Интерлюдия 35 (2/2)
”Твой правнук будет править Магической Британией!” Эти слова упали в подготовленную почву. Что лучше может умаслить гордыню чистокровного аристократа, с корнями родового древа, уходящими во времена нормандского завоевания, чем обещание ”из вторых ты станешь первым”?
Вопрос звучит как ответ.
Среди магов существовало два диаметрально противоположных подхода к пророчествам. Первый, глупый: ”если уж мне самой судьбой суждено то-то и то-то, тогда зачем напрягаться?” — и второй: ”нужно сделать все возможное, чтобы пророчество исполнилось”. Казалось бы, зачем, если все и так само собой исполнится? А затем, чтобы оно обязательно исполнилось наиболее удачным образом.
”Твой правнук будет править Магической Британией!” Кто бы от такого отказался?
Возможность видеть еще не случившееся — это невероятный дар для понимающего человека. Но дар этот весьма опасен, так как с предсказаниями, даже с самыми простыми, честными и абсолютно правдивыми, все всегда было далеко не так просто. И сбывались они иногда таким изощренным образом, что получившему предсказание ”найдешь кошелек, полный золота” по исполнении пророчества зачастую хотелось потерять все десять.
Причиной тому был тот неприятный факт, что каждый пророк видит только небольшой кусочек из огромного полотна будущего, а потом еще и облекает увиденное в слова, внося таким образом дополнительные искажения в картину грядущего. Таким образом, получить абсолютно полную картину невозможно. То есть даже предельно конкретное и недвусмысленное пророчество вроде ”Твой правнук будет править Магической Британией” не дает ответов на весьма каверзные уточняющие вопросы. Вроде: ”Один или с кем-то совместно?”; ”Во сколько лет он взойдет на престол: в десять, в двадцать или, может, в сто?”; ”Сколько времени проправит: сто лет, десять лет, месяц или… всего пять минут?”; ”Что станет с родом тех, кто забрался так высоко, после того как этот правнук умрет?” и прочее, прочее, прочее.
”Твой правнук будет править Магической Британией!” Отбрасывать такой шанс было глупо.
И вот для того, чтобы правнуку править одному, долго и успешно, а род потом еще остался на плаву, а не был уничтожен до последнего члена ”благодарными подданными”, Малфои полностью пересмотрели свои тактические и стратегические планы. Пришлось, активно работая локтями, лезть по ступенькам на политический олимп, в процессе данного веселого забега неминуемо отдавливая множество ног и наступая на сотни больных мозолей. Что отнюдь не уменьшало количество врагов рода Малфой.
”— Твой правнук будет править Магической Британией!” — такие слова хотел бы услышать каждый англичанин.
Однако в пророчестве говорилось про правнука и ничего — непосредственно про Малфоев. Значит, следовало защититься от того, чтобы этот правнук оказался в другой семье. Но как это сделать? А очень просто — с этого дня и на три поколения вперед каждый Малфой должен был иметь только одного ребенка.
С тех пор из-за неуемной жажды власти в роду Малфоев одновременно было только по одному мужчине в каждом поколении и ни единой женщины. При этом ни о каком ”сеянье дикого овса” и речи не шло. Когда наследник становился совершеннолетним, прямо после торжественного приема в честь знаменательного события глава семьи отводил его в хранилище рода и приказывал, а если требовалось — то и заставлял силой просмотреть в омуте памяти кое-какие воспоминания предков.
