50. Эванс (2/2)

Вряд ли я хоть как-то помогла Поттеру, но, клянусь, сделала все, чтобы не навредить ему.

Я решилась взглянуть в его сторону, когда Минерва уничтожила стул и, на мгновение приобняв меня за плечи, подтолкнула к скамьям.

Поттер, глядя в ответ, улыбнулся краем рта и проговорил пару слов одними губами, но я не умела читать по ним. Он мог сказать все, что угодно: от «спасибо тебе» до «никакого толку от тебя».

Секретарь побежал к выходу и, пока мы с Макгонагалл устраивались рядом с остальными, привел Флаффи.

Та прошествовала по проходу с таким видом, будто все эти подземелья принадлежали лично ей, а присутствующие находились в услужении ее отца.

Министр велел Коко представиться.

— Скарлетт Хельга Элизабет Августина Фьорд.

— Дата и место рождения?

— Пятнадцатое октября одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, Стокгольм.

Дальше Экройд как попугай повторил для Флаффи ту же ерунду, что говорил мне, про легилимента и вмешательство.

— Я поняла, — легко согласилась та, расправляя складки на мантии.

— Итак, мисс Фьорд, что вы можете рассказать суду о вечере двадцать восьмого ноября прошлого года? Согласно материалам следствия, на первом допросе вы заявили, что близко общались и с потерпевшим, и с подсудимым, но не пожелали сообщать, где были и чем занимались с двадцати одного до двадцати двух часов, то есть в период, когда потерпевший был убит.

— Я знаю свои права, — заявила она. — На допросе я не обязана была отвечать, но сейчас, когда речь идет о тюремном заключении для невиновного человека, я не имею права молчать.

— Виновен подсудимый или нет, — повысил голос министр, — будет решать Визенгамот. А от вас мы желаем услышать факты. Мы слушаем, мисс Фьорд.

Флаффи поерзала в кресле и картинно обернулась, чтобы взглянуть на Поттера и томно улыбнуться ему.

— Дело в том, что Джеймс… в смысле обвиняемый не мог совершить это преступление.

— У вас есть доказательства? — скептически протянул Экройд, его сосед слева громко хмыкнул.

— Ну, он же не мог находиться в двух местах одновременно, правильно? — высокомерно уточнила Флаффи, оглядев членов Визенгамота, как несмышленых щенков. — В тот день часов с восьми и до того момента, как профессор Макгонагалл велела всем вернуться в гостиные, мы с Джеймсом были вместе.

Я не могла видеть лицо Поттера, но заметила, как напряглись мышцы его спины. Его потрясающей спины. Они с отцом безотрывно смотрели на Фьорд.

— И чем вы занимались? — бесстрастно спросил министр, метнув взгляд в сторону штатного легилимента.

— Ну… — она вроде бы смутилась и замялась. — Вы же понимаете…

— Мисс Фьорд, выражайтесь яснее, пожалуйста. Суд учитывает только ответы, произнесенные вслух.

Флаффи картинно вздохнула, как будто ее вынудили признаться в чем-то сокровенном, хотя на морде у нее было написано, что ей не терпится всем рассказать.

— Мы занимались сексом.

Я услышала, как восторженно ахнула Гринвуд — наверное, предвкушала, как расскажет всем скандальную новость первая. У нее и правда не было конкурентов: Голдстейн с Найджелом не тянули на серьезных соперников в вопросе распространения сплетен.

Макгонагалл выглядела воодушевленно-раздраженной. Словно ее радовала перспектива освобождения Поттера из-под стражи, но не устраивала причина, по которой суду придется это сделать.

Найджел глупо раскрыл рот, да так и остался сидеть.

Голдстейн уставился на Коко так, будто она нанесла ему личное оскорбление.

Я постаралась унять дрожь и повторяла про себя, что если Поттер был с Флаффи, когда убили Дэнниса, — трахал Флаффи, когда убили Дэнниса, — он никак не мог его убить.

Даже до тупого Визенгамота должно дойти, что Поттер не делал этого.

Я старалась не думать о том, что к тому моменту он успел выебать меня четырнадцать раз.

