Глава 17. Дела межфакультетские (1/2)
К началу апреля жизнь моя вошла в накатанную колею. В очередной раз, тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы, как в декабре. Расписание дня приняло следующий вид: подъем, завтрак, учеба, обед, самоподготовка или посещение Выручай-комнаты под предлогом отработки, отработка, сон.
И все бы было ничего, если бы не Малфой. В последнее время он разделил свое внимание между Поттером, которого в основном доставал на уроках, и мной. Куда бы я ни пошел, везде видел серебристо-зеленое трио из белобрысого, Гойла и Забини или Паркинсон.
Нет. Не подумайте, ничего такого. Никаких дурацких шуточек или глупых перепалок — все по-аристократически вежливо и чинно. Вот только темы разговоров… разные, но все как одна слишком серьезные для легкой беседы. И смотрит Малфой на меня так внимательно.
Итак, откуда растут ноги у такого странного интереса? Не стесняясь задавать прямые вопросы, он обо мне все, что ему нужно было, вызнал еще во время нашей совместной учебы.
Ключевое слово здесь ”ему”. Вряд ли это инициатива самого Драко. А чья? Ну, это совсем очевидно, чья именно.
Со старшим Малфоем я виделся вживую всего один раз и очень недолго. И вроде все было нормально, но тут такое внезапное внимание к моей скромной персоне. Что-то Малфою не понравилось во мне лично: ведь если бы это было дело семейное, то вряд ли разговаривали бы со мной. Но что именно? Приверженность чистокровным порядкам? Нет. Драка с предателем крови? Тоже нет. Кстати, а после чего это там мне внезапно был сделан недвусмысленный выговор и напоминание про службу роду Малфой? Опа-опа. После восхваления Волдеморта. И если Малфой четко напоминает мне, кому принадлежит моя верность, и эта персона не Томми… Значит, Малфой-старший совсем не горит желанием вновь припасть к стопам Темного Лорда. Уже сейчас, а не после пятого-шестого курса, как в каноне.
Как интересно… Но вполне ожидаемо. Что с этим делать? Сдать Волдеморту Малфоев? И похренить весь канон? Не. Не выгодно. Показать, что я не такой фанат Томми? И потом огрести кучу проблем от Темного Лорда? Хотя… А если показать, что я еще больший ретроград, чем они? Хм… Что-то такое краем глаза я встречал в Кодексе Хогвартса. Вот только к разговору нужно хорошо подготовиться. Подобрать такие формулировки, что к ним бы даже параноик и маньяк Реддл не подкопался.
— Мистер Крэбб? О чем вы так сильно задумались, что не замечаете своих сокурсников? — О! На ловца и зверь бежит! Ну здравствуй, Драко.
— Надеюсь, во глубине своих мыслей вы не спутаете нас с Уизли? — слегка кокетливо произнесла Паркинсон. Сегодня роль третьей в триаде досталась ей.
— Привет! — кивнул по-простецки Гойл.
— Добрый день, джентльмены, леди, — коротко поклонившись, поздоровался я.
Действительно, идя на обед, я чуть не столкнулся со слизеринцами. Не. Нельзя так глубоко уходить в себя. ”Постоянная бдительность” (с) Аластор Моуди.
— Что вы, мисс Паркинсон, разве я мог бы спутать сына или дочь чистокровного рода с каким-нибудь грязнокровкой или предателем крови?
— Конечно мог! — услышав любимое слово, включился в беседу Малфой. — В Хогвартсе сейчас столько магглорожденного отребья, что натолкнуться на них можно везде. Мой отец говорит, что…
За обед Драко ничуть не успокоился, а только еще больше распалился. В итоге на выходе из Большого зала перед большими дверьми образовалась пробка из ругающихся на грани драки двух триад: слизеринской и гриффиндорской. Весу сваре добавляли стоявшие в зрителях учащиеся всех четырех факультетов.
— Мистер Малфой? Что здесь случилось? — спросил подошедший Персиваль.
— Заткнись, Уизли! А вас, грязнокровок, надо топить, как котят! — вошедший в раж Малфой не видел и не слышал ничего. Почему Шляпа не отправила его в Гриффиндор? Типичный же представитель. Или это такая удачная маска?
— Смотри, как бы тебя не утопили самого, пожирательское отродье! — Уизли во всей красе.
— Давайте не будем ссориться и решим проблему, как взрослые... — попробовал было я притушить конфликт, но договорить не успел.
— Срал я на твою взрослость, барсучья змея! — рыжего заносило ничуть не хуже Малфоя. Но то, что я могу, точнее вынужден, спустить Малфою, Уизли не прощается от слова совсем.
— Мистер Уизли, как поживает ваш глубокоуважаемый брат Фред? Не хотите ли присоединиться к нему в таком гостеприимном Больничном крыле?
— Ты! — Рончика за руки с двух сторон схватили Грейнджер и Поттер. Спасли, можно сказать, тому если не жизнь, то здоровье точно.
— Так, джентльмены, давайте решим наши политические разногласия цивилизованным образом. К примеру, в общем диспуте о чистокровных и магглорожденных в магическом мире, — предложил подошедший Теодор Нотт.
— Мы в этом деспоте участвовать не будем! — решил всё за всех Рон.
— Диспуте, Уизли, а не деспоте! — поправил я.
— Да пошел ты! Пошли, ребята, от этих мордредовых чистокровок!
— Сам послал, сам пошел! — рассмеялся Малфой. — Впрочем, меня тоже не очень привлекает серьезно разговаривать со всякими грязнокровками.
