Глава 22. Переговоры с Кемпбеллом (1/2)

Точно в назначенное время я вышел из камина в точке назначения и отряхнул вездесущую сажу. Пусть у меня не получилось сделать это так изящно, как у Малфоя тогда, но… не появляться же на встрече в черных жирных мажущихся хлопьях?

— Лорд Крэбб? — пропищал ждавший меня домовик. — Следуйте за мной, сэр.

Охотничий домик, где я оказался, можно было назвать ”довольно скромным”. Деревянная ”хижина”, всего два этажа, подчеркнуто аскетические мотивы бревенчатых стен, не прикрытых ни панелями, ни гобеленами. Грубая деревянная мебель под старину даже не двух-, а всей шестивековой давности. Стены, украшенные всякими там рогами и чучелами животных, не помню, как они правильно называются. Закопченный дочерна бревенчатый потолок. Немного выбивались из показной стилизации под бедную старину дорогой паркет и огромные ковры на стенах. Да и широкие окна были не бычьим пузырем затянуты или слюдой заложены, а вполне себе современно застеклены. Судя по мельком виденному через окно пейзажу, находились мы где-то в Шотландии. Во всяком случае, в Англии такие дремучие леса, стеной подходящие прямо к дому, за считанными по пальцам исключениями уже давным-давно были вырублены.

Вслед за домовиком я поднялся на второй этаж и вскоре зашел в достаточно небольшой кабинет. В отличие от остальных виденных здесь мною помещений, на обстановке этой комнаты явно не экономили. Мягкая кожаная мебель. Беленый ровный потолок. Ковры на полу и на деревянных стеновых панелях темно-коричневого цвета. Освещалась комната люстрой, в которой ровным огнем горели стандартные для магического мира свечи. Некоптящие, очень долго и равномерно горящие, не боящиеся сквозняков и не оставляющие после себя даже малюсенького огарка. (Такие и в Хогвартсе сейчас используются, наравне с факелами. Прям овеществленная мечта хозяина помещения… века этак до восемнадцатого.) В углу, создавая уют сухим теплом и ароматом тлеющих смолистых дров, неярко горел камин.

— Лорд Кемпбелл? — с легкой вопросительной интонацией обратился я к вставшему навстречу мужчине. Лет сорок на вид. Темные волосы. Острый и длинный, как птичий клюв, нос и тонкие, почти отсутствующие губы широкого рта придавали его лицу чрезвычайно хищное выражение. Круглые очки по моде шестидесятых годов смотрелись с таким носом как-то уж слишком гротескно. Казалось, что будь нос чуть длиннее, а очки — чуть больше, получилась бы классическая маска чумного доктора.

— Лорд Крэбб? Присаживайтесь, — и Александр указал рукой на кресло напротив себя. Разделял нас таким образом только низенький коктейльный столик.

”Умен, собран, опасен, — так про себя охарактеризовал я своего будущего собеседника. — Пусть он не знает, что по годам является мне ровесником, по телу-то он старше меня больше чем вдвое! И при этом ни единой нотки высокомерной надменности ни в голосе, ни в позе — нет. Меня в кои-то веки воспринимают серьезно. И даже не знаю, радоваться этому или печалиться…”

— Бисквиты и чай? Кофе? Сок? Может быть, чего покрепче? Например, огневиски? — выказал радушие хозяина Александр.

— М-м-м… — задумчиво потянул я. ”Проверю-ка я его радушие. Если удастся, то можно и не пить…” — Да. День сегодня действительно невероятно промозглый. Если можно, капельку коньяка...

Не дернув ни единой черточкой своего пугающего лица, Александр вызвал домовика. Хлопок воздуха, короткая фраза, еще одна, и вот передо мной стоит снифтер с ярко-коричневой жидкостью.

”Вот это я понимаю, достойное отношение! Ни одного, даже самого легкого намека на то, что я слишком молод для серьезных напитков. Хотя-я-я… С такой же вероятностью это может быть и просто обыкновенным равнодушием. Я ему никто и следить за моим поведением и здоровьем он не нанимался. Или же тут больше холодный расчет? Вроде: ”Хочешь себя угробить — вперед! Только у сосунка сильнее язык развяжется…” Не знаю, не знаю. Пока мало информации для анализа…”

Я пропустил между пальцев ножку снифтера, немного погрел ладонью напиток и вдохнул немного резкий аромат. С удивлением я оторвался от бокала и пристально взглянул на хозяина, которому домовик тоже принес какой-то напиток. Коньяк-то оказался мне отлично знаком! Чтобы исключить ошибку, я наклонил снифтер и сделал малюсенький, чтобы только почувствовать вкус, глоточек.