Я вообразила, что Дэннис истекал кровью, пока Поттер ебал Фьорд в каком-нибудь пустом классе. И что Поттер кончил в ту самую секунду, когда Дэннис вздохнул в последний раз.

Мистер Поттер наклонился к уху сына и начал бормотать, тот дергано огляделся, будто искал кого-то, но отец сжал его плечо и, заставив сесть прямо, продолжал говорить.

— М-м, — по лицу министра скользнула тень растерянности, но он быстро взял себя в руки и вопросительно посмотрел на легилимента. Тот, не моргая, продолжал изучать лицо Флаффи, затем едва заметно кивнул министру. — Что ж, все предельно ясно, — с досадой резюмировал Экройд. — Вам есть что еще сказать, мисс Фьорд?

— Думаю, нет, — пожала плечами та, явно довольная произведенным впечатлением.

— В таком случае, вы можете быть свободны.

Флаффи буквально вспорхнула со стула, преодолела расстояние до первой скамьи и уселась на нее, скрестив ноги и многозначительно улыбнувшись Поттеру, который еще раз обернулся.

— Подсудимый!

Поттер поднялся на ноги и выпрямился, глядя на министра. Его отец сполз на край сиденья и настороженно посмотрел на сына снизу вверх, словно боялся, как бы он не ляпнул какую-нибудь глупость.

— Почему ни на первом допросе в ночь происшествия, ни сегодня в этом зале мы не услышали от вас о наличии у вас алиби? Вы что же, хотите в тюрьму? — издевательски предположил Экройд.

— Протестую, — перебил его мистер Поттер. — Последний вопрос не имеет отношения к делу.

— Тогда ответьте на первый, — легко согласился министр и выжидательно уставился на Поттера.

Тот поднял руку и медленно помассировал шею.

— Я стеснялся, — издевательски произнес он, отец одернул его, прошипев: «Джеймс», и Поттер добавил уже без ужимок: — Я знал о своем праве хранить молчание и решил им воспользоваться. Закон охраняет конфиденциальность личной жизни как свидетелей, так и обвиняемых.

— Текст процессуального кодекса одна тысяча восемьсот девяносто девятого года вы знаете хорошо, молодой человек, с этим не поспоришь, — наигранно похвалил судья, сидевший по левую руку от Экройда. — Но вы не могли не понимать, что без установленного факта вашего пребывания в обществе свидетельницы в вечер совершения преступления, — он кивнул на Флаффи, — у вас нет никаких доказательств вашей невиновности.

Они говорили слишком много, слишком сложно и слишком не по-человечески. Я с трудом вычленила сухой остаток: Поттер трахался с Флаффи в момент убийства, но почему-то промолчал, хотя это был верный путь избежать мучительных недель ожидания суда и самого суда. Это был верный путь на свободу.

Рубашка липла к спине, хотя в подземелье стоял холод почти как на улице.

Мистер Поттер безотрывно глядел на сына, то ли пытаясь прочитать его мысли и запретить произносить их вслух, то ли, наоборот — хотел заставить сказать то, что сам ему нашептал за пару минут до этого.

— Я несовершеннолетний, — бесцветным голосом начал Поттер. — Школьный Устав редакции одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года предусматривает наказание за сексуальные отношения между совершеннолетним и несовершеннолетним студентами вплоть до исключения для того, кому уже исполнилось семнадцать, и до временного исключения для того, кому семнадцати еще нет.

Челюсти Голдстейна, Гринвуд и Найджела разом отвисли. Они явно не знали, что, перепихнувшись с кем-то из младших, могут со свистом вылететь из Хогвартса.

Мой мозг, напротив, очнулся и заработал.

Что-то я сильно сомневалась, что это школьное правило работает, иначе на старших курсах остались бы единицы.

Дураку понятно, что строчка в Уставе есть, но реальное наказание никого никогда не настигало. Преподаватели тоже люди. Как можно запретить подросткам трахаться?

С другой стороны, чтобы наказать, нужно поймать за руку — ну или за член в данном случае, — но трахаться при всем народе никто не станет. Это надо случайно наткнуться, например, как я на Шмэри с Фебом. Фабиану в этом случае, кстати, грозило как минимум лишение статуса старосты.

В случае Поттера признание на суде было равносильно поимке с поличным.

