Интерлюдия 27 (2/2)
Зато в палате дремавший ранее рассудок проснулся и глубоко вцепился в душу своего обладателя клыками очень неприятных вопросов.
”Как? Как я мог сразу и даже без тени сомнений поверить в такое?! Это было как наваждение! С чего я вообще тогда взял, что это не шутка или не подстава? И что со мной сделает Малфой, если окажется, что про Поттера я тоже ему соврал? А Темный Лорд?” — скрипел зубами Сайлас, лежа на больничной койке.
К огромному счастью Гойла, страдать ему пришлось совсем недолго. Поздно вечером с тяжелыми мыслями заснул, а уже на следующее утро по Мунго пошли неявные, но очень тревожные слухи. Очевидцы, газетные статьи, мнения уполномоченных лиц… Ну а окончательно все стало понятно после разбора полетов во вторник у Волдеморта.
”Ну и хорошо! Малфой наконец-то получил то, чего заслуживает! — подумал тогда Гойл. Да и сейчас его мнение насчет Малфоев не сильно изменилось. — Что ж… Как говорится, даже грозовая туча серебром оторочена. Да, помучиться, конечно, пришлось немало, зато арест патрулем за дебош, камера и потом палата в Мунго оказались самым лучшим алиби! Ведь не будь мордредов Крис таким жадным и прытким, Малфой в обязательном порядке успел бы пристегнуть меня к своему налету! И я бы пошел. Не смог бы не пойти! Вассалитет! И сел бы вместе со всеми. Или же, как бедняга Нотт, даже помер. И кто бы тогда позаботился о моем сыне?..” — Гойл скривился от мысли о тех, кто мог бы стать таким опекуном. Ни Волдеморта после недавней показательной порки младшего Малфоя (при таком наставнике сыну не выжить), ни, тем более, Дамблдора или Министерство в этой роли он видеть не желал. В том, что с такими претендентами на опекунство леди Гойл не надолго переживет лорда, у Сайласа даже тени сомнений не возникло.
”Но все равно, провокация оказалась знатная. Явно писал кто-то, кто отлично меня знает…”
Гойл поставил пустой бокал на стол. Его взгляд непроизвольно упал на сложенную газету с интервью Дамблдора и Поттера.
”— …Скажите, мистер Поттер, а как вы добрались до Лондона?
— Мы прилетели на фестралах.
— И как долог был полет?
— Я не помню точно. Но в Отдел Тайн мы спустились в двадцать два часа…”
”Грязнокровка — он грязнокровка и есть. Кто же считает время по-маггловски, в двадцатичетырехчасовом формате вместо нормальных двенадцати? А так, да… Все так и было, — пред глазами встала заученная наизусть коротенькая записка Кристофера. — Будто бы с газеты впрямую списал. То есть наоборот, конечно же… О Мордреда и Моргану Мерлином! Вот сраное дерьмо!!!” — поперхнулся выдохом Гойл.
Кусочки пазла внезапно сложились в стройную картину, от масштаба которой Гойлу срочно захотелось выпить. Наполнив бокал и сделав большой глоток, он с восхищением подумал:
”Все один к одному. Даже письмо сыну… Так вот почему Меннинг так удивился! Он действительно не писал мне письма! И вот почему почерк показался мне каким-то знакомым!”
Гойл резким движением ”добил” виски и отставил бокал в сторону. Сел в кресле попрямее, оперся руками о стол и глубоко задумался. И было о чем.
”Если я ошибаюсь, то последствия будут катастрофическими. Но если однажды я это уже сделал, и не сделаю сейчас…” — подумав об этом, Гойл внимательно прислушался к себе.
Быть может, какой-нибудь маггл решил бы, что такое предположение — полный бред, и отбросил бы его в сторону. Но волшебник — не маггл! Ему сама Магия приходит на помощь, даруя твердую уверенность в правильности или ошибочности догадки! И сейчас, не почувствовав никакой ошибки в своих умозаключениях, Сайлас протянул руку и осторожно оторвал от лежащего на столе ”Ежедневного пророка” уголок. Последние сомнения исчезли. Форма обрывка получилась точь-в-точь как у полученной ”от Меннинга” записки. Гойл наколдовал перо и написал на обрывке намертво, до последней капельки чернил врезавшиеся в память слова: ”Сайлас! Я…”
”Дело осталось за малым. Доставить письмо адресату…” — подумал он, плотно скручивая бумажку. Порылся в карманах. Достал из потайного кармашка ключик. Отпер им принесенную домовиком шкатулку, из которой вытащил единственный лежавший там предмет — маленький артефакт на длинной тонкой цепочке.
Когда после принесения вассальной клятвы Малфой приказал всем своим вассалам в качестве возмещения трат на защиту от Азкабана сдать все ценное, то этот амулетик так и остался спокойно пылиться в изрядно опустошенном родовом хранилище Гойлов. ”Какое же это сокровище? Так, безделушка. А как по-другому ее можно назвать, если песок почти весь потрачен, и артефакт стал непригоден для использования человеком? Не артефакт с громким названием — а просто безделушка! Бесполезное старье и не более того…” — кивал сам себе Гойл. Обманывать вассальную клятву, пользуясь размытостью формулировки приказа, умел не только Логан Крэбб.
”Да и Винсент Крэбб, по рассказам сына, в этом тоже очень неплох. Жаль только, мы этим же путем пойти не можем…” — подумал Сайлас и снова вызвал домовика. Далее приказал тому принести из совятни самую молодую и сильную сову. Впрочем, там их было всего две, так что выбор был совсем небольшой. Получив птицу, Гойл тщательно примотал послание к ее лапке. Потом расстегнул цепочку и обернул ее вокруг шеи птицы. Прикрепил амулет слабым заклинанием к перьям, чтобы вскоре после взлета он вместе с цепочкой соскользнул и потерялся.
Отошел. Критично осмотрел получившуюся композицию. Направил на артефакт волшебную палочку… и усмехнулся своим мыслям:
”Кто же знал, что найденное в старинной книге шуточное заклинание, предназначенное для того, чтобы поворачивать мелкие предметы и таким образом обманывать магглов в кости, я стану применять для того, чтобы раскрутить хроноворот, посылая в прошлое самому себе сову? Стоп! Сова!”
Пришлось опять вызывать домовика и приказывать ему принести немного молока, печенья и… хорошего яда замедленного действия из хранилища. ”Прости, пернатая…” — думал Гойл, с рук кормя птицу печеньем, пропитанным отравленным молоком. Сову, которая верно и преданно служила ему уже больше пяти лет, Сайласу было гораздо жальче, чем пару-тройку магглов. К сожалению, сейчас даже сотней магглов ее заменить было невозможно.
”Ну… Теперь вроде ничего не забыл… Сова прилетит и, к сожалению, умрет. Зато сын не спросит, откуда у нас взялось… Вот дерьмо Мордредово! — выругался Гойл и в сердцах кинул на стол волшебную палочку. — Грег обязательно узнает сову, пусть она хоть тыщу раз потом подохнет! Как же я об этом не подумал? М-да… Должен признать, мне до Люца далеко. Он такие вещи вообще не задумываясь проворачивает… Что ж. Это будет немного сложнее”.
План, как оказалось, требовал некоторой доработки. Пока домовой отпаивал семейную сову противоядием, Гойл аппарировал на Косую аллею и в торговом центре ”Совы” купил самую простую и дешевую почтовую птицу. По возвращении домой ему пришлось снова повторить опутывание цепочкой, приклеивание артефакта и кормление пернатой ядом. За этими занятиями у Гойла было достаточно времени, чтобы тщательно все продумать, но других изъянов в плане найдено не было. Наконец взмах волшебной палочкой, тихая и короткая вербальная часть, и с хлопком сова исчезла в прошлое.
”А сейчас осталось слить эти воспоминания без остатка в омут памяти, уничтожить пузырек с ними и… все! Я ничего не знаю и только передал Малфою информацию из письма, которое мне прислал Грег. Грег ничего не знает и просто переслал мне письмо, которое было подписано Кристофером Меннингом. Само письмо было уничтожено во время моей драки с должником, а Кристофер Меннинг… ничего не знает и ничего не посылал! Круг замкнулся! Главное — оставить в памяти заметку, что в случае чего нужно настаивать на допросе легилиментом или с веритасерумом, но ни в коем случае не давать магической клятвы, которая проверяет не то, что я знаю или что думаю, а то, что произошло реально…”