— Предложение мистера Нотта, мистер Малфой, весьма интересное. Вам, как будущему члену Палаты лордов, придется не раз и не два выступать перед аудиторией. В том числе, и перед неблагожелательно настроенной. Не стоит ли начать практиковаться в этом сложнейшем искусстве, которым так виртуозно владеет, например, лорд Малфой, уже сейчас?
С такой стороны на это предложение блондин еще не смотрел. Подумав, он согласно кивнул и спросил:
— И когда?
— Я думаю, что через неделю-две. Ведь всем участникам следует хорошенько подготовиться. И еще. Мистер Малфой, не возьмете ли вы на себя труд пригласить или попросить пригласить на прения всех заинтересованных участников и зрителей, невзирая на курс, факультет и статус крови?
— А ты тоже хочешь выступить? — напряженно спросил Малфой.
— А почему бы и нет?
— Тогда согласен. Я оповещу всех.
Мое участие его полностью устроило. Драко вежливо попрощался со всеми и отправился в общежитие Слизерина. Наверное, писать письмо отцу.
Межфакультетское собрание случилось через две недели. На нем не было Поттера и его рыжей команды, но был Персиваль Уизли. От ало-золотого факультета в качестве докладчиков присутствовали еще нарциссичный Кормак Маклагген и пара неизвестных мне старшекурсников: магглорожденный и полукровка. Группы поддержки у них не было.
От родного Хаффлпаффа докладчик был один, но факультет дружелюбия не бросил меня. В качестве группы поддержки я прихватил Эрни Макмиллана и Джастина Финч-Флетчли, с которыми заранее кое о чем договорился, а также пришли поболеть за меня Ханна Эббот и Сьюзен Боунс. Чтобы не случилось чего нехорошего (учитывая мою репутацию, не только с первокурсниками), прения посетили Седрик Диггори и староста Хаффлпаффа Габриэль Труман.
Как это ни парадоксально, но Рейвенкло решил держать строгий нейтралитет. На прения пришли трое из пяти лидеров факультета и еще по одному человеку с каждого курса, но докладчика своего они не выставили. Ни одного! И это факультет умников? Им нечего сказать? Нет. Это чистый нейтралитет.
Наипредставительнейшую группу выставил самый чистокровный факультет — Слизерин. Все лидеры, все старосты, Малфой со всеми одноклассниками, десяток ребят с других курсов. Короче говоря, можно было сказать, что половина в зале — слизеринцы, и не сильно ошибиться в этом утверждении.
Если бы это сборище в действительности чего-нибудь решало, никаких надежд на принятие решения, отличного от продвигаемого чистокровной партией, не было бы. Но мне было важно совсем другое. Эту дискуссию я хотел использовать для того, чтобы мою позицию услышали и поняли. Не школьники, нет. Точнее, и они, но не только. Мой будущий спич был посланием взрослым. Лорду Малфою. Отцу. Директору.
И Лорду Волдеморту.
Очередность доклада распределялась согласно жребию. Еще до начала я встретился с Малфоем и договорился о том, чтобы немного схитрить. Малфой хотел говорить первым, я — последним, поэтому мы заранее оставили эти места за собой, чуть-чуть изменив спички в непрозрачном мешке. Был бы Драко постарше — в первые ряды бы не полез, но юношеские амбиции просто отличная ниточка, не потянуть за которую настоящее преступление.
Началось собрание, и из Малфоя полилось: ”грязнокровки”, ”попрание вековых традиций”, ”отнимают места у чистокровных” и прочий поток сознания. Желающим прослушать лицензионную копию речи обращаться к портрету Вальбурги Блэк, площадь Гриммо, дом двенадцать. Реакцией на выступление был дружный возмущенный вой красно-золотых и части рейвенкловцев, который из перепалки чуть не перерос в общую драку формата ”все-против-всех”. Чтобы прекратить это, пришлось сбегать за первым попавшимся преподавателем, которым, вот сюрприз так сюрприз, оказался… преподаватель ЗОТИ профессор Квиррелл. Тот, на время забыв о своем заикании, легкими взмахами ладони и щелчками пальцев разнял начинающуюся драку и заткнул самых говорливых. Слизеринцы в двух словах объяснили суть обсуждаемого вопроса, и Квиринус Квиррелл согласился на их предложение остаться в качестве молчаливого гаранта порядка.
Слизеринцы были довольны, а вот мне резко поплохело. Уж лучше бы это был Снейп. Или Макгонагалл. Да Мерлин с ними, пусть даже придет директор! Что-то мне было сцыкотно вываливать перед Волдемортом информацию, которую я собрал, копаясь с помощью Выручай-комнаты в исторической части Кодекса Хогвартса. Остается надеяться, что сегодня Томми в хорошем настроении, а Квиррелл в состоянии контролировать душевные порывы своего вселенца.
Тем временем слово дали гриффиндорцам. Последующие выступления были одним гимном Общему Благу. Оттенки различались в зависимости от статуса крови докладчика. Чем чистокровнее, тем больше покровительственности в адрес магглорожденных звучало в их речах. Квиринус сидел совершенно спокойно, лишь редкими бесшумными жестами гасил бурление слизеринцев.
Остался один я. ”Ну, была не была!”
В отличие от предыдущих ораторов, пришедших на прения с голословными утверждениями, я подготовился гораздо капитальнее. С собой у меня был маленький листик бумажки. Точнее, это пока был маленький листик, а вот сейчас:
— Мистер Диггори, не поможете мне?
— Да?
— В десять раз можно увеличить?
— Конечно!
Маленький клочок бумажки превратился в огромный плакат. На нем все присутствующие с удивлением обнаружили прямоугольник, разделяемый по горизонтали несколькими плавными изогнутыми линиями.