3. Эванс (2/2)

— Это потому что им уже больше сорока, а, — я ткнула его локтем и засмеялась. — Ты где так извалялся?

— Так это, туалеты драил.

— Ты опять сказал очередному профессору защиты, что он скоро умрет?

Фабиан сообщал каждому новому учителю эту неутешительную новость и на основании реакции делал вывод о наличии у того чувства юмора. У профессора Трэдуэлла чувство юмора отсутствовало начисто.

— Да ну вас, — махнула рукой Шмэри. — А ты, Эванс, представляешь, что с нами будет в сорок, ну?

— Когда мне будет сорок, я бы хотела взять хроноворот, перенестись в наш семьдесят шестой и сказать себе что-нибудь умное. Например, «надо учить Эванеско» или «не приближайся к Колдуэллу, он извращенец».

— А что у тебя со стариной Дэном? — подергал бровями Фабиан, внимательно глядя на меня. Чуть более внимательно, чем обычно.

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь неопределенное, но меня перебила Шмэри:

— Так, если сейчас не появится старая Эванс, значит, к концу двадцатого века так и не изобрели нормальный хроноворот.

— И машину времени не изобрели.

Мы зажмурились и все вместе открыли глаза. Ничего не изменилось: мы втроем сидели на берегу и болтали ногами в воде. Две огромные ноги и четыре поменьше.

— Ну вот, — не на шутку расстроилась Шмэри. — Такая себе у вас магия, даже время выбрать нельзя.

— Либо в будущем меня уже нет.

Логично же. Я могла не дотянуть до сорока. Говорят, драконья оспа ежегодно уносит по полторы тысячи жизней.

— Заткнись, Эванс, — эти слова были сказаны так грубо, что их должна была произнести Шмэри. Но, на самом деле, говорил Фабиан.

Он потер глаза. Я протянула руку и погладила его по волосам.

— Я пошутила.

— Я тоже, — Фабиан натянуто улыбнулся. — Ты же не обиделась?

— Не-а.

Мы продолжали смотреть на оранжевую полосу над лесом. Я пыталась представить, как на нашем месте будут сидеть другие студенты, те, что еще не родились.

А нам как раз будет сорок, и мы будем в двадцати годах отсюда. Там, куда в эту секунду закатилось солнце.