Глава 9. Дуэль с Дамблдором (2/2)
— …Благословенная старая Англия…
Тем временем заметно потеплело. Я убрал руки с головы, чтобы мгновенно вернуть их обратно, ибо пятачок земли со всей силы влетает в довольно неухоженный лес. Ветки бьют меня, пытаются насадить на сук или хотя бы оставить себе на память кусочек моей кожи или клок мантии. Но вот лес превращается в поляну, где под огромным выворотнем нашло себе дом семейство серых хищников.
Волк, увидев опасность своему помету, мгновенно бросается на меня. Поставленными еще Барти рефлексами я выпускаю плеть крови и стегаю хищника по морде… которая уже не морда, а очередное дерево. Быстрый ручеек, и местность вокруг опять меняется.
Становится тепло. Очень тепло. Жарко.
Каменистая почва и море зелени ее покрывающей. Быстрые ручьи и светлые отвесные склоны, с которых они падают в прозрачные небольшие озера далеко внизу. Щебет птиц и буйство красок, где, как кажется, каждая соседняя веточка пытается превзойти своей вычурностью соседку. И невероятно бодрящий воздух, напоенный пряными ароматами тысяч и тысяч цветов. Этот букет, который я на всю жизнь запомнил по своему самому приятному летнему отдыху…
— Ах, Испания… Страна яркого солнца, горячей крови и женщин обжигающей красоты, — подтверждает мои предположения ”закадровый” голос Дамблдора.
Еще один ”ручеек-пролив”, и через озеленелую полоску прибоя невероятно синего моря я оказываюсь среди бескрайних песков, так запомнившихся мне по моим вторым рабочим каникулам. Резко падет тьма, и, ярко блестя в бездне космоса, невероятно близкие звезды наблюдают за тем, как в меня вцепляется холодом пустынная ночь. А дальше — опять жара, на этот раз, в противоположность испанской, душная и влажная. Африканские джунгли, в отличие от своего английского брата, удачливо вырвавшие из моей мантии пару-тройку клоков на весьма и весьма заметных местах…
И еще — мягкое и корректное, но с отчетливым таким намеком, давление в спину чего-то твердого. На первый взгляд, ничего этакого страшного или необычного в этом не было. Каждый раз аутентично вписывался в текущие декорации. В горах это был просто камень, в лесу — сучок, в пустыне — тупой кусок кости чьего-то скелета, торчащий из песка… Но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что эта ”корректность” Дамблдора — спинка, предохраняющая меня от падения на спину, легко и просто может изменить свою форму, превращая меня в подобие нанизанной на булавку бабочки…
Дамблдор продолжал комментировать местность, где мы ”оказались”. Я его слушал, но не слышал. Времена года, дни и ночи, реки и горы, моря и пустыни… Все это быстро менялось с гипнотизирующим эффектом мелькающих картинок калейдоскопа. То под ноги волной катились травяные луга, то джунгли, а в следующий момент я оказывался на каменистой вершине холме…
Теплое, соленое море, приятно омывшее запачканные в грязи ноги…
Индийские храмы и вездесущие предки человечества, населяющие покинутые постройки своих младших собратьев…
Суровые горы, ледяной холод и разреженный воздух вершин…
Белоснежный пляж и невероятно в своей лазурности теплое и ласковое море…
Шторм в Тихом океане, промочивший меня до нитки…
И вслед за ним тут же высушившая до задубевшей кожи каменистая пустыня без следов воды и жизни…
Прерии и опять джунгли…
Горы и опять пляжи…
И буйство. Настоящее буйство!
Цвета.
Запаха.
Живности, начиная с муравьев и заканчивая слоном, который мелькнул среди развалин какого-то укутанного джунглями строения.
Ветер.
Солнечный свет.
Тепло и холод…
Опять горы… Близкое небо… И дикая боль в выворачиваемых наизнанку из-за предельно разреженной атмосферы легких. В глазах темнеет… Еще миг, я задохнусь…
Внезапно все кончилось. Опять тепло и легко дышать, лежа на таком теплом песке в пустой Выручай-комнате.
— Извини, мальчик мой, — повинился спокойно, как ни в чем ни бывало стоящий Дамблдор. Спокойно стоящий на песке даже без тени усталости на лице. Стоящий непринужденно, как будто не он только что долго и сложно колдовал невербально, преобразовывая обычный песок во все, что ему было угодно. Стоящий свободно, как будто только что не он примеривал на себя маску, пусть не Бога-Творца, то хотя бы Мерлина. — Но это было необходимо. Трансфигурация жидкостей и газов предельно опасная дисциплина со своими особыми требованиями к безопасности…
”Как там было в каноне? ”Старый маразматик…”, да? ”Выживший из ума старик…”? Уха-ха-ха!.. Вас бы сюда, Уизли! Или тебя, Фадж! Хотя Фадж как раз Дамблдора уважает… Знает?”
