3.6. Частично добрый! (2/2)

— Ты плохой, когда врач… — без обиды обиженно пробухтел мальчишка, отведя взгляд на ручки, которые прижал к груди, и вертел недлинную ниточку, что, видимо, оторвалась от ткани постельного белья, но почти сразу же вернул его на старшего. — Ты делаешь больно… Твоя профессия никому не понравилась бы!

— Ох… Если бы… — сожалеюще протянул старший, усмехаясь с последней фразы. Он нежно спустил ладошку, блуждающую в кудряшках, на грудь мальчишки, тепло поглаживая через одеяло. — Не поверишь! Но всем бабушкам очень нравится. Они сразу все-все рассказывают, когда узнают, что я врач. Что когда болело, что ноет… — улыбнулся мужчина. — И вообще. Почему это я плохой? — наигранно возмутился Попов, поняв для себя, что ребятенок просто боится врачей и разных процедур, а из-за этого и сторонится Арсения. — Конечно, врачи иногда делают больно, но ведь это значит, что так надо. Если не сделать сейчас немного больно, то потом будет еще больнее… И помочь уже будет сложнее. — мягко пытается разъяснить всю суть. Конечно, он не думает, что мальчишка сразу перестанет их бояться, но хотя бы основную мысль донести можно, чтобы хоть как-то ослабить фобию и ненависть. — И вообще я, между прочим, мог тебе выписать лечение с антибиотиками в уколах, ведь так было бы эффективнее, а ты уже довольно долго болел… — аккуратно намекает Арсений, с наигранным укором наблюдая за младшим. — Но я ведь не стал тебя мучать. — снова перемещает ладонь на кудряшки. — Или ты думаешь, мне нравится делать деткам больно?

Лежащий в кроватке Антошка периодически поджимает губки. Мало кто когда-либо затрагивал его чувства и интересовался самочувствием, а здесь… Врач мало того, что пытается помочь поправиться, так ещё и заботится… Подняв взгляд на старшего, он протянул к тому ручки, решив провести некий эксперимент, хотя немного он переживал и волновался. Вдруг у врача шприц! Кто его знает! Арсений же, видя такую картину, мягко улыбнулся и, бережно обхватив того руками, оборачивая в одеялко получше, укладывает полусидя боком на свои колени, ласково поглаживая:

— Ты на самом деле у меня очень хороший, я знаю это, но иногда такой вредный… — вздыхает старший, ласково прижимая к себе мальчонку. — Прости, что иногда я могу пугать тебя, солнце. Но ты всегда знай, что делаю я это не со зла. Просто иногда так нужно… — провёл пальчиком по его носику и стал легонько покачивать на своих руках, убаюкивая тем самым.

Ребёнок слегка вздрагивает от непривычных для него прикосновений, но теперь он точно готов сказать, что Арсений — не злой и не плохой. Разве что чуточку! Прижавшись к тому, он тычется носиком в его плечо и прикрывает блаженно глазки:

— Я прощаю… — тихонько пискнул Антошка, прикусив губу и заглушив звук в халате врача. Но в следующее мгновение Шастун отрывает головку и увереннее продолжает: — Но только, если ты больше не будешь ставить мне уколы и делать страшные процедуры! И если мне можно будет ложиться тогда, когда я захочу! И если… — Антошка хотел было продолжить свой список, но вовремя обнаружил на себе строгий взгляд чужих глаз, на что хихикнул и отрицательно мотнул головой: — Я шучу! Но насчёт уколов я не шутил! — сделал такую же серьезную мордашку, по-детски нахмурившись, чем вызвал улыбку у Арсения.

— Веди себя хорошо, и я буду ещё добрее к тебе. А сейчас давай закрывай свои глазоньки и баиньки! Я побуду рядом, хорошо? Если ты не против, пока ты не уснёшь. — ласково гладит того и укутывает получше, чтобы ему было теплее и уютнее. — Хочешь, я спою тебе колыбельную? — в шутку усмехнулся старший, а только что закрывший свои губки и зелёные глазки мальчик широко открыл их и сразу же нахмурился, на что Попов рассмеялся: — Понял-понял, тогда без колыбельной! Закрывай глазки уже. — провёл пальчиками руки по его лбу, убирая прядки волос и рассматривая кокон на своих руках, так мило завернутый в мягенькое белое одеяло.

