Глава 13. Итоги (2/2)

— Возможно.

— И у вас уже есть на примете достойный кандидат?

— Неужели ты решил стать министром, ученик?

— Нет, господин. Просто я, возможно, нашел вам такого человека.

— И кто же он?

— Нынешний глава Департамента магического правопорядка Пий Тикнесс. Чистокровный волшебник. Хорошие связи внутри Министерства. Центристские взгляды. Серьезные амбиции. И главное, он очень гибкий и договороспособный.

Волдеморт на некоторое время задумался.

— Это он просил тебя предложить свою кандидатуру мне? — спросил Темный Лорд.

— Нет. Это чисто моя инициатива, — честно и спокойно ответил я. А потом прикинул, как мое неуклюжее предложение могло быть понято Волдемортом, и мне стало как-то нехорошо.

— Откуда ты так досконально успел его узнать?

— У нас с ним были общие дела.

— Какие?

— Я не могу сказать, клятвы.

— Кля-я-ятвы… — задумчиво потянул Волдеморт. — Мне клялись многие… — Он откинулся на спинку кресла, машинально поглаживая чешуйки обвившейся вокруг подлокотника Нагайны. Та от такого внимания откровенно млела и крутила кольцами настолько… чувственно, что в голову могли закрасться откровенно пошлые мысли про вид связи волшебника и хоркрукса. Но сейчас мне было совсем не до шуток. — И ты тоже клялся, не так ли?

— Да! Повелитель! Я верен вам! — на всякий случай я вскочил из кресла, в которое меня усадил Волдеморт, и упал на одно колено. Чем неприятна была служба Темному Лорду, так это тем, что он мог совершенно неожиданно взбеситься в ответ на вроде бы совсем безобидную фразу. Поэтому все без исключения последователи выучили главное правило техники безопасности: ”когда Лорд не в настроении, никакое выражение покорности не бывает чрезмерным”.

— Клялся… Верен… Знаешь, ученик, ты слишком… сложен для сына Логана Крэбба. Я решил проверить, а так ли она крепка, твоя верность? И что же я увидел, а? — голос Темного Лорда стал тихим и мягким. Обычно после такого провинившегося или жестоко пытают, или убивают крайне непростым способом. Насмотрелся на такое я вдоволь. Вроде: ”Реши его судьбу…”

— Но… — испугался я и попытался оправдаться невесть в чем и во всем сразу, но шанса мне не дали.

— Не перебивай меня, ученик!

Мне оставалось только молча склонить голову и чувствовать, как быстро промокает от мерзкого ледяного пота рубашка на спине. А Волдеморт отчетливо наслаждался моим ужасом, потому что сделал длинную паузу, прежде чем продолжить.

— Глупо верить словам, насколько бы сладкими они ни были. Запомни эту истину, ученик. Верить можно только делам. Стоит лишь только отпустить поводок, дать мнимую свободу, как человек тут же расскажет все об истинных своих желаниях своими поступками. И очень часто они полностью противоречат тому, что говорит его рот. А мы любим таких, не так ли, моя дорогая? — Змея в ответ согласно зашипела. — Я специально ничего не говорил тебе о Палате. Ничего не приказывал. Мне было интересно, к кому ты приползешь и что предложишь. И я решил, что если ты склонишься перед моими врагами, то… — многозначительная долгая пауза со значением, — ты перестанешь быть мне учеником. Сразу. Если побежишь к… врагам моих врагов, то я накажу тебя. Лишу… левой ноги, например, заменив ее артефактом, как у Хвоста. Он, после того, как обрел серебряную руку, стал намного умнее и спокойнее. И преданнее. Видимо, в его правой руке была сконцентрирована большая часть его глупости. Но ты меня удивил. В этот раз — неожиданно приятно. Ты не пошел ни к кому. Верность — это очень правильное решение. Подними голову, ученик. Я… доволен, тобой.

— Д-д… Ым, — сглотнул я комок в горле, — да-а-а? — Удивление от несовпадения моих кошмарных ожиданий и сказанного Волдемортом было настолько сильным, что даже перебило страх. И, судя по тому, что Волдеморт довольно дернул губами, мое лицо для него было открытой книгой. Написанной крупными буквами.

— Да. Более того, ты не только не пытался предать меня, но еще и стараешься служить мне во благо. Впрочем, не только мне, да?

— ? — я продолжал молчать, переживая ”приход” от огромного количества выделившихся в кровь эндорфинов.

— ”Больше силы и власти!” — это желание есть у каждого, кто хоть чего-то стоит в этом мире. И у тебя оно тоже есть, не так ли, ученик?

— Эм… — все еще не понимая, к чему это все, я, следуя приказу, послушно задумался над неожиданно весьма непростым для себя ответом на вопрос ”а, жажду ли я власти и силы?” Сколько процентов правды в ответе ”нет”? Сто, или уже меньше?

— Да, ученик. Ответ — ”да”. Ведь иначе ты не метил бы в замы главы ДМП, — Волдеморт не стесняясь показал, что незаметно прочитал мои последние перед появлением у него мысли. — И не пытался бы упрочить свое положение, поставив моими руками благодарную тебе фигуру на министерский пост.

— Но я же дал слово! — единственное, что нашелся ответить я.

— Слово… Хорошо, что ты еще слишком молод и веришь в клятвы… Для тебя хорошо, — надавил голосом Волдеморт. — Пригласи этого Тикнесса на разговор. Скажи Белле и Хвосту, они знают, что нужно делать. Ступай.

Поклонившись, я встал и, не смея стереть с лица пот, пошел к двери. И когда я уже толкал дверь от себя, Волдеморт произнес мне в спину:

— Не думай, что эта проверка — последняя. И еще. Мне неприятны твои метания. То ты хнычешь о каждом подохшем под кустом грязнокровке ”нас слишком мало, господин, чтобы убивать просто так”, то собственноручно убиваешь единственную родню своей соседки по парте. Неужели у тебя ничто не царапает так называемую совесть, когда ты смотришь на ее мертвенно спокойное лицо на уроке? Или когда слышишь ее тихие всхлипы плача из темного угла вашей гостиной? Молчишь? Это плохо.

Про меня рассказывают много ужасных историй. Часть из этого — правда. Однако даже самые мои непримиримые враги вынуждены признавать, что я всегда держу свое слово. Ты сам попросился ко мне в ученики. Ты сам захотел, чтобы я сделал из тебя настоящего волшебника. А у настоящего волшебника не может быть слабостей. Тебе придется измениться, ученик. Так или иначе. Либо ты самостоятельно изживешь у себя эту глупую жалостливость, заменив на практичность, либо в этом тебе помогу я. Так, как посчитаю нужным… — Сегодня прощальное напутствие Волдеморта прозвучало очень угрожающе.

”Манеры делают человека. Манеры делают человека”, — в качестве мантры повторял я про себя, пока шел по подземельям к месту, откуда можно было задействовать портключ. Сейчас в штаб-квартире Волдеморта было весьма людно. Новообращенные ”шестерки” бегали по поручениям туда-сюда, на ходу не забывая заискивающе кланяться единственному ученику их повелителя, так что потерять перед ними лицо было абсолютно непозволительно. И только оказавшись дома, в Крэбб-Мэноре, забившись с головой под одеяло в своей спальне, только тут я дал истерике поглотить мой разум.

”Ведь по краешку, по самому краешку прошел! Пастон и Милдфорд! Какие же вы молодцы! Исторгая меня из Палаты, вы невольно сохранили мне жизнь! А если бы Волдеморт полез мне в мозги легилименцией поглубже? А если бы… А если бы… — продолжал я накручивать себя. — У-у-у!!! Боже, Мерлин, Владыки Мира или кто тут отвечает за судьбу! Ну это же перебор! Черт-черт-черт! Ну зачем я полез во все это? Ну почему я не мог ограничиться второй юностью? Сисястая Булстроуд или томная Дэвис. Плюй-камни, полеты на метлах, драки с ”грифами”? Или совместное с Грейнджер, которую легко можно использовать в качестве библиотечного указателя, изучение магии? Зачем мне эта чертова политика?”

”Жить потому что захотел, — с ехидцей ответил внутренний голос. — Причем не просто жить, а жить хорошо. Булстроуд? Плюй камни? Напомни-ка себе, что бы сейчас ты делал в каноне? Тапочки носил? Жрал как не в себя? В девочку обороткой превращался, чтобы от Драко внимание отвлекать? И это еще канон умалчивает, чем именно Крэбб и Гойл развлекали Малфоя. Так что — хватит хныкать! Или тебе одобрение нужно? Ну получи: ”Ты все сделал правильно. Продолжай и дальше работать на будущее!” Полегчало?”

”Знаешь, иди ты!.. — привычно послал я внутренний голос. — Мне ”сильные негативные эмоции” противопоказаны. С такими шуточками мающегося от безделья Волдеморта как скоро я съеду с катушек? Нет. Все правильно я наметил на первом курсе. Нельзя дать ему победить, это рабство навсегда…”

— Лотта!

— Да, хозяин, — поклонилась дисциплинированно аппарировавшая на мой вызов домовая.

— Принеси мне успокоительного и ”сон без сновидений”.

”Тикнесс и Амбридж — это, конечно, хорошо, но мало. Кого бы попытать, чтобы без откровенной лжи и хитрых умолчаний заранее узнать про подводные камни внутренних течений Министерства? Прям хоть Перси Уизли бери за жабры… Шутка. Или нет?” — думал я, быстро засыпая.