Глава 2. Суровый учитель (1/2)

Тем временем Темный Лорд, глядя на мою кашляющую фигурку, недовольно поморщился.

— Вставай и пошли, — приказал Волдеморт и поднялся из своего тронообразного, чем-то смахивающего на дамблдоровское из Большого зала, кресла. Мы вышли из комнаты и пошли куда-то по грязному, засыпанному различным старинным строительным мусором (трухлявыми обломками дерева, кусками штукатурки, превратившимися в гниющие тряпки кусками гобеленов и просто камнями) коридору. За нами двоими, что-то постоянно бубня и причитая под нос, хвостом тащился, кх-м… Хвост.

Спустя пару лестниц и несколько коротких и длинных коридоров мы оказались в некоем заброшенном помещении. Впрочем, несмотря на всеобщую разруху, в нем по все еще действующей магии отчетливо угадывался классический дуэльный зал мэнора магов. В отличие от остальных мельком виденных комнат и коридоров, тут, кстати, угадывались следы приборки.

— Барти очень неплохо отзывался о твоих успехах в дуэлинге. Я хочу убедиться в них лично, — без всяких прелюдий заявил Волдеморт и встал на противоположном конце дуэльной дорожки. — Поклон.

Мы вежливо поклонились друг другу и замерли, направив палочки друг против друга.

— Нападай, ученик.

— Но…

— Если ты о клятве, то я разрешаю… — неправильно понял меня Волдеморт.

”Э как ”здорово”! — подумал я. — Я принципиально даже попробовать причинить вред своему учителю не могу! Впрочем, чего еще было ожидать? После такой клятвы и такой демонстрации? Зато теперь становится понятно совершенно мизерное количество мастеров. Если перед тем, как стать мастером, нужно до уровня подмастерья пару десятилетий быть рабом… Кстати, а у кого учился Волдеморт? И учился ли?”

— А…

— Сначала я буду лишь защищаться. Атакуй.

И я начал атаковать. Точнее, ”атаковать”. Оказалось, что именно в кавычках, потому что Волдеморт, поставивший невербально какой-то неизвестный мне магический щит, оказался для моих заклинаний абсолютно неуязвим. А я, желая произвести должное впечатление на весьма и весьма сурового учителя, сил не экономил и выкладывался по полной. Начав с самых обыкновенных, школьных и условно боевых заклинаний, я вскоре перешел к тому короткому списку по-настоящему опасных проклятий, которые смог изучить и отработать к этому времени. Позориться же непроверенными перед учителем… Нет. Лучше не надо. Ибо опасно и больно будет в результате непреднамеренной ошибки, которую Волдеморт может воспринять как попытку реального нападения.

В итоге весь спарринг, если это можно так назвать, Волдеморт спокойно простоял на месте, пошевелившись всего пару раз. А что не стоять, если пробить щит одним заклинанием мне не хватает сил и знаний, а перегруженный сериями попаданий — он регулярно восстанавливал?

Понимая, что впрямую, простой силой, биться о защиту Волдеморта бесполезно, я решил попробовать его обмануть. Попытка превратить валявшиеся на полу за пределами защитной сферы каменные обломки в острые шипы и пустить их очередью в противника (переосмысленный опыт дуэли с немцем) для учителя оказалась неожиданной, но… Плавное, но очень быстрое, змеиное движение — и все ”клыки” пролетают мимо. А мгновенно поставленный второй щит, на этот раз от физических атак, намекает, что больше такие хитрости не сработают.

Так и вышло. Чередуя различные типы магических атак, даже свою любимую плеть крови, я добился только того, что щиты Волдеморт стал менять процентов на двадцать чаще.

— Стоп, — минут через пять после первой трансфигурации приказал Волдеморт.

Я остановился и вопросительно посмотрел на своего противника.

— Отдыхай.

— Я могу еще дальше сражаться…

— Делай что я тебе говорю!

Восстановить магию так быстро — просто нереально, зато хотя бы вот отдышаться… Тем более пот с меня тек, как будто я минут двадцать просидел в хорошо натопленной парилке. У спарринга совсем другое время. По напряжению и насыщенности мыслями и действиями минута тут идет за десять…

— Мне понятны твои навыки в нападении. Теперь — защита. Я буду атаковать тебя. Приготовься.

— Эм… Учитель.

— Да?

— А мне контратаковать можно?

— Можно, — разрешил Волдеморт.

Я кивнул и один за другим, этаким бутербродом, поставил три самых мощных каких только мог Протего Дуо.

Вообще, классически в дуэлинге эта защитная техника выглядела несколько по-другому. Друг за другом ставились несколько разных щитов. Например — первым ставился щит отражающий, который предназначался для отведения атакующей магии в сторону, а не жесткого блокирования и взаимного разрушения. Минусом отражающих щитов было то, что они легко пробивались проклятиями сильными, но зато расположенные поверх стандартного поглощающего они позволяли предотвратить истощение следующего слоя простейшими атакующими заклинаниями. Вторым слоем обычно ставился щит вроде Протего или его более мощного аналога. Ну а третий обычно защищал от всяких опасностей материальной, а не чисто магической природы.

Но это, как говорится, классика, сферическая в вакууме, использование которой редко имеет место быть даже в чисто спортивном дуэлинге. А уж в настоящем бою, чтобы быстро восстанавливать сложный набор щитов, нужно быть не меньше чем Мерлином… Вот для настоящего боя Упивающиеся, а скорее всего кто-то из чистокровных или даже сам Волдеморт, и придумали этот прием: расположение одинаковых щитовых заклинаний поверх друг друга. И со временем, как мне рассказывал Крауч, использование щитов в такой манере стало одной из любимых ”фишек” Упивающихся вообще и его, Барти, в частности.