В свое время был вынужден посмотреть их и Люциус. Из них он узнал много такого, что крайне шокировало правильно воспитанного на принципе ”род превыше всего” юношу. Например, как именно на родовом гобелене появились ”сухие ветви” и выжженные пятна. Люциус никогда особо не допытывался у отца, что случилось с его дядей и почему обведенное траурной каемкой имя его двоюродной сестры не прочитать из-за выгоревших нитей. Теперь же он увидел, чем они ”предали род Малфой”, а также кем и как именно почившие родственники ”были наказаны”. В укус ядовитого скорпиона Малфой не верил никогда, но даже в страшном сне он не думал, что Брэндон Малфой своими собственными руками убил и сына, и незаконнорожденную внучку, и вступившуюся за них супругу. Не ”без греха” был и отец, но своей старшей сестры Люциус, по ставшим кристально ясными после ознакомления с родовой тайной причинам, никогда вживую не видел. Да и редкие ее портреты были спрятаны за всегда закрытыми шторами.
Кто бы что бы ни говорил, но сердце Люциуса Малфоя камнем не было. Он не хотел разочароваться в своем ребенке. Он не хотел предстать перед выбором: либо, как его ответственные предки, лично исправлять педагогические ошибки, либо предать дело трех поколений своего рода. Последнее было просто немыслимо: слишком великая цена уже уплачена. Слишком много крови, чистейшей и благороднейшей, родной крови, было пролито, чтобы исполнилось пророчество. И Люциус Малфой, как и его отец и дед, был вынужден продолжить забег. В попытках оторвать от уже давно и прочно поделенного пирога лишний кусочек он был вынужден пускаться во все более и более опасные авантюры. Например, такие, как поддержка восставшего против сложившегося миропорядка полукровки, самозваного Лорда Волдеморта…
— Жаль, что я не легилимент… Да и защита у тебя, по словам Джона, хороша, — пробормотал Фадж и вдруг крепко вцепился в связанного Малфоя и затряс его, как ночной хулиган соседскую яблоню. — Ты хотя бы представляешь, что он творит?! Он убивает магглов! Он убивает волшебников! Это… Это… Ты не представляешь, чего это стоит мне!.. И чего это может стоить всем нам! Я не смогу выдержать это больше месяца!!! Ну!!! Говори, где его логово?! Ну! Говори! Говори!!! Джон!
— Круцио!
— А-а-а!
— Говори! — почти заорал Фадж. — Нет? Джон!
— Круцио!
— Ы-ы-ы!
— Говори! Опять? Джон!
— Круцио!
— Ы-с-ш-ш, — уже не хрипел, а сипел Малфой.
Понимая, что так можно перестараться, Фадж жестом приказал временно прекратить пытку.
— Ну, передумал? — спросил он, когда Малфой немного пришел в себя.
— Нет, — в отрицании мотнул головой привязанный к стулу арестант. Воспоминания о твердости и силе воли предков придали Малфою сил. Да и истерика показавшего слабину министра, всегда спокойного до чопорности королевского дворецкого (как-то в детстве пообщался по случаю), здорово порадовала. — Я не предам Его, Корнелиус. Твои усилия сломать или купить меня — тщетны. Можешь возвратить меня обратно, можешь убить, но я все равно ничего тебе не скажу. Не могу и… не хочу.
— Что ж. Ты выбрал свою судьбу. Думаешь, ты такой уникальный? Думаешь, тебя некем заменить? Ха! Найдутся и другие, не желающие сгнить в Азкабане заживо… — Фадж, будто ему пришла в голову какая-то неожиданная мысль, на мгновение запнулся. — Хм… Да. Не найдутся, а уже есть… Есть другой лорд, с которым я смогу договориться! — кивнул он сам себе и пошел в сторону выхода.
Несмотря на неказистость помещения, различными защитными артефактами оно было оснащено по высшему разряду. В их числе были и антиаппарационные барьеры. Конечно, об этом домике в глуши как бы никто кроме Фаджа и Долиша не знал, но…
— Что делать с Малфоем? — спросил аврор у вновь надевшего маску спокойной доброжелательности министра.
— Сотри ему память за сегодняшний день и запихни обратно в камеру. Бумаги на посещение возьмешь где обычно.
— Подлечить?
— Да… Хотя, нет. Пусть знает!
— Но…
— Сдохнет, и Мордред с ним! Все вопросы — к дементорам…