Счастье моё трудное (1/2)

***

– Паш, ты точно работать сможешь? – спросила Оля, поправляя воротник на рубашке мужа.

– Оль, всё нормально.

– Паш, ты спал три часа, может, возьмёшь выходной?

– Ты тоже, а тебе с Аришей весь день сидеть, – Паша поцеловал жену в щёку, – пока, не скучайте.

– С зубками соскучишься. – съязвила женщина. – Слышишь? Мы опять плачем.

Оля ушла в спальню и подошла к детской кроватке. Ариша сидела на матрасе и тянула в ротик кулачок.

– Горячая какая, давай температуру измерим? – Бесконтактный термометр показывал 37.2. – На ручки пойдём? – Девочка капризничала и непрестанно плакала. Оля держала дочку на руках и прошла на кухню.

– Да где эта бутылочка? – нервничала уставшая женщина. Наконец, спустя три минуты, Оля напоила дочку водой, от груди та решительно отказывалась. – Маленькая моя, давай дёсенки помассируем? – Ариша заходилась в истошном плаче, Оля терпеливо массировала малышке дёсны, а после помазала их гелем. Через два часа малышка заплакала от голода, и Оля подала ей грудь, слегка нажимая на неё, облегчая рассасывание. Находясь у маминой тёплой груди, девчонка успокоилась и уснула, слушая как бьётся Олино сердце.

***

– Доброе утро! – бодро сказал Паша, наливая кофе.

– Привет, чего такой помятый? – поздоровался Костя.

– У нас зубки режутся, не спали пол ночи. Она так орёт, смотреть больно, и самое тупое, что ты даже сделать ничего не можешь.

– Понимаю... – вздохнул Костя. – Ты ложку купил на первый зуб?

– А надо?

***

За окном распустилась сирень, ласковый май приветливо встречал Олю с дочуркой тёплыми лучами солнца. Арефьева вывезла коляску во двор и неспеша шла по тропинке. Аришка посасывала пустышку, чуть отросшие волосики выбивались из-под чепчика, пока кроха разглядывала погремушки на коляске.

– Ой, как мы гуляем... – Оля завернула за угол и столкнулась с бывшим мужем.

– Привет, Оль.

– Пока. – резко бросила Ольга и развернулась в сторону дома.

– Ну, подожди. Всё это было ошибкой, слышишь?

– Малышкин, закрой ушки. – ласково обратилась она к подросшей дочке. – Мне глубоко наплевать на твою рефлексию, я, как видишь, счастлива и слава Богу без тебя.

– Оль, моя?

– Арефьев, наглая твоя морда, нет, конечно.