— Профессор Макгонагалл, вы в этом зале суда единственный представитель администрации Хогвартса. Подтверждаете ли вы актуальность данной редакции школьного Устава?

Минерва с достоинством поднялась и произнесла хорошо поставленным преподавательским голосом:

— Подтверждаю, министр. Но хочу напомнить вам, что министерство магии не имеет права наказывать учеников Хогвартса за проступки, совершенные в школе, и поэтому поведение подсудимого в ее стенах подлежит разбору лишь внутри преподавательского состава и Попечительского совета в случае необходимости.

— Спасибо, профессор Макгонагалл, за напоминание, что министерство не может исключать студентов из Хогвартса. Удобно, не правда ли? — Экройд сухо кивнул Минерве, та села, а он продолжал докапываться: — И вы предпочли камеру временному исключению из Хогвартса, мистер Поттер?

— Мотивы и предпочтения подсудимого не имеют прямого отношения к делу, — процедил отец Поттера, и министру пришлось слезть с этой темы. — Он имел право промолчать и промолчал.

— Исключение ведь грозило не только мне, — пожал плечами Поттер.

Какой заботливый, прошептал ехидный голос где-то в затылке.

Долиш кашлянул.

— Ну хорошо, оставим ваши мотивы. Как верно заметил представитель защиты, они мало что меняют. Так что же, мистер Поттер, вы подтверждаете, что двадцать восьмого ноября время между двадцатью и двадцатью двумя часами проводили в обществе Скарлетт Фьорд и имели с ней интимную связь?

Я видела, как отец Поттера, задрав голову и уставившись на сына, сжал пальцами подлокотник кресла.

Я заметила, как сжались в кулаки ладони самого Поттера и как он глянул на отца.

Вроде бы даже судьи затаили дыхание, не говоря уже о свидетелях.

Часы на стене почти остановились.

— Да, — холодно обронил Поттер без всякого выражения.

Это «да» упало на пол, с грохотом прокатилось по каменному полу и поскакало по лестнице.

— Прежде чем Визенгамот вынесет свой вердикт, — начал Долиш, поглядывая в текст, — напоминаю присутствующим, что подсудимому вменяется в вину нижеследующее: то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, двадцать восьмого ноября семьдесят шестого года между девятью и десятью часами вечера нанес потерпевшему Дэннису Питеру Колдуэллу повреждения, повлекшие смерть последнего, что нарушает часть первую статьи тринадцатой...»

Я теряла нить его бормотания.

Да и какая разница теперь, в чем Поттера обвиняли.

Показания Флаффи открыли для него двери этого душно-мерзлого подземелья.

Я ждала, что вот-вот почувствую облегчение.

Но оно не наступало.

Интересно, зачем Поттер убеждал меня в том, что у него больше никого нет. У меня ведь и в мыслях не было требовать от него чего-то подобного.

Очевидно ведь, что ему хотелось чаще, чем раз в неделю.

Судьи шепотом обменивались мнениями, и звуки напоминали шум деревьев в Запретном лесу.

— Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — спросил мистер Долиш спустя минут пять.

В воздух начали подниматься руки. Много. Куча рук.

Найджел зачем-то тоже поднял.

Я сумела выдохнуть.

— Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным?

Кулак выбросил в воздух колдун слева от министра, к нему присоединились пара человек в задних рядах и еще трое где-то посередине.

Экройд нехотя поднялся на ноги и сцапал молоток.

— Оправдан, — министр с такой силой саданул им по деревянной подставке, словно это она только что рассказала, что ублажала подсудимого в момент совершения преступления — и тем самым спасла его от Азкабана. — Все свободны.

Судьи повалили из зала.

Отец Поттера встал, крепко обнял его и встряхнул за плечи.

Тот все еще стоял как деревянный с абсолютно прямой спиной и даже не смотрел в нашу сторону.

Профессор Макгонагалл велела нам всем оторвать задницы от скамьи — Найджелу еще не мешало бы захлопнуть рот — и собраться вокруг нее.