Конечно, минусов в этой придумке было море. Во-первых, каждый из трех щитов требовал от колдуна в полном объеме времени на установку. Во-вторых, по прочности три наложенных друг на друга щита, как это ни парадоксально, не имели утроенной защитной способности, а только полуторную. И то, только по уровню, между тем требуя полную тройную меру сил на свои установку и поддержание. Так что слабосилкам таким тактическим приемом пользоваться было очень тяжело. Были еще и в-третьих, и в-четвертых, и в-пятых — неудобств, короче, было море.

Однако несмотря на все вышеперечисленные минусы, данный прием оказался очень удобным. Ведь в классическом случае, чтобы обновить упавший верхний щит, нужно было перед этим отменить два других, поставить внешний, потом по очереди возвести второй и третий слой. Здесь же достаточно было просто обновить внутренний слой. Простейшее Протего, даже поставленное три раза, пробивалось той же моей плетью крови на ура, тогда как три собранные в ”пакет” — нет, то есть по защитной способности приближалось к Протего Дуо. Но то же щитовое заклинание среднего уровня сложности требовало сил приблизительно как десять простых Протего, а ”бутерброд” обходился всего тремя. Собственно говоря, по-хорошему именно в возможности быстро и дешево расширить вверх по мощности список блокируемых заклинаний и состояло основное преимущество этой удачной идеи.

Почему же до Волдеморта никто до такого не додумался? Неужели не пытался? Конечно, наверняка пытался, ибо борьба меча и щита — вечна. Вот только вся хитрость была в том, как именно превратить несвязанный набор из трех поставленных друг поверх друга обычных щитов в единый защитный многослойный оберег. И как именно это сделать, Вальпургиевы Рыцари на каждом углу не кричали. Ответ, кстати, был достаточно прост. Ну, для понимающего мага прост. Будучи одаренным в ментальной магии, Волдеморт попробовал с помощью нее создать некий конструкт-остов, который и являлся скелетом для ”бутерброда” щитов. ”Поставляется в комплекте с Меткой Мрака ”, хех, или вот как мне, по секрету как соратнику (будущему соратнику). Впрочем, я уверен в том, что кое-кто из Аврората или того же Ордена Феникса разобрался в том, что тут и как. Ведь что изобрел один, другой всегда может повторить. Пусть и не любой другой. Да и полевых допросов с легилименций никто не отменял.

Как бы там ни было, но для команды Волдеморта данная техника стала одним из важнейших слагаемых успеха в бою. И причиной диких слухов среди обывателей, вроде неуязвимых Упивающихся. А что касается минусов… Учитывая, что слабаков и лентяев в начальном составе у Волдеморта не было принципиально (если и попадали, то либо быстро подтягивались до уровня, либо естественным образом отсеивались на тот свет), то можно считать, что минусов практически не было. (Это уже потом, когда организация и ее влияние разрослись, стало прибывать достаточно одноразового мяса, вплоть, кто бы мог подумать, даже до сквибов. А где иначе было Волдеморту набрать свои боевые отряды? А то, что мясо, неспособное на серьезную или тонкую магию, дохло в промышленных количествах… Кого это волнует? Вот тебе и ощутимая разница между понятиями ”декларируемая политика” и ”реальная политика”. Впрочем, это и так понятно: так было и так будет всегда.)

— Готов? — спросил Волдеморт и, увидев мой кивок, взмахнул палочкой. Последнее, что я успел почувствовать — как больно бьет меня в спину стена дуэльного зала.

Сколько я пролежал без сознания, не знаю. Но вряд ли очень долго, так как услышанный мною бубнеж, когда я пришел в себя настолько, чтобы разбирать отдельные слова, принадлежал стоящему около меня Хвосту. Но когда я осознал, что именно тот говорил, мои глаза полезли на лоб, а рот весьма некрасиво приоткрылся в крайнем изумлении. Петтигрю… утешающий (!) Волдеморта (!!!) — это… это… это просто полный сюр! Даже злость и боль в раненой спине временно были отодвинуты на второй план всепоглощающим удивлением.

— …Господин! Ваша сила сейчас даже больше, чем была… Она обязательно придет в норму! Вы же сейчас, как… как… как молодой маг! Я не мог ошибиться в ритуале!

— Хватит, Хвост! Пошел вон. А ты, ученик, — это уже мне, — вставай.

Пошатываясь, я поднялся. Удивление ушло, и на меня со всей своей силой навалилась боль. Судя по ощущениям, спина превратилась в один огромный синяк, а если доверять глазам, то мэнор сейчас — это стенки центрифуги. Которые крутятся вокруг меня все быстрее и быстрее. Чтобы не упасть, пришлось упереться рукой в стену. ”Похоже, сотряс”, — подумал я.

— Я выяснил, что хотел. На сегодня все.

— Хм… Учитель… А как… Ну… как я вам? — с фальшивым смущением и абсолютно правдивым любопытством спросил я.

Волдеморт поморщился и, наверное, был готов по привычке ответить Круциатусом. Но потом, вспомнив, что я не нерадивый слуга, а ученик, которому, вообще-то говоря, по положению свойственно задавать вопросы, сухо произнес: