Глава 6. По-настоящему впечатляющие рождественские каникулы (2/2)

Таким образом, окклюменция как дисциплина распадается внутри себя на два важных направления: контроль процессов мышления (”не думать о белой обезьяне”) и непосредственно защита памяти. Кстати, лучшей и абсолютной защитой памяти является ее стирание, потому что восстановить воспоминание с помощью легилименции у жертвы обливиэйта нельзя. ”Угу, а лучшим средством против головной боли является топор!” — подумал я, когда прочитал такую рекомендацию.

— Мистер Крэбб. Мистер Крэбб-младший. Прошу, — и манерным жестом Люциус Малфой указал мне и ”отцу” на камин в кабинете директора Хогвартса.

— Малфой-мэнор, — произнес Логан Крэбб и исчез в зеленом пламени.

Подходя к камину, я подумал: а что будет, если сейчас вместо ”Малфой-мэнор” я назову, скажем, ”Лусеро-мэнор”? Насколько интенсивно меня будут искать? Можно, конечно, свалить, но… Мордредово проклятье! Нужно как можно скорее с ним так или иначе разобраться! Ну не могу я перестать быть магом уже! Магия вцепляется в нутро мага крепче, чем наркотик в тело наркомана. И в мое нутро тоже…

Я тяжело вздохнул, взял щепотку летучего пороха и, спиной чувствуя пристальный взгляд Малфоев, отчетливо произнес:

— Малфой-мэнор.

Не успел я отряхнуться от сажи и пепла, вывалившись из камина в большой прихожей, как позади появился хозяин поместья, а следом и его сын.

— Мистер Винсент Крэбб, пройдемте со мной в кабинет, — приказал мне Люциус Малфой.

Пока мы шли по коридорам, я с любопытством рассматривал обстановку поместья (мог бы поглядеть и в памяти, так как Винс часто бывал здесь в прошлом, но собственными глазами интересней).

Что можно сказать? Жили Малфои богато. Дом оформлен с тонким вкусом, но при этом был ощутимо живым и жилым, не похожим на картинную галерею или на помесь склада с банковской ячейкой. Бывал я внутри таких домиков в прошлой жизни. Малиновые пиджаки — они такие затейники. Очень часто в стиле анекдота: ”…и мне в жопу оливкового масла на сто баксов!”

— Присаживайтесь, — кивнул хозяин на отдельно стоящее кресло. Еще пять кресел располагались полукругом чуть дальше. Именно туда и сели лорд Малфой, леди Малфой, встретившая всех нас уже прямо в кабинете, мистер Малфой и мистер Крэбб.

— Мистер Крэбб-младший. Последние годы мы были совсем лишены вашего общества. Однако недавно до меня дошли слухи, что за это время вы добились впечатляющих успехов. Не были бы вы так любезны похвастаться нам своими достижениями?

Если бы такие вежливые слова прозвучали где-нибудь на ежегодном Рождественском балу в Министерстве магии, на который собирались все хоть что-то значащие фигуры на политическом поле Магической Британии, то они выглядели бы как вежливая и уважительная просьба. Но если учесть, как именно меня приглашали сюда прошлым летом и как почти что под конвоем ввели сейчас, то Малфой-старший надо мной тонко стебался. Впрочем, стебался он или нет, но отвечать так или иначе все же придется. Причем можно и нужно ответить так, чтобы, с одной стороны, не раскрыть ничего критически важного для себя (вроде ”Отцеубийцы” или избыточной информированности, то есть знания канона), а с другой — удовлетворить любопытство Малфоя.

— Ну же, мистер Крэбб, начинайте! Мы очень просим, — заерничал довольный Драко.

И я начал. Рассказал в общих чертах о встрече с Основателями. После упоминания о речи Салазара Слизерина, на столике, потеснив бокалы и бутылки с дорогими напитками, появился омут памяти. Вдоволь насладившись кинцом про своего любимого Основателя, слизеринцы продолжили мой допрос.

Перевод. Уизли. Отработки. Кодекс Хогвартса. Лекция о чистокровном вырождении. С купюрами — очень обширными купюрами — я рассказал о встрече с Волдемортом. Каникулы.

На несколько заданных острых вопросов я отвечал приблизительно в следующем ключе:

— Что собирается делать Лорд?

— Не знаю.

— Но у вас есть какие-то предположения?

— Есть, но это только предположения.

— Что за проклятья вы получили?

— Без комментариев.

— Сколько галеонов вы получили за контракт?

— Это мое личное дело.

Удивительно, но Люциус на ответах сильно не настаивал, только все больше и больше мрачнел лицом. ”Отец” вообще отвернулся в сторону и на меня не смотрел. Где-то посередине моего рассказа в комнату бесшумно зашел мистер Снейп (да, здесь он именно мистер, а не профессор, ибо встреча абсолютно светская) и присел на последнее свободное кресло. Он тоже, то ли лично от себя, то ли по заданию Дамблдора, задал несколько вопросов, получил аналогично уклончивые ответы и, насупившись, недовольным вороном пялился на меня.

Второй курс. Столкновение с василиском. Каникулы. Кино про охоту на дракона (меньшего) все посмотрели в омуте памяти с огромным любопытством. Третий курс. Ссора, без описания причин, с Дамблдором. Отработки.

— Ясно… — проговорил Малфой-старший. — Что ж… Нарцисса, не позаботишься ли ты о праздничном ужине?

— Конечно, Люциус, — согласно кивнула леди Малфой, извинилась, что вынуждена нас покинуть, и вышла из кабинета.

— К сожалению, мистер Крэбб, ваши ответы не удовлетворили меня. Несмотря на то что вы не пытались напрямую обмануть меня, все же замеченного количества недоговоренностей достаточно для того, чтобы вам пришлось повторить рассказ в более развернутой и подробной форме. Логан? Северус?

Оба спрошенных мага кивнули, встали из кресел и вытащили свои волшебные палочки.

— Не дергайтесь, мистер Крэбб, — сказал Снейп. — Легили…

Естественно, пожелания не дергаться я не выполнил. Резко рванувшись вбок, ушел в сторону от заклинания, опрокинул кресло и потянулся за своей палочкой. Легко сдаваться я не собирался, тем более здесь есть мой ”отец”, который обязательно прикроет своего сына!

— Экспеллиармус, — услышал я сбоку от себя вербальную составляющую заклинания, и моя палочка, вырвавшись из руки, упала к ногам… Логана Крэбба. Я поднял взгляд на его лицо и увидел направленное на меня оружие.

— Инкарцеро. — Веревки опутали меня, как какую-то колбасу. — Он ваш, мистер Снейп.

Я ошеломленно и неверяще посмотрел на своего ”отца”. Он же только равнодушно отвернулся от меня и сел обратно в кресло. В руке его опять оказался снифтер с огневиски…

— Вы. Меня. Очень. Разочаровали. Мис-с-с-стер Крэбб, — прошипел как обычно взбешенный Снейп. — Легилименс.

До этого в мою голову влезали многие. Четверка Основателей, Волдеморт, Дамблдор. Так вот что я могу сказать: Снейп весьма органично смотрелся в их рядах. Как мощью, так и определенным стилем… скажем так. В той же книжке по окклюменции парой строк упоминалось, что опытный легилимент в качестве мысленной составляющей заклинания отождествляет себя с чем-то строго определенным и особенным лично для него. Так проще сосредоточиться, хотя такой подход несет в себе и некоторые побочные эффекты. Так, я навсегда запомню хищника — Салазара, хирурга — Ровену, грубую физическую силу Годрика, уговоры Хельги, робкое, мягкое и дружелюбное касание Дамблдора и ошеломляющий ментальный пресс Волдеморта.

Легилименция в исполнении Снейпа была похожа на воду. Воду, которая ровным слоем растекается по моему щиту, ища в нем малейшую неровность или щель. Находя такую, вода заполняла ее, а потом резко замерзала, углубляя и расширяя. Мне же оставалось только, строго по советам из книги, воображать у себя внутри головы различные защитные порядки, которые подкрепляли бы артефактную броню моего разума.

Спустя десять минут немного уставший Снейп отвел волшебную палочку от моего лба, жадно глотнул из бокала и сказал:

— Он очень хорошо сопротивляется, либо у него есть какой-то защитный артефакт. Помогите мне!

И он опять произнес:

— Легилименс.

— Круцио! — добавил мой отец.

А вот теперь я заорал как резаный. Эффективность защиты резко упала, и Снейп довольно кивнул. Слишком это сложно, биться об пол от боли, как выброшенная на берег рыба, и одновременно мысленно представлять себе виды старинной брони, прикрывающие твое тело от атак.

— Силенцио! — прервав круциатус, заткнул мне рот Логан Крэбб.

”Теперь только ”Логан Крэбб” и никак иначе! Сука! Сдать своего сына! Ну, погоди! Я еще с тобой…” — но додумать я не успел, потому что очередная волна круциатуса накрыла меня с головой.

Сквозь боль и красные пятна перед глазами я словно наяву видел, как грязные пальцы Снейпа забираются мне в голову и вытаскивают оттуда мои воспоминания. По счастью, все самые важные моменты я убрал под артефакт, так что пока Снейп наслаждался битвой с драконом-охотником и видом полуголой вейлочки на базаре Гильдии.