Меня обуяла зависть. Нет, не так. Дикая Зависть. Жгучая, как целый самосвал красного перца, обида на весь мир. Обида от осознания того простого факта, что никогда, ни-ко-гда, ты не сможешь так. Хоть пару вечностей потрать — а все равно никогда даже не то что сравниться, даже приблизиться к таким силе и мастерству не сможешь! Потому что тебе этого — не дано. Просто не дано…
”Не дано” — это самый страшный приговор. Кто-то отлично рубит деньги. Другой — быстро бегает. Третий — пишет стихи и музыку. Четвертый — рисует. Пятый просто такой душка, с улыбкой идущий по жизни, что вокруг него всегда много честных и искренних друзей-подруг. Или вот шестой — является великим магом, к тому же одаренным в трансфигурации. А ты… Ты ничего этого не можешь. И не сможешь никогда! Потому что тебе — ”не дано”! Не-да-но! И даже любимой палочкой-выручалочкой всех завистливых лентяев: ”а это родители ему помогали” — тут ни оправдаться, ни спастись.
”Конечно! Как я мог не подумать об этом? Трансфигурация! Магическая дисциплина власти над материей… А у великого мага, одаренного в этой области, власть — абсолютна! Такому магу вообще не нужно ничего! Был бы воздух и камень, а все остальное — он себе сотворит сам… Полностью самодостаточный. И неуязвимый. Что может сделать даже пресловутая авада, если воздух на ее пути легко обернется каменной стеной? И как таких вообще убивают?!.”
— Хм, — напомнил о себе Дамблдор. Глубоко уйдя в свои мысли, я не заметил, как Выручай-комната вернулась к своему естественному состоянию. — Надеюсь, мальчик мой, тебе понравилась демонстрация? Однако, мистер Крэбб, не стоит распространятся о том, чему вы только что были свидетелем. Все же у Магической Британии достаточно врагов, для которых сила ее защитников должна оставаться в тайне. Вы со мной согласны?
— Умхм, — все еще находясь под впечатлением увиденного согласно гугукнул я.
— И да. Я вынужден попросить у вас дать мне магическую клятву о неразглашении…
— Э… Какую? — все еще будучи в слегка заторможенном состоянии спросил я.
— Молчания о том, что вы сейчас увидели.
Сопротивляться было бессмысленно. Не после всего того, что я увидел только что. Осталось только надеться на вменяемую формулировку. И о ней спорить, несмотря на весь свой откровенный страх, я буду до хрипоты. Ибо страх — страхом, а смерть как предателя от руки Волдеморта меня абсолютно не устраивает.
— Как она звучит? Прошу меня извинить, но… абы какую, при всем моем… уважении, я не принесу, — как в омут головой кинулся я. ”Сопротивляться великому магу страшно… а что делать? Интересно, у меня ноги дрожат достаточно сильно для того, чтобы это было заметно со стороны?”
— О-о-о! — насмешливо потянул директор, для кого мое состояние явно не стало секретом. — Я думаю, ничего страшного, мистер Крэбб, в ней нет. ”Клянусь магией не рассказывать никому ничего о том, что мне показывал Альбус Дамблдор в Выручай-комнате”, — Дамблдор хитренько поверх очков-половинок посмотрел на меня.
— Хорошо, — немедленно ответил я. — Согласен. Кто засвидетельствует? — спросил все еще хрипло.
— Хогвартс. У меня как у директора есть такая привилегия.
Клятву я принес быстро. ”Эх. Только от одного избавился, и снова количество обетов подросло, — с грустью подумал я, глядя как мое предплечье обвивает очередная золотистая нить. — Но ничего с этим не поделать. Могло быть хуже. Гораздо хуже. Тягаться с таким тяжеловесом… Нет. Не мне. И даже не Учителю, который после возрождения со своей магией все еще не до конца… сжился.
Смешно. Пыль в глаза, возвеличивание и ничем не подтвержденная Вера преданных клевретов в директора оказывается на самом деле не глупостью, а твердым знанием. Знанием того, что за их спиной стоит столп… нет — титан, легко взваливший и тянущий на себе всю Магическую Британию. Такие личности всегда одним только фактом своего существования привлекали сотни и тысячи людей под свои знамена… и разумному человеку нужно от таких держаться как можно дальше! Ибо и цели они себе выбирают по силам, а следовательно, и счет жертв в процессе достижения оных идет не на единицы или десятки поломанных судеб, а исчисляется целыми народами.
Эх! Знай я сразу столько важной информации о мире, в каноне упущенной как ”никому не нужные подробности”, сколько знаю сейчас… Валить! Валить нужно было из Хогвартса сразу после ”попадания”! Валить, пока не повисло на мне кучи долгов! Но меня опьянило ощущение новой молодости и очаровало попадание в сказку, и я решил остаться… В сказке, м-да. Все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо. Особенно — ошибаться. А теперь… Теперь уже поздно. Поезд мой идет по бесконечному мосту, где справа стена, а слева — бездонная пропасть. Так что ”соскочить” с него я могу только после его ”полной остановки”. Или в бездну, куда он пока катит с таким усердием…”
— Мальчик мой, — окликнул меня директор. — С тобой все в порядке? Да? Ну тогда ты можешь идти. Если потребуется, я приказал открыть камин в твоих апартаментах… — спокойно сказал Дамблдор и указал мне на появившуюся в стене дверь.
— Да. Да-да… — промямлил я и, пятясь задом-боком, не выпуская директора из поля зрения, выскочил из Выручай-комнаты.