Глава 11. Ну, наконец-то спокойная учеба (1/2)
К началу октября в моей жизни все вроде бы наконец-то устаканилось. Я спокойно ходил на лекции, ровно разговаривал со слизеринцами, пытался в меру общаться с факультетом, отдавая предпочтение старшекурсникам. Впрочем, и своих одноклассников не дичился, но и не навязывался. Детям нужно было ко мне привыкнуть. Для налаживания отношений у меня еще семь лет впереди есть, а вот безнадежно испортить их можно одним неудачным словом. И много, много, много, ну просто неприлично много времени проводил за учебой. Короче говоря, находился в мире с собой и окружающими. Не испортил мне настроения даже краткий громковещатель от отца, проревевший свое ”я тобой очень недоволен!” прямо за завтраком в четверг. Долговато что-то до отца доходили сплетни. Или он в такое перераспределение просто никак не мог поверить и все перепроверял информацию?
Кстати, вопрос перераспределения с моей стороны был окончательно закрыт. Остальные любопытные отсылались к людям в теме, то есть или к моим однокурсникам со Слизерина, или к моим одноклассникам с Хаффлпаффа. Исключение я сделал только один раз для своих факультетских старост и лидеров.
Прошел месяц октябрь, с его Самайном, фальшиво празднуемым сейчас в Хогвартсе как Хеллоуин. Я с неподдельной радостью во время застолья увидел испуганного Квиррелла и его шоу по поводу сбежавшего из зверинца тролля. Значит, канон идет своим чередом, значит, мое вмешательство глобально ничего не поломало. Где-то там, в туалете, правильно погеройствовал Поттер, ведь и Гермиона, и Уизли, и Поттер, и даже тролль с Квирреллом остались живы.
Естественно, о подробностях дела я мог только догадываться. Почему? Потому что это только у гриффиндорцев — Перси Уизли и Макгонагалл — могли пропасть сразу три студента. У Помоны такого случиться ну никак не могло. Старшекурсники мгновенно собрали младших в компактную группу. Быстрая перекличка, и ощетинившаяся волшебными палочками, корщетка позавидует, коробка споро оказалась в своих подземельях. Причем даже после удачного перехода всех собрали в гостиной, чтобы были на виду, а старшие, во главе с профессором Спраут, продолжали бдеть. Вот вам и факультет трусов.
К середине ноября я подвел первые неформальные итоги своей учебы. Они, с одной стороны, меня не особо радовали, а с другой стороны, если учесть, что я — ничего не знающий и не умеющий маггл-попаданец, были вполне достойными. Для наглядности результаты я выписал на листочек и сейчас внимательно вникал в них. Итак.
Из всех дисциплин (историю магии отбрасываем как немагическую) легче всего мне давалась, как это ни парадоксально, самая энергозатратная дисциплина, а именно трансфигурация. При этом сразу нужно отметить, что критерий не зря был сформулирован как ”легче остальных дисциплин”, а не ”лучше всех в классе”. Похоже, в трансфигурации мне очень сильно помогали мое отлично развитое воображение и хорошо дисциплинированное мышление. Но даже моих реальных возраста, опыта и знаний оказывалось мало, чтобы находиться в классе выше, чем конец списка середнячков.
Чары. Тут было чуть похуже. Тормозило меня мое неуклюжее тело. На трансфигурации пока использовались только одна речевая форма и одно движение, а на чарах к каждому новому заклинанию шли свои. И если на первой дисциплине я связку зазубрил, натренировал, загнал в спинной мозг, то здесь… Надо работать над собой, короче.
ЗОТИ. От истории магии оно отличалось тем, что пичкал наши мозги всякой лажей не призрак, а марионетка самого Волдеморта. А так разницы никакой, проще почитать учебник. Тем более что практических занятий нет никаких. Кстати, нужно подумать о разговоре с Темным Лордом. Но ближе к концу года, а то мало ли, навесит еще приказов…
Астрономия. Несмотря на то, что магической составляющей там мало, простая тупая зубрежка, успевал я в этой дисциплине плохо. По банальной причине: я не успевал зубрить, так как все свободное время уходило на тренировки в жестах для чар. Заклинания мне гораздо больше помогут в будущей жизни, чем правильно составленный гороскоп.
Травология. Успехи ниже средних. Возиться со всякими посадками мне претило еще в прошлой жизни. А здесь, ко всему прочему, недовольное тобой растение может тебя укусить… Нафиг травологию!
Полеты. Вот даже и не знаю. Если про неумелого пловца говорят ”плавает как топор”, то как сказать про летуна? Наверное, ”летает как кирпич”? В общем, что тут скажешь? Не мое это, совсем не мое. Во всяком случае, пока не приведу в порядок свою физическую форму.
И, наконец, зельеварение. Я не зря поставил его в конец списка. Дело в том, что у меня не получалось варить зелья. Точнее, у меня совсем не получалось варить зелья.
Сначала Снейп относился к моим промахам лояльно. Он вообще чморил без дела только гриффиндорцев, а я к тому же хоть и бывший, но слизеринец. К несчастью, результат оказывался на уровне Лонгботтома с его постоянными взрывами котлов, так что очень быстро терпение Снейпа вышло. Я получал от него все, что полагалось тупому барану и безрукому идиоту. В ответ я, не обижаясь на заслуженные порицания, кивал головой и продолжал пытаться варить. Содержимое котлов продолжало портиться или взрываться, Снейп — свирепствовать в отработках и отъеме баллов. И так — по спирали. В итоге меня настолько эта ситуация выбесила, что я подошел к зельеварению максимально серьезно, со всеми современными достижениями науки и менеджмента.