Мистер Поттер оставил сына подписывать какие-то бумаги у секретаря, подошел к нам и тихо сказал Минерве:

— Сегодня я заберу Джеймса домой, если не возражаешь. Нужно продемонстрировать его матери целым и невредимым. — Та кивнула, а мистер Поттер оглядел всех по очереди и сказал Флаффи: — Благодарю вас за откровенность, мисс, ваше признание склонило судей к положительному решению.

— Не стоит благодарности, мистер Поттер, — прощебетала она, вскинув подбородок, — я рада была помочь. Джеймс такой упрямый, молчал, лишь бы не подставлять меня под удар...

Тот коротко склонил голову, прощаясь, и быстро зашагал обратно, а Макгонагалл снова взмахнула палочкой и достала из ничего сломанную деревянную шкатулку.

Я еще раз покосилась на Поттера. Он делал вид, что нас не существует.

— На раз, два... три! — скомандовала Минерва, и я, стоя рядом с Голдстейном, коснулась коробочки пальцем.

В районе пупка снова рвануло, нас потянуло вверх, и через пару минут ноги ударились о пол Большого зала в Хогвартсе.

— Ой нет, — пробормотал Найджел, — надо быстрее учиться аппарировать, а то все эти порталы с ума меня сведут.

Макгонагалл поправила шляпу, превратила шкатулку в пыль и снова превратилась в нашего декана:

— Итак, молодые люди, я благодарю вас всех за участие, проявленное к судьбе студента факультета Гриффиндор. А сейчас я предлагаю всем вам отправиться на уроки. Мистер Свиззард, подземелья находятся в другой стороне, — строго осадила Минерва Найджела, пытавшегося улизнуть, и он покорно поплелся со всеми.

Вместе мы прошли через холл, Гринвуд сразу ушла на кабалистику, которая проходила в Восточной башне, и, прежде чем Флаффи с Голдстейном свернули в Западное крыло, я успела услышать, как они переругиваются:

— Я выглядел идиотом! Могла бы сразу сказать, что сосала у Поттера тогда. Я был уверен, что это он Дэнниса…

— Я не сосала, — кажется, Фьорд этот разговор доставлял невероятное удовольствие.

— Да мне насрать, как именно ты его обслуживала,—злобно отмахнулся Голдстейн, — но нахрена до суда тянуть с признаниями? Выставила меня дураком. Хотела эффектно выступить? У вас эта театральщина в крови, что ли? Тоже хочешь на сцену, как сестра?

— Заткнись, — выплюнула Флаффи, но ее дальнейших слов я уже не разобрала, потому что кабинет Горация был ниже Западного крыла на несколько сотен футов.

— Идем, Эванс. — Найджел потянул меня за руку. Пока мы спускались по лестнице, он молчал, но, когда до подземелья остались считанные шаги, поинтересовался:— Ты как, нормально?

Я понимала, о чем он спрашивает.

Весь курс уже знал, что Поттер меня трахает.

Оказывается, не только меня.

«Ой, вы только гляньте, кто это у нас тут такой лицемерный, — запела Шмэри в моей башке. — И такой наивный».

Я не давала Фебу, сколько раз можно повторять.

А Поттер на суде, перед министром признался, что перепихнулся с Флаффи. Еще и таким тоном признался, будто отчитывался о проделанной работе.

«Ты правда думала, что Поттер только тебя в раздевалку к себе водит? — Шмэри хихикнула, как будто мстила мне за Феба. Хотя она не могла знать про него. —Помнишь, он тебя выебал, а следом Флаффи приперлась. Видимо раньше назначенного времени пришла, и ему пришлось ее отшить, чтобы перед тобой не стремно было. Красиво он пиздит, скажи? Только ты мне нужна, бла-бла, рад, что написала», — передразнила она.

— Эванс, ты в порядке? — повторил Найджел.

Я не могла сказать, что я не в порядке.

Поттера ведь оправдали. Я же этого хотела.

Хотела, чтобы он остался в школе и продолжал сидеть за соседней партой.

Теперь так и будет.

Я чувствовала, как откуда-то из колен пробирается обратно в сердце радость.

Все закончилось. Завтра Поттер вернется в Хогвартс и дементорам не достанется.

— Ты знаешь, Найджел… Я нормально.

Я отбросила волосы с лица, улыбнулась ему и решительно постучала в дверь класса Горация.