Интерлюдия 3 (2/2)
— Ага. Помню…
— Погодите, — опять заговорил Руквуд. — А что если совместить то, что он говорил, и что показывал жестами?
— Хм… Он постоянно крутился…
— Крутился? Или подставлял руку под наше внимание?
— Это тоже может быть. Ведь подать знак как-то иначе он в присутствии Фаджа и Долиша не смог бы.
— А подал бы, сидел бы сейчас рядом. Если внесудебное преследование еще не отменили…
— Или не ввели заново.
— Это все ложь! Дамблдор…
— Успокойся, Белла! — резко приказал Рудольфус. — Вспоминайте!
На некоторое время в коридоре повисло молчание. Начальным навыкам окклюменции учили всех без исключения чистокровных, а они, в том числе, позволяют при желании брать под контроль излишне сильные эмоции. Другое дело, что далеко не каждый маг, в том числе и Беллатрикс, постоянно хочет держать свои эмоции в узде… Но сейчас был как раз тот случай, когда эмоции строго противопоказаны.
— У кого что получилось?
— У меня мало.
— У меня тоже.
— Ко мне этот вообще лицом стоял…
— Тогда начну я, — сказал Долохов. — А вы меня поправляйте. Жесты, кстати, у него смазанные. Явно показывал с чьих-то, сам он нашей азбуки не знает.
— Или показали недавно.
— Ну… Не знаю. Ладно. Итак, начали: ”Томом Реддлом” — ”внимание”…
— Да, — ответил неслаженный хор голосов.
— ”Подохшего давным-давно” — ”стоп”. ”Сгнием” — ”стоп, ждите”. ”Никогда не увидим белого света” — ”жди”, ”вперед”. Кто-нибудь что-нибудь понял?
— Ну… Похоже, ”стоп” все же означает ”нет”. Азбука никогда не предназначалась для отвлеченной беседы…
— Возможно. Тогда ”жди”, ”вперед” — вполне может сойти за скоро?
— Главное другое. Получается, Господин… вернулся? — с недоверчивой надеждой проговорил женский голос.
— Но метки у него нет, — отметил Руквуд. — Помните, как он показательно задрал рукава мантии, показывая, что ”никогда у него не будет такой грязи на руках”?
— Мерзавец! Как он мог так…
— Белла!
— Что ”Белла”? Разве ты не согласен…
— …Кто бы его со свежей меткой пустил сюда не в качестве нашего соседа?
— Это все хорошо, — послышался чей-то скептический голос, — вот только как это совместить с тем, что и Долиш, и Фадж пусть и слабо, но знакомы с легилименцией? Уж что-что, а правду ото лжи они отличат!
— Здесь нет ни у кого палочек. И вообще — колдовать тяжело. Так что хоть изолгись!
— А если он попросит пацана повторить свою речь не здесь?
— Тогда… Тогда не знаю.
— …
— Формулировки!
— Ну конечно же! Кому как не нам, Басти, знать, как важны формулировки!
— Жаль с нами нет Люциуса. Он как никто другой умеет обманывать правдой.
— Кстати. Повелителя он никогда не называл ни Волдемортом, ни как сейчас его называют ”Тот-кого-мы-ссым-вспоминать”…
— Антонин! Здесь дама!
— Дама сама может послать еще грубее. Продолжай, — приказала резко успокоившаяся мадам Лестрейндж.
— …а только Томом Реддлом. Но если Том Реддл умер, а воскрес Господин именно как Волдеморт, окончательно приняв свое придуманное имя? Белла, ты точно рассмотрела те жесты? Не зря же он повернулся в этот момент спиной именно к тебе! ”Никогда не возвратится” — ”стоп”, ”ждите”, ”вперед”? То есть ”нет”, ”скоро”?
— А я знаю? — опять вспыхнула яростью Беллатрикс. — Они у него смазанные.
— То есть, показывал с чьих-то...
— Или показали недавно.
— Мы уже это обсуждали!
— Ну да, так…
— Погоди, Трикси, — перебил ее муж. — Вспомни-ка, что точно в это время говорил, хм… лорд Крэбб?
— Да какой он к Мордреду лорд Крэбб?! Мерзкий мальчишка!
— Если наши догадки правдивы, то — лорд Крэбб, — выделил голосом Лестрейндж. — Надо уже сейчас привыкать, что среди нас, похоже, наконец-то появился еще один союзный член Палаты. Голосовать-то Логан не мог…
— Это при условии, что все, что мы здесь наговорили, — действительно правда. А не наш вымысел, чтобы…
— Он возродился! Я знала! Он придет за нами! Он освободит нас! Нам нужно только подождать!
— Ну да за этим дело не станет…
— Как будто у нас есть выбор… — пессимистически сказал промолчавший весь разговор Кэрроу.
Выбора у них, конечно же, не было. Но тому, кто не был в Азкабане, никогда не понять, как невероятно дорого там стоит надежда и как смертельно опасно беспросветное отчаяние. Отчаяние от понимания того, что друг, командир и повелитель вернулся с того света, но… бросил их. И вот сейчас, после стольких лет в заключении с высасывающей жизнь нежитью, у них снова появилась надежда. Как теплый шарик светлых чувств повлияет на их характеры? Сколько крови они прольют, когда выйдут? Меньше ли? Или наоборот, только больше?..
Впрочем, сладостные мечты о мести вскоре были отметены суровой действительностью. По стенам поползли первые пятна изморози, и спустя несколько минут коридор наполнился громкими звуками. Кто-то зарычал, кто-то заплакал, кто-то матерился, а кто-то просто тихо закрывал глаза и сквозь прорехи в зубах рефлекторно сжатой челюсти тихо хрипел и стонал… Никто и сам не стыдился своей реакции, и не стыдил за вроде как позорную соседа. Дементоры давно отучили от этого...
Тех, кто смог выжить…