Пытка длилась с перерывами порядка двух часов. И скажу честно, я тысячу раз проклял благоразумно припасенный артефакт. Если бы Логан не обновлял на мне заклинание молчания, я бы уже давно раскололся по полной, ибо терпеть такую боль так долго было совершенно нереально. Но ничего сказать — даже сдаться на милость победителей — я не мог, поэтому допрос-пытка продолжалась.

Наконец, выкачав все, что не было прикрыто артефактом, вплоть до случайно подсмотренного мною цвета белья нашей прошлогодней старосты-семикурсницы, Снейп отошел в сторону и признал свое временное поражение.

— Он все еще сопротивляется. Я не могу пробиться сквозь последние щиты.

— Драко. Ты же об этом мечтал, не так ли? — повернул лорд Малфой голову в сторону сына.

Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, что присутствующий все это время здесь Малфой-младший уже давно был не рад унижению недруга. Для этого достаточно взглянуть на его бледную рожу, и все сразу станет понятно. Ну ясно: от вида того, как равнодушно и привычно знакомые вроде бы с детства люди пытают своего хорошего знакомца (а кто-то — и сына), в голову Драко стали закрадываться нехорошие мысли. Пацан реально забздел.

”Ничего, Драко, придет время, и ты все прочувствуешь на своей шкуре. Я не я буду, а Волдеморта вам живого и здорового предоставлю. Уж он-то из вас все соки выдавит! Он это любит и умеет!” — подумал я и услышал за спиной задумчивое хмыканье Снейпа. Тот продолжал пастись у меня в мыслях.

— Драко, помнишь, я тебе показывал заклинание? Только очень осторожно. Мы ведь не хотим убить мистера Крэбба, а только лишь разрешаем наши небольшие взаимные недоразумения, не так ли?

Нервничающий Малфой-младший кивнул отцу, поднял палочку, направил на меня и одновременно с взмахом произнес:

— Сектумсемпра.

Честно скажу, больно было просто адски. Если круциатус страшен дикими, но фантомными болями (скорее всего, заклинание как-то опосредованно возбуждает нервные окончания или что-то сразу в мозгу, иначе от повреждений тела, вызывающих такую боль, можно было бы загнуться на месте), то сектумсемпра… Живая, что ли, боль. Ощущения были, как будто по мне проехалась целая батарея опасных бритв. И организм откуда-то знал, что эта боль так просто не пройдет. Что это надолго…

После того, как я отправлю на тот свет всех Малфоев, я обязательно положу на могилку Драко скромный букетик цветов. Если бы только Люциус Малфой и Снейп знали, как мне помогли! Как и любой артефакт, завязанный на магию крови, защита разума потихоньку подтачивала мои физические силы. А сейчас Драко ко всему прочему еще и дал моей крови, которой и так не хватало, спокойно вытекать. Скоро, скоро я сдохну и оставлю с носом этих тварей! Хер им в рот, а не мое знание канона!

— Вулнера Санентур, — произнес Снейп, и самые крупные порезы на моем теле стали исчезать. Потом палач-лекарь подошел к омуту памяти и скинул туда длинную соплю, то есть воспоминание. — Здесь, Люциус, все самое важное, все его секреты и ответы на вопросы, которые ты просил меня узнать. Я не смог пробиться только в четыре защищаемые зоны, но там, похоже, что-то закрыто магическим обетом или даже самими Основателями. Так что, пожалуй, проще Крэбба убить, чем узнать, что там спрятано. Скорее всего, он и сам не знает о тех воспоминаниях…

”Обеты! В моей голове лежат формулировки гейсов, выданных Основателями! А-а-а! Вот как бы их достать! А почему четыре, а не пять? А, наверное, он посчитал сюда и мой секрет, при том что один обет мне уже известен. По количеству вроде совпадает… Черт, что за глупости лезут в голову? Тут бы копыта не отбросить!” — меня начинало потихоньку колотить. Отходняк после круциатуса, тем более такого долгого, то еще удовольствие.

Люциус рассматривал мои воспоминания, уткнувшись рожей в омут — чтоб ты там захлебнулся! — около двух часов. Логан в это время пил, пел и махал в воздухе палочкой, то есть проводил время с полным удовольствием. Снейп, о чем-то крепко задумавшись, сидел в кресле. Поди, подбирает, какую информацию можно слить Дамби сразу, а какую — потом. Драко вжался в кресло и пытался сделаться невидимым без всякой магии. А я спокойно себе истекал кровью из многочисленных мелких ранок.

Наконец Малфой вынырнул из омута памяти, подошел ко мне, пристально посмотрел в глаза и направил на меня волшебную палочку из своей трости…