтях, внимательно осматриваясь. Все немного плыло, а она словно находилась в легком тумане, а комната, в которой она была сейчас, оказалась такой светлой, словно все солнечные лучи собрались в одном месте. Детские игрушки небрежно разбросаны по полу. Наверное, совсем недавно с ними кто-то играл. Светло-розовые обои с котиками, которые заставляли невольно улыбнуться. Взглянув на кроватку, в которой лежала, она увидела, что была бережно накрыта тёплым, фиолетовым одеялом. Все вокруг казалось таким нежным и радостным, будто это был совсем не серый, мрачный мир, в котором она жила.

”Прямо как в детстве.”

Взглянув на тумбу возле кровати, она заметила семейное фото счастливой семьи. Невысокая блондинка держала на руках двух идентичных младенцев, которых отличали только милые шапочки на голове разного цвета. Сзади стоял мужчина, чуть выше женщины, который широко улыбался, обнимая блондинку со спины. Его глаза были такими счастливыми, а улыбка настолько искренняя, что лишь взглянув на неё – самому хотелось улыбаться.

— Мама и папа. — Вырвалось с уст Люмин, но после она резко замолкла. Голос будто принадлежал не ей. Он был детский, писклявый, а буквы проговаривала с большим трудом.

Она невольно протянула руку к фото. Ее ладонь была такой маленькой, а пальчики короткими и немного пухлыми.

”Что это.. Я не могу контролировать себя?” — Думала она, понимая, что не может давать отчёт своим словам и действиям, словно она находилась в чужом теле и была всего лишь наблюдателем.

Когда девочка сообразила, что достичь своей цели не получается, она спрыгнула с кровати. На своих коротких ножках она подошла к тумбе и схватила фотографию, звонко смеясь. Девочка проводила пальцем по лицу блондинки, что-то неразборчиво бормоча.

После, она резко развернулась, побежав к выходу из комнаты. Мельком, девочка повернула голову на большое зеркало. Люмин узнала саму себя, очень маленькую. Такую себя она видела лишь на фотографиях. Глаза так ярко сияли, а улыбка ослепляла. Пухлые, нежные щечки немного покраснели, когда ребёнок искренне улыбался. Что-то внутри содрогнулось. Вспоминая нынешнюю версию себя, с синяками под глазами, уставшим видом, натянутой улыбкой, Люмин совсем не понимала, как из такого жизнерадостного ребёнка получилось то, что получилось.

Девушка лишь наблюдала за действиями самой себя, пытаясь овладеть телом, но все было тщетно. Она могла только рассматривать свою старую квартиру, которую помнила в далеких очертаниях прошлого.

Вокруг все было таким же светлым, как и в комнате. Будто в квартире поселилось тёплое солнышко, которое никогда не потухает и только освещает все нежными лучами. Вещи казалось таким интересным, начиная от ковров, заканчивая необычными люстрами на потолке. Хотелось поиграть со всем подряд, словно это были не обыденные предметы интерьера, а забавные игрушки.

”Именно так видят мир дети?” — Задавалась вопросом Люмин, пока неслась по длинному коридору.

— Папа, папа! — Кричала девочка, завернув в кухню.

Вдруг, она резко остановилась. Жизнерадостная улыбка постепенно спадала с ее лица. Она заметила мужчину, который сидел за кухонным столом, склонив голову так, что его лица не было видно.

Вмиг все вокруг стало меняться. Стены странно поплыли, а воздух стал приобретать темно-фиолетовый оттенок. Дышать вдруг стало тяжело, без особой на то причины. В воздухе витал едкий запах алкоголя, который ненавидела девочка.

Люмин медленно приближалась мужчине. Подходя все ближе, аура вокруг него становилась все темнее и темнее, приобретая разные оттенки синего и пурпурного. Странный шум бил в уши, когда девочка подошла почти вплотную. Звук пожирал изнутри, заставляя сердце сжаться в ожидании самого худшего.

— ..Папа? — Как только из ее уст вырвалось это слово, все звуки резко затихли. Рука Люмин все сильнее сжимала семейную фотографию.

Мужчина медленно приложил руки к лицу, протирая глаза. С его щёк скатились последние скупые слёзы, которые он старался не показывать.

— Что такое? — Хрипло спросил он. Хоть его голос и казался грубым, тяжёлым, томным, он был родным. Таким родным. Она не слышала его так давно.

Люмин совсем не помнила лицо своего отца, ведь не запомнила ничего из своего детства. Ее мозг просто вытеснил плохие воспоминания, но ей было так интересно вспомнить хоть что-то.

Наконец, он взглянул на девочку. Она с трепетом ждала увидеть лицо отца, но ожидания не оправдались. Разглядеть можно было лишь его подбородок, обросшие щетиной щеки и слегка припухлые губы, а все выше словно замазали бежевой краской.

— Папа… Почему ты плачешь? — Невинно спросила девочка, глядя на лицо мужчины.

— Ха-ха.. Спрашиваешь, почему я плачу? — Мужчина взял рюмку со стола и выпил содержимое, так и не ответив на вопрос. Девочка так хотела поднять ему настроение, ведь не любила, когда близкие люди плачут.

— Папа, все будет хорошо! Смотри, это мама и ты! Вы тут улыбаетесь, почему ты не можешь улыбаться так же? — Проговаривала девочка, тыкая в лицо отца фотографию.

Мужчина резким движением выхватил фото из маленьких ручек. Он с полминуты молча вглядывался в неё, тихо всхлипывая. Люмин с трепетом и легкой улыбкой ожидала его реакции, но он стал рвать фото на части, будто голодный пёс набросился на еду.

— Что ты делаешь?! — Люмин присела на корточки и стала собирать маленькие кусочки фотографии.

Поняв, что это бессмысленно, она вновь взглянула на мужчину. Он молча наблюдал за действиями дочери, боясь пошевелиться. Он понимал, что был слишком пьян и просто боялся нанести вред маленькой девочке.

”Не спрашивай, прошу, не спрашивай.. Он слишком пьян...”

— …Где мама? — Будто специально спросила Люмин. Мужчина лишь сжал руки в кулаки, услышав это.

— Мама ушла. — Сквозь зубы ответил отец.

— Когда она вернётся? — Он не отвечал. Мужчина пытался сдерживать себя из последних сил, но получалось это плохо. — Пап, давай, когда она вернётся, мы снова пойдём в парк! Мы купим мороженое! Мне клубничное, а братику шоколадное! А какое мама любит, я не помню! А потом, а потом, мы можем пойти на детскую площадку. А потом, мы можем поиграть в снежки. Мама любит играть со мной в снежки! — Неугомонно лепетала она до тех пор, пока отец резко не встал из-за стула.

— Какая же ты глупая… Ты все ещё ребёнок, даже не осознаёшь того, что случилось! — Его голос становился все громче, но Люмин продолжала смотреть на него, не отрывая взгляд.

Мужчина тяжело дышал, склонившись над девочкой, которая была в два раза меньше него. Янтарные, словно кукольные глаза сверлили его. Она просто молча и виновато разглядывала самого близкого человека в мире, который прямо сейчас озлобленно смотрел на неё в ответ. Ребёнок готов был простить родителю любую оплошность, любое обидное слово, ведь у неё больше никого не было.

— Пап, все хорошо. Мы подождем, пока мама вернётся. Она мне обещала, — В ее голову резко ударили слова матери перед самой смертью.

Когда женщина сказала дочери, что «уходит», она в который раз спрашивала: «Когда ты вернёшься?». Мать с легкой улыбкой отвечает: «Я вернусь, когда пойдёт снег.» и в последний раз погладила дочь по светлой макушке. Ее мама всегда видела, как радуется дочь, когда идёт снег. Ей всегда нравилось валяться в сугробах, ловить языком падающие снежинки, кидаться в брата снежками. Но она понимала, что больше не вернётся. Она говорила об этом дочери, но та лишь спрашивала снова и снова, поэтому женщина решила наделить ребенка ложной надеждой. Девочка каждый раз вспоминала ее слова, когда видела на улицах белый снежок.

— Папа, она обещала! Она говорила, что вернётся, когда пойдёт снег. Нам нужно ещё немного подождать, пока выпадет следующий снег. — Спокойно произносит девочка, а на ее лице вновь засверкала лучезарная улыбка.

— Глупая… — Сквозь зубы рычит мужчина. — Глупая! Как ты не понимаешь?! Это значит, что она никогда не вернётся! Снег идёт каждый год! — Мужчина срывается на крик. Он вновь и вновь повторяет это, а его голос становится все громче, что больно бьет по детским ушам. С каждым разом, маленькое сердечко сжимало все больше и больше.

В её груди горел маленький лучик надежды на то, что она вновь сможет увидеть маму, но в какой-то момент своей жизни Люмин ясно осознает, что на самом деле произошло в тот момент. Когда это все же случится, желание стать врачом станет ещё тверже, сильнее. Она будет все больше хотеть избавить мир от слез и страданий. Может, из-за болезней разбилось столько целей и мечтаний светлых людей. Может, кто-то прямо сейчас горюет так же, как ее отец.

— Почему ты.. Почему ты даже сейчас улыбаешься?! — Спрашивает он, заметив, что дочь все ещё глупо улыбается. Она улыбалась, но ее глаза были такими грустными, что совсем не замечал отец.

— Мама говорила мне, чтобы я всегда улыбалась. — Тихо-тихо произносит Люмин. — Папа, я не думаю, что мама была бы счастлива, если бы увидела тебя таким… злым. Не кричи, пожалуйста. Хотя бы ради мамы. — После ее слов, отец тут же изменился в лице. Он перестал кричать. Мужчина прокручивал в голове слова дочери, осознавая, что только он в этот момент был действительно глуп.

Отец тут же упал на колени перед дочерью, отчего та немного вздрогнула и отошла на шаг. Он слезно извинялся, хватаясь, казалось, огромными ладонями за хрупкие плечи девочки. Он редко так срывался на неё. В глубине души он безумно любил свою дочь и она, безусловно, знала об этом.

— Папа, не переживай. Я всегда прощу тебя, что бы ты не сделал. — Отвечает она, обнимая своего отца. Сейчас, запах алкоголя ещё больше ударил в нос, но она не отошла ни на шаг, продолжая обнимать.

— Доча.. Ты так похожа на свою маму. Она была такой же доброй и умной… — Всхлипывал мужчина, поглаживая маленькую голову девочки. — Так жаль, что ты тоже умрешь. — Сорвалось с его языка.

— Умру..? — Девочка тут же оторвалась от него, взглянув на отца. Хоть вместо лица у него было лишь размытое пятно, Люмин ощущала, как он смотрит на неё с жалостью и сочувствием, что ненавидела больше всего.

— Ты тоже умрешь от этой болезни. Что бы ты не делала, это рано или поздно произойдёт.

— Нет, папа, ты не прав. Я стану врачом и спасу себя и брата. — Девочка бьет кулаком себя в грудь, пытаясь показать серьёзность своих намерений.

— Хах.. Что бы ты не делала, ты все равно умрешь. Это твоя судьба, дочь. — Продолжает он, но его язык заплетался от алкоголя.

”Как… Как он может говорить такое ребёнку?! Пьяный.. Пьяный черт. Как ты можешь говорить такое своей же дочери…”

— Как ты можешь говорить такое своей же дочери… — С лица девочки все же спала улыбка. Она поняла, что наконец может совладать собой и говорить все, что захочет. — Как ты можешь говорить мне такое! Я не умру, я буду сильной до конца. Я найду лекарство, я найду. Я буду жить ради Итэра, я найду для него лекарство, если у него тоже проявится болезнь! Я буду жить.. ради Дилюка! Я не хочу, чтобы он стал таким же, как и ты! — Ее детский голос срывался на крик. Люмин повторяла это все громче и громче, пытаясь убедить отца. А может, она пыталась убедить себя.

— А ты думаешь, что ты нужна Дилюку? — Эти слова эхом прозвучали в ее голове. Голос больше не был похож на голос отца. Он больше не казался родным. Он казался чужим, жестоким, будто этот голос – воплощение всех ее страхов и навязчивых мыслей. — Ты никто для него. Но если ты сблизишься с ним и он вдруг полюбит тебя – в конце концов он будет так же страдать, как и твой отец, когда под землёй тебя будут доедать черви.

Образ отца перед ней стал постепенно испаряться, как и все вокруг. Стены вдруг стали рушится, а к Люмин тянулась странная, очень темная аура, затягивая ее в омут кошмарных мыслей.

— Не.. Нет. Не говори так. Я выживу и ему не придётся страдать! — Люмин схватилась за голову, закрывая уши, пытаясь не слышать того, что говорит голос.

— Ты ведь боишься смерти, не так ли?

— Нет. Я давно приняла свою судьбу, к которой меня с самого детства готовил отец.

— Ты стала врачом, потому что хотела, чтобы люди помнили тебя? Ты хотела быть хорошей для всех, помогать всем, чтобы у тебя было больше знакомств. Но сколько бы у тебя не было друзей и знакомых, в гробу ты все равно будешь лежать одна. Для тебя все равно один конец.

— Прекрати..

С малого возраста Люмин всегда восхищалась врачами, которые так сильно боролись за жизнь ее мамы. Она безумно хотела стать врачом, чтобы помогать людям, чтобы видеть их улыбки, чтобы сделать мир хоть немного лучше. Чтобы спасти брата. Спасти брата от такой же судьбы, как и у матери. Она молилась за него каждую ночь, чтобы болезнь перешла именно на неё, а не на любимого брата, которого ценила больше жизни. Ее молитвы были услышаны.