22. иди нахуй, малыш /p.a. (1/1)

Эйден — или то, что от него осталось — снова осторожно заходит в комнату, скрипнув хлипкой дверью и скептически оглядывая комнату. Хакон смотрит на него затуманенным взглядом и чувствует себя… Фрэнком. У самого так же шарики за ролики заехали, вот и видит тут всяких пилигримов.

— Хакон? Ты…? — парень несмело делает попытку что-то сказать, но тут же замолкает и смотрит неуверенно. Хакон ненавидит эту ситуацию и свой мозг.

— Иди ты нахуй, малыш, — бросает в воздух и закрывает лицо руками. Может, после таких слов наваждение пройдёт? Во всяком случае, реального Эйдена бы это задело.

— Да погоди ты, я ж только пришел. Ну и ну. Что с тобой? — пилигрим тем временем не унимается и проходит ближе, скрипя досками. Мысль прерывает поток метаний туда-сюда в голове бегуна, но он не верит ей, боится верить. Потому что иначе… ну, это пиздец.

— Бля, так ты настоящий что ли… — это должен был быть вопрос, но теплая рука на собственном плече разбивает все сомнения и почти делает озвученное утверждением, но всё ещё с ноткой недоверия.

— Пиздец, Хакон, вот и оставляй тебя одного.

Эта фраза ласковым тоном — последнее, что он помнит.

***

Хакон просыпается и моментально чувствует головную боль и что череп сейчас взорвется. А можно обратно уснуть? Трет лицо, прежде чем разлепить веки, и вдруг видит в другой части комнаты Эйдена.

Башка болит нестерпимо. События ночи постепенно собираются в единый паззл, и страшно хочется провалиться сквозь землю. И от этого болит ещё сильнее. И тело тоже.

— Я, конечно, знаю, что вы были привязаны к Фрэнку, но чтобы настолько… — подаёт голос Эйден, протягивая бутылку воды.

— Ма-лыш, блять, — Хакон берет ее и жадно пьёт, сжимая изо всех сил.

— Ещё есть, если что.

— Угу, — кивает бегун и мешком валится обратно на лежанку. Сил нет.

— Я слушаю.

Хакон непроизвольно рыгает на всю комнату.

— Ой. Ну, у меня тут не концерт по заявкам.

— Я тебе сейчас врежу.

— Я бы себе тоже врезал.

Эйден только вздыхает и молча выходит из комнаты. Хакон трёт голову и понимает, что разговор предстоит серьезный. Но только не сейчас — потом, когда пройдет голова, обязательно.