— Не может быть! Это дагестанский бренди? Только у него такой своеобразный терпкий вкус! — с изумлением произнес я, глядя на Александра.

— Оу! — отзеркалил мое удивление хозяин поместья. — Не ожидал встретить такого тонкого ценителя. Редко кто у нас в Британии может правильно определить место изготовления... Обычно его путают с армянским…

В ответ я улыбнулся и, легонько отсалютовав, сделал второй маленький глоток.

— Мне в детстве был привит хороший вкус… — ”…В другой жизни. Дал бы ты мне французский, я бы промолчал в тряпочку. Это здесь дагестанский — невесть какая редкость. А вот в мою молодость французские коньяки в нашей стране пили единицы, и я в их число не входил… Зато у меня был хороший приятель, у которого свояк был как раз из той самой горной АССР. Так что благодаря ему мы пили не подкрашенную в ближайшем подвале чаем водку, а превосходный оригинальный продукт из разряда ”для своих”. Ах, какое это было счастливое время! Студенческое! Эх…” — я сделал еще один глоточек. Молодые, еще ничем не угробленные вкусовые рецепторы обеспечили мне легкое и приятное погружение в ностальгические воспоминания.

Беседа тем временем продолжилась своим чередом. С натренировавшегося за последний месяц языка сами собой, почти без участия мозга, слетали учтивые обороты классической английской беседы. Параллельно с этим я в голове еще раз прокручивал собранную информацию и шлифовал подобранные по итогам ее обработки формулировки предложения, от которого моему собеседнику будет просто невозможно отказаться.

Результаты, полученные после анализа всех собранных сведений, оказались достаточно любопытными. Ожидаемо, ряды ”светлых сил”, точно так же, как и ”сил темных”, были очень сильно далеки от однородности. Но вот ее степень! Как среди Упивающихся очень напряженно сосуществовали друг с другом ”почитатели Тома Реддла”, ”ненавидящие Альбуса Дамблдора или Аврорат”, ”желающие половить рыбку в мутной воде и неоправданно высоко подняться на волне будущей революции”, ”не желающие в грядущей смуте потерять много” и ”желающие удовлетворить свою жажду грабить, убивать и насиловать”, точно так же, практически зеркально, ”дружно” жили и противники Темного Лорда.

В принципе, ничего необъяснимого здесь нет. С началом активного противостояния и с каждым новым образовавшимся трупом чьих-то сына, отца, брата или мужа, или, что гораздо хуже, дочери, сестры, матери или жены, число кровников увеличивалось в геометрической прогрессии. И далеко не всегда для удовлетворения своего нестерпимого желания отомстить они вынуждены были идти именно под те знамена, которые соответствовали их собственному мировоззрению. Но: кровь есть кровь, род есть род, и стоят они в списке приоритетов гораздо выше сиюминутного желания одного из своих членов. Так что зачастую как ”левые” шли к Волдеморту, так и ”правые” оказывались в боевиках Ордена Феникса.

К вопросу об Ордене Феникса. Насколько я смог нарыть и домыслить, изначально этот аналог Ближнего круга создавался отнюдь не как боевая организация. Я, конечно, могу ошибаться, но Орден планировался скорее как некая кузница кадров, своеобразная офицерская школа, где с промытыми ”Общим Благом” мозгами детки весьма и весьма непростых семей будут учиться тому, как набрать себе (и, опосредованно, своему патрону) боевые отряды. Только слишком раннее выступление Волдеморта поломало Дамблдору все его планы. И золотой фонд любого политика: тщательно отобранных, в буквальном смысле лично выращенных, преданнейших магов, чуть разбавленных офицерами постарше, пришлось недрогнувшей рукой кинуть в жернова гражданской войны.

Какими бы ни были изначальные планы Дамблдора, но эффект оказался внезапно ошеломляющим. Юноши и девушки со всем пылом молодости отдались войне и в столкновениях вскоре добились таких результатов, что заслужили боязливое уважение даже у выходцев из старых чистокровных семей. Вот только уважение Волдеморта и Упивающихся — вещь весьма и весьма болезненная. На террор они ответили еще большим террором, на попытки брать заложников стали изводить под корень целые неугодные семьи, не глядя на пол и возраст. И пресловутого деления ”выше тележной чеки” они не использовали. Так что Поттер был далеко не единственным и даже не последним младенцем, на чью жизнь покушались Упивающиеся. Другое дело, что он был самым удачливым…

А потом, видя такой беспредел и теряя родственников, наконец подключились авроры. И кровь хлынула с такой силой, что испуг нынешних обывателей перед событиями двухдесятилетней давности, как и то, как мощные семьи превратились в обрезки из одного-двух представителей или представительниц, становится абсолютно понятным. Да и превознесение Поттера видится уже не таким гипертрофированным и странным.

Больше всего не повезло детям тех, кто воевал на стороне Волдеморта. После того как Упивающихся и их активных союзников обуздали, именно на их несовершеннолетних родственниках победители и отыгрались. Такая месть совершенно незаконна, но по самой древнейшей логике ”око за око, зуб за зуб” — вполне понятна и в чем-то даже справедлива. ”Мои дети (братья, сестры) мертвы, а дети тех, кто их пытал и убивал, будут жить, да еще и припеваючи? Да не бывать этому никогда!” — именно так звучал приговор. Где большинство наследников чистокровных крайне правых сейчас? Почему на последних потоках собственно британцы в меньшинстве, а набран сущий интернационал? Почему большая часть кабинетов в Хогвартсе вообще заброшена? Ответ очевиден и неприятен. В лучшем случае они — горбатятся где-то в Лютном, в худшем же…

”А смог бы я поступить иначе и не дать волю своей праведной злобе? Не уверен…”

Чуть легче было сиротам членов Ордена Феникса. Их, кстати, было отнюдь не пара десятков человек, как показано в каноне. На той колдографии запечатлен всего лишь один из отрядов Дамблдора, а не весь Орден. Самый удачливый, потому что впечатленные Упивающиеся пленных не брали, и от остальных подразделений Ордена в живых не осталось вообще никого! Быть может, именно этим объясняется то, что после войны и Дамблдор был вынужден немного приунять свои амбиции. У него просто не осталось достаточных средств для чисто силового решения вопроса! Правда, он отлично добрал другим…

Кстати, большинство детей войны к моменту поступления Поттера в Хогвартсе уже отучились. Именно этим определяется относительное спокойствие школы: те, кто лично видел и помнил, со слизеринцами не миндальничали. Не миндальничали настолько, что именно от их справедливого гнева Снейпу пришлось долго и упорно защищать свой факультет. Зачастую наступая себе на горло. Но именно эти мстители невольно спрессовали разрозненный после войны Слизерин в единый отряд, который, почувствовав силу единства, из положения гонимых перешел в стан гонителей. И история начала новый виток.

Короче говоря, раскидав фамилии из списка Малфоя по категориям, десять штук я отбросил сразу. Без шансов. Слишком велика праведная ненависть.

Еще три отправились вслед за ними. Мне просто даже теоретически нечего было им предложить. Два оставшихся рода подверглись дополнительному скрупулезному (насколько это возможно) исследованию, и вот тут мне, должен признаться честно, просто повезло. Невероятно повезло. Я нашел у Кемпбеллов одно слабое место. Сначала я сам себе не поверил, не может быть все так просто, но перепроверка только подтвердила мои догадки. И чем больше я узнавал, тем больше убеждался в том, что Кемпбелл — практически идеальный вариант.

Немного истории. Фамилия Кемпбелл и в маггловском-то мире, благодаря хитрому конформизму и лютой, надзаконной безжалостности к своим врагам стала именем нарицательным. Кемпбеллы всегда поддерживали строгий нейтралитет в конфликте, пока не определялась наиболее сильная сторона. А когда такая сторона определялась, то они присоединялись к ней и изо всех сил помогали, получая взамен богатство, влияние и поддержку победителей. А также презрение и ненависть проигравших. Но так как в большинстве случаев проигравших безжалостно зачищали, не щадя ни женщин, ни даже самых малых детей (чтобы не вырос мститель), от этих чувств Кемпбеллам было ни жарко ни холодно.

Не отставали от своих родственников и маги. Так, дед предыдущего лорда Кемпбелла, лорд Виктор, как-то очень сильно повздорил с лордом Арфангом Лонгботтомом, прадедом единственного нынешнего Лонгботтома — моего сокурсника Невилла. Насколько я понял, что-то там капитально не сложилось у этих семей, результатом чего стала дуэль. Дуэль завершилась тем, что на одного Кемпбелла на свете стало меньше. В драку род шотландских магов тогда не полез. Лонгботтомы были в силе, и противостояние с ними не гарантировало легкой или хотя бы стопроцентной победы. Зло, однако, Кемпбеллы затаили. Затаенное зло, как шило из мешка в спину носильщика, вылезло в следующем поколении. У Арфанга Лонгботтома были сын и дочь, однако отца пережил лишь только сын. Да и наследнику досталось весьма мерзкое проклятье, которое почти что смогло пересилить кровь весьма и весьма плодовитых Блэков.

Пойманных наемников долго пытали, но на допросе они ничего не сказали. Обеты изобрели далеко не вчера. Однако Лонгботтомы узнали, кто именно был заказчиком нападения, причем с помощью некоего изготовленного Крэббами артефакта. Классический эвфемизм, который применялся тогда, когда не хотели прямо говорить ”использовали чернейшую магию”. А зная, какие родовые дары у моей семьи, — все становится понятно. Труп там подняли или духа расспросили… Но суду даже того времени такие доказательства уже было не предъявить, так что Кемпбеллы формально остались не при делах.

Классическая ситуация: все всё знают, но никто ничего по закону сделать не может. Правда, с тех пор между Лонгботтомами и Кемпбеллами пробежала не то что черная кошка, а скорее целая черная нунда, но война так и не началась. Открытая. А так — гадили друг другу как могли. Поначалу. А потом род Лонгботтомов стал хиреть, и им стало совсем не до мести. Выжить бы просто…

Начало войны Кемпбеллы традиционно просидели в обороне, не примыкая ни к одной фракции. А дальше происходит ”Бойня четвертого апреля”. Тогда Упивающиеся провели громкую акцию, одновременно напав и истребив сразу десять семей своих противников. В числе прочих под раздачу попала и вся старшая семья Кемпбеллов. Попала случайно, будучи в гостях у своих очень дальних родственников.

Волдеморт дураком не был и с серьезными нейтралами старался не ссориться. По вполне логичным причинам — ”зачем плодить новых врагов?”. Но подвели исполнители. Ворвавшегося первым командира привыкшие пускать кровь Кемпбеллы первым же проклятьем и сняли, а оставшаяся неполная дюжина магов в масках была из молодняка, ничего не понимающего в политике. Расходный материал, готовый убивать и грабить. И они, стремясь быть достойными недавно полученной метки, убили. Несмотря на то, что Кемпбеллы положили в том бою почти двадцать Упивающихся — на панические просьбы о помощи по команде Волдеморта туда аппарировала первая же ”закончившая работу” дюжина, — цели и их неожиданные защитники были уничтожены. Новым главой рода стал средний брат — Александр. И, естественно, первым делом он примкнул всем своим кланом к сторонникам Дамблдора. Так что на одной стороне одновременно воевали кровные враги: и Лонгботтомы, и Кемпбеллы. Такой вот выверт судьбы…

— Да, должное воспитание — это то, что так необходимо современной молодежи. Слишком малая часть сейчас старается сохранить порядок. Бездумно бросаются кто влево, кто вправо…

”А! Вот и намек на то, что пора переходить к делу! Типа: ”справа” или ”слева” я пришел?”

— Да, вы правы. И сейчас, как никогда, важно держаться за то, что составляет саму суть нашего мира. И на мой взгляд таким радетелем является лорд Малфой…

”Упаси Мерлин поименовать Темного Лорда в качестве хозяина Люциуса снова! Еще не время. Волдеморт пока сам на птичьих правах: не готов ни лично сам к бою, ни… хм, организационно. Именно поэтому формальной главой коалиции чистокровных является Малфой. Но для тех, кто готов, возрождение Волдеморта перестает казаться выдумкой. После ярких личных впечатлений…” — подумал я, произнося уже давно выученную наизусть ”вербовочную” речь.

Но мое красноречие не имело должного эффекта. На миг в глазах Александра я различил явно промелькнувшее разочарование и скуку.

— Лорд Крэбб. К сожалению, я вынужден отклонить ваше предложение. И я удивлен, что вынужден делать это второй раз. Лорду Малфою я вроде бы ясно и понятно объяснил все при недавней личной встрече…

”Вот Малфой гад! Совсем грязно играет!”

— Жаль, — пожал плечами я. — Что ж, тогда… — привстал я с сиденья, и лорд отзеркалил мое движение, готовясь проводить меня восвояси, но его ожидания не оправдались. — Тогда, — я, не вставая до конца, всего лишь поставил бокал на столик и откинулся обратно на спинку кресла, — давайте действительно перейдем к делу.

Если бы я ставил перед собой целью только удивить Кемпбелла, то я мог бы уже расслабиться. Мне это удалось в полной мере. Вздернутая в удивлении бровь показывала, какой неожиданностью стало для лорда и мое поведение, и мои слова. Вот только это было только начало…