Я упросил Снейпа позволить мне, как совершенно необыкновенному студенту, заниматься по индивидуальной программе. Обычно, когда слышишь ”индивидуальная программа обучения”, видится этакая обширная библиотека знаний, зубодробительные формулы, ученые мужи, двигающие науку вперед… В моем случае это означало программу для дебилов. Я варил простейший рецепт — зелье от фурункулов. Пытался варить. Только его. На уроках. На отработках. Иногда забегал на переменах и в перерывах между занятиями. Приспособил пустующий класс под зельеварню и спустил остатки денег на реагенты.
Надо мной смеялись. Я отшучивался и продолжал работать. Перестали — продолжал. Даже Малфой устал меня подкалывать, а я все продолжал и продолжал накапливать негативную статистику и проводить работу над ошибками. В общей сложности за эти полтора месяца я сделал около пяти сотен попыток, и ни разу зелье не получилось.
Собранные результаты я обработал и свел в итоговую таблицу. Согласно ей причинами провалов являлись:
— В десяти процентах случаев — чужие шутки. Поначалу мне спецом что-то подбрасывали в котел, но вскоре детям это наскучило, в последнее время это были совершенно разовые случаи.
— В тридцати процентах — мои ошибки. С этим бороться оказалось проще простого. Я выучил процедуру варки зелья до полного автоматизма. Непонятно? До полного автоматизма, то есть в последнее время я варил его с закрытыми глазами.
— Двадцать процентов — Снейп. Тут все понятно. Присутствие стоящего над душой профессора зельеварения было… скажем мягко, тревожащим. Но преодолеть это оказалось очень просто, а на отработках и в пустом классе Снейп ко мне не подходил.
А вот две оставшиеся причины во всей своей красе проявились на последнем этапе, когда я смог свести к минимуму остальные. В последние дни именно они и обуславливали большинство моих провалов.
— В двадцати пяти процентах — случайности, зависящие от окружающих людей и предметов. Сюда входят и внезапно ворвавшийся в класс отработок Малфой, и плохие реагенты, и плохо горящий огонь, и упавшая со стены картина, на которую я как-то отвлекся (в частности поэтому я стал варить зелье вслепую).
— В пятнадцати процентах — случайности, зависящие от меня. А вот это самая интересная категория. Отработав процесс до полного автоматизма, я стал замечать, что меня как будто кто-то толкает под руку, когда я варю зелья. Причем это не глупые шуточки и не мои ошибки, а именно несчастливое стечение обстоятельств, виной которому мое тело. Выражалось это по-всякому: и зацепившаяся за рукав мантии игла (последние разы стал варить зелья полуголым, не на уроках конечно же), и упавший от моего пинка стол (котел переехал на пол), и сведенная внезапной судорогой рука (взяты зелья у Помфри) и так далее и тому подобное.
И в один из дней я получил, наконец, положительный результат. Правда, совсем не такой, какой хотел. Но форма этого результата настолько взорвала мне мозг, что пришлось поздно вечером идти к мастеру-зельевару Снейпу. Именно как мастеру-зельевару, а не профессору, декану или Снейпу.
Снейп, как обычно он это делал вечером, сидел в своем кабинете и проверял работы студентов.
— Что вам, мистер Крэбб? У вас вроде бы нет сегодня отработок.
— Простите, профессор. Но я добился прорыва! — и протянул Снейпу котел с получившимся составом.
Одного беглого презрительного взгляда ему хватило, чтобы правильно оценить качество принесенного в котелке варева.
— И эту бурду вы называете прорывом?
— Да, профессор. И если вы немного подождете, вы поймете, почему я это назвал прорывом. Не могли бы вы помочь мне немного?
— Вы с ума сошли, Крэбб!.. — но глядя в мои глаза, где не было ни тени улыбки, вздохнул и произнес: — Впрочем, если это позволит мне отвязаться от вас быстрее, почему бы и нет. Чего вы хотите?
— Освободить центр помещения. Запирающее на дверь в вашем исполнении. Щит вокруг меня, и ни в коем случае не отвлекать меня! Вопросы задавать потом, — тут, глядя на его лицо, перекосившееся злостью от моего требовательного голоса, я опомнился и жалостливо добавил: — Пожалуйста, профессор!
— Хо. Ро. Шо. Я сделаю, что вы просите. Но если это шутка, то вы, Крэбб, на моих занятиях будете завидовать Поттеру!
— Спасибо, профессор. Я пока сам подготовлюсь.
Чем дальше шла подготовка к процессу, тем больше вылезали на лоб глаза декана Слизерина. Сначала я освободил от парт центр кабинета зельеварения, просто руками поотодвигав их в сторону. Потом почистил образовавшуюся площадку принесенной с собой влажной тряпкой. Дал проверить профессору принесенные с собой ингредиенты, тщательно отмерил их нужные порции и выложил на голый пол (в кульке специального пергамента). Разделся до трусов и выкинул одежду за пределы окружившего меня щита. Туда же последовало все лишнее, кроме волшебной палочки, котла, ингредиентов в строгом соответствии с рецептом. Заткнул в уши беруши, надел на глаза темную повязку, полностью таким образом ослепнув и оглохнув.
А потом я на полном автомате идеально сварил зелье от прыщей. Я снял маску. Зелье, как и в предыдущем случае, не получилось.
На лице подошедшего Снейпа не было ни привычного презрения, ни насмешки, а только что-то подозрительно похожее на восхищение и почему-то… сочувствие? Он проверил получившееся зелье и пробормотал: