21-б. Поттер (2/2)

Отметина складывалась из четырех мелких красноватых шрамов, как будто кто-то раз за разом вспарывал кожу по одним и тем же линиям. Шрамы, если присмотреться, складывались в схематичное изображение то ли тюльпана, то ли нарцисса, то ли чего-то очень похожего.

Джеймс хмыкнул. Не зря он считал Прюитта странноватым.

Он тихо закрыл за собой дверь, хотя больница, за исключением единственного пациента, пустовала.

Поттер остановился у окна и достал курево, наспех завернутое в пергамент и подсунутое Бродягой в гостиной.

Выпуская дым, он смотрел сквозь грязноватое стекло на поле для квиддича, на сломленное молнией дерево, которое не успели восстановить, и на низкую раздевалку у дальних колец.

Джеймс задумчиво поглядел на свои пальцы. Под ногтем на большом пальце до сих пор темнела едва заметная бордовая полоска, хотя руки он помыл раза три. Наверное, стоило применить заклятие, но Джеймс по совершенно необъяснимым причинам этого не сделал.

У Эванс совсем не было волос между ног. Он где-то слышал, что у маггловских девчонок принято от них избавляться. Наверное, Бродяга говорил. Это выглядело так… аккуратно и непотребно одновременно, что хотелось коснуться там языком.

Джеймс вспомнил, как Эванс пялилась на него в душе. С ним редко такое бывало, но сейчас руки чесались найти зеркало, раздеться и посмотреть на себя. Чтобы понять, что же такого она увидела.

Наверное, сравнивала его с кем-нибудь. Честно говоря, Джеймс до сих пор не до конца верил, что был у Эванс первым. Таких красивых, как Эванс, откупоривают лет в тринадцать — как только научились сосать и верить в неправдоподобные обещания.

— Вот ты где, — капризный голос вернул его в коридор. — Поздравляю с победой, Джеймс. Голдстейн только пять минут назад закончил нас отчитывать.

Фьорд, как и сам Поттер, до сих пор была в спортивной форме. Она медленно подошла к нему и соблазнительно — как ей казалось — уткнула руку в бок.

— Спасибо, — выдохнул Джеймс вместе с очередной порцией дыма. — Это было слишком просто.

— А почему вместо Прюитта играла эта выдра Макдональд? — наморщила нос Скарлетт.

— Долгая история, — у него не было никакого желания объяснять, тем более Джеймс сам мало что знал. — Но даже Макдональд вас сделала по очкам.

Она ни капли не смутилась.

— Ну, без тебя они мало на что годятся. — Скарлетт подошла так близко, что оказалась в клубах дыма.

Джеймсу пришлось выдыхать, задрав голову. Он развернулся и присел на подоконник.

Фьорд воспользовалась моментом, прижалась к его губам и вдохнула дым в себя.

Поттер отстранился, не переводя это прикосновение в поцелуй.

— Я тебя не хочу, Скарлетт, — прямо сказал он.

— А твой дружок думает иначе, — Фьорд нагло взялась за его ремень и типа случайно задела при этом твердый член.

— Это не дружок, это член.

«Дружок», блядь. Надо будет Бродяге рассказать, как девки с Равенкло его называют», — со отвратительной веселостью подумал Джеймс.

— Я выражусь доходчивее, Скарлетт. — Он решительно сжал ее руки и убрал от себя. — Я хочу не тебя. Я думаю сейчас не о тебе.

Фьорд оскалилась, становясь похожей на разъяренную вейлу.

— А о ком, интересно? Об этой Эванс с твоего курса? А ты знаешь, что вчера она — полуголая — выделывала всякое в вашей гостиной на глазах у половины школы? Разве что сиськи не показала. Или ты думаешь, у нее просто так забрали значок?

Джеймс одним движением потушил окурок о каменный подоконник.

Он так и не понял толком, почему вчера Эванс была в форме, и за что ее разжаловали в простую студентку.

— Объясни, — коротко велел Поттер.

— А нечего объяснять, — с едва скрываемым торжеством заявила Скарлетт. — Дэвис с Голдстейном потом гадали, за сколько она дает. Надо будет у Колдуэлла спросить завтра на трансфигурации… — Фьорд как будто размышляла вслух.

Джеймс, что бы он там потом ни думал, точно знал, что Эванс никому до него не давала. У него вчера все руки были в ее крови.

В башке шумело, и сквозь шум пробивался голос Скарлетт:

— ...или у Прюитта, он постоянно около нее трется. Но он в больнице. Кажется, Эванс предпочитает кого-то постарше…

Джеймсу хотелось заорать ей прямо в лицо, чтобы заткнулась и свалила к своим Дэвису и Голдстейну. Но вместо этого он спокойно ее оборвал:

— Бред не неси. Тебя послушать, так каждая вторая в Хогвартсе шлюха. Иди-ка ты… в свою гостиную, Скарлетт. Ты, наверное, расстроена из-за проигрыша.

— Нисколечки, — пропела та. — Слушай, Поттер, и что же ты будешь делать с этим? — Фьорд указала глазами на его член. — Хочешь… может быть… словом, я могу взять в рот, если хочешь.

Я хочу, чтобы Эванс взяла у меня в рот, чуть не брякнул Джеймс.

— Зачем тебе это? — усмехнулся он, на всякий случай отступая на шаг. Она так жадно смотрела на него, что, казалось, может наброситься. — Знаешь, обычно девушки хотят, чтобы их уговаривали, а не наоборот.

— Ну-у, — засмеялась Скарлетт, — зачем мне все эти уговоры, я прекрасно знаю, чего хочу. А если не хочу — никто меня не уговорит.

Джеймс не к месту подумал, что он вообще не уговаривал Эванс. Ну, если не считать предыдущих трех лет.

Она сама появилась в раздевалке, сама показала сиськи и сама раздвинула ноги.

От этой мысли захотелось прямо сейчас достать член и начать мастурбировать.

Можно, конечно, воспользоваться предложением Фьорд.

Но Джеймс смотрел на нее — и не хотел. Лучше уж он сам справится. Для этого у него достаточно много Эванс в голове. Слишком много Эванс в голове.