Сейчас Антошка казался совсем уж небольшим, даже крохотным. Такой очаровательный маленький-непоседа, а при этом уже прикрыл свои глазки и на полпути ко сну. Мужчина продолжает аккуратно покачивать того, а вскоре, заметив, что ребёнок немного ёрзает, укладывает того на кровать и продолжает сидеть рядом. Он заботливо медленно гладит ребенка по спинке, успокаивая, и наблюдает, как равномерно и умиротворенно засыпает подросток, постепенно расслабляясь.

***</p>

Спустя полтора часа, Антошка начинает постепенно выходить из сна, все больше и больше ворочаясь, и в итоге из-за небольшого рабочего шума в коридорах подросток все же открывает заспанные зеленые глазки. Несмотря на вынужденное пробуждение, мальчишка проснулся довольно выспавшимся и с хорошим настроением. Арсения рядом уже нет, и ребенок совсем не помнит, как тот уходил, хотя до этого Антон был полностью уверен, что вообще не сможет заснуть, ведь «Мне же не пять лет!». Мальчишка удовлетворенно вытягивает ручки вверх и выгибается спиной, еще сладко зевая, потягивается. Ножками он скомкивает одеяло, тем самым стягивая его с тела, переворачивается на живот и сползает с кровати. Мальчишка находит свои сланцы, что оказались слегка разбросанными после фееричного снятия на лету, и, быстренько их надев, Антошка на радостях вылетает из палаты.

Шастун не очень быстро бежит по коридору, ловко огибая всех врачей, больных и медсестер, которые встречались на самом деле не так редко, но все же он старался максимально не попадаться им на глаза, а особенно медицинскому персоналу. Сейчас найти нужную палату почти и не составляло труда. Во-первых, Антон уже немного помнит, какие палаты он проверял в прошлый раз, во-вторых, можно не красться, а в-третьих, его уже никто не заставит спать сейчас. Мальчишка открывает белую дверь, просовывая голову, и, как только заметил Женьку, улыбается, и заходит в кабинет. Женька сидит тихонько на кровати, читая книжку на своих коленках. Волосы немного растрепанные, а глаза еще выглядят сонными, видимо, проснулся он тоже недавно. Заметив друга в дверном проеме, Женька улыбнулся и поспешно приложил указательный палец поперек губ, приподняв брови:

— Только тише… — еле слышным шепотом просит Женька, взглядом указывая на спящих соседей, чьи койки находились у противоположной стены. Мальчишка обернулся, замечая спящих детей, и, согласно кивнув, подходит ближе. Эта палата, в отличие от Антошкиной двухместной, была побольше и рассчитана на четырех людей. Одна кровать, стоявшая параллельно кровати Жени, была пустой.

— Привет. — улыбается Антошка, снимая тапочки, и усаживается на койку в ногах, привычно складывая ноги в позу лотоса. Мальчишка по просьбе друга говорит шепотом, лишь иногда проговаривая слова еле слышным голосом. — Я хотел прийти и поговорить во время тихого часа, а потом поиграть может быть во что-нибудь. Но меня Арсений словил. — Антон оскорбленно выдохнул на последней фразе и сложил руки на груди. Женька закрыл и отложил книгу, внимательно прислушиваясь к другу. В конце в сочетании с чуть обиженной позицией Антона, Женька неслышно хихикнул, закрывая рот рукой.

— Ну зато мы можем сейчас поиграть… О, кстати, у меня есть «UNO». — прошептал Женька, показывая все эмоции больше лицом, а не голосом, и сразу полез в нижний шкафчик. Мальчишка достал небольшую красную коробку с изображением небольшого веера различных карт и с улыбкой продемонстрировал другу. — Сыграем? — Антошка с большим интересом разглядывал коробочку, наблюдая, что Женя из нее достает, а после как-то неопределенно пожал плечами, неуверенно произнося «Ну давай… Только я еще не играл в такое…». — Я тебя научу! Там не сложно совсем. — приподняв брови в легком удивлении, произносит парень. — Только давай, может, в другом месте… Чтобы их не разбудить… — кивнул за спину Антона, где спали другие парни чуть постарше, и после кивка Антона слез с кровати. Женька говорил тихонько, периодически поглядывая на спящих ребят буквально после каждой фразы, боясь их разбудить.

— Пойдем ко мне. У меня никого в палате нет. — произнес Антошка, на ходу надевая свои тапочки, и открыл дверь для друга, что нес в обоих руках большую колоду карт и коробочку для них. — Я еще хотел с тобой во время сон-часа куда-нибудь сходить или незаметно погулять по больнице… Это ведь запрещено, поэтому было бы круто! Но Арсений заставил меня спать! А сейчас гулять по больнице можно, поэтому это не интересно. — снова по-детски жалуется Шастун, заставляя друга удивленно усмехаться. Женя Тихов был слишком послушным для таких вылазок. Если нужно спокойно посидеть, то он так и будет делать. Иногда, конечно, у мальчишки появлялись такие идеи, но решиться на них и взять, и сделать он бы сам не смог. Один — точно нет! Женька слишком боялся быть пойманным и не хотел получать замечания в свою сторону от взрослых.

Оказавшись в своей комнате, подбежал к соседней кровати и придвинул ее к своей, немного скользя ногами по полу и забавно кряхтя. Ножки кровати издавали неприятный скрип, но Тошке было все равно. Таким образом получилась некая двуспальная койка! Антошка довольно хлопнул в ладоши и указал пальцем на кровать:

— Садись! Со мной никто не живет, ругаться никто не будет. У меня постоянно тихо и скучно… Делать нечего… Но теперь я знаю, где тебя поселили, потому буду приходить! — ребёнок запрыгнул на кровать, отчего пружина прогнулась. Женя с картами в руках удивлённо наблюдает за тем, а после, удивляясь тому, какой мальчик сильный, садится робко на кровать. Накинув на плечи одеялко, Антошка указал тому на плед со второй кровати, что лежал аккуратно свернутым. — Ты тоже накинь! У нас будет что-то в роде пижамной вечеринки! О, а давай устроим ночёвку? — Женя усаживается поудобней, стараясь не скукожить постельное белье на кровати, и по-детски начинает перебирать огромную колоду карт, что в несколько раз точно больше обычной колоды в тридцать шесть карт, но плед пока не берет.

— У тебя тут очень хорошо! Мне бы такую одиночную комнату… А то меня эти двое уже, если честно, достали… Они такие шумные и непослушные! Мне очень жалко медсестёр, когда они не могут их успокоить… — ребёнок тяжело выдохнул и, перемешав карты, принялся раздавать каждому по шесть карт: — Ночёвку? Было бы круто! Мне так нравится сидеть в темноте! Это очень атмосферно! А ещё ночью тихо, и читать под одеялом с фонариком самое то! — представлял мальчишка, довольно улыбаясь. — Жалко, что только нам никто не разрешит на ночь переехать в другую палату. — вздохнул Женька и, закончив раздавать карты, взял остальную колоду в руки, чтобы показать все возможные варианты другу.

— А зачем нам спрашивать? Давай просто сами переберемся ночью… Почти все врачи уйдут домой! — глаза у Антошки загорелись огоньком озорства, а губы растянулись в счастливой улыбке. Он воодушевлённо смотрит на друга, ожидая его реакции. Женька мнется. Видно, что идея с ночевкой ему очень нравится, но что-то его останавливает, а в глазах метается сомнение и небольшой страх.

— Ну я не знаю… Так ведь нельзя. А если словят? — задумчиво спрашивает Тихов, неуверенно отвода взгляд и пожимая плечами, и в конце фразы возвращает взгляд на собеседника.

— Да нормально все будет! У нас получится быть незамеченными. А чтобы пацаны из твоей палаты нас не спалили, можем подождать, когда они уснут, пойти ко мне. Давай! — увлеченно пытается развеять сомнения друга Антошка, видя прекрасное приключение в этом. В глазках горят искорки, Антошка даже от эмоциональности выпрямил спину, затаив дыхание, ожидая ответа.

— Ну не знаю… Может быть. Давай еще попозже об этом поговорим. Надо все-все обдумать… — тяжело выдохнул Женька, возвращая свое внимание к картам. Антошке не совсем было понятно, что тут обдумывать. Этот мальчишка привык жить моментом, чаще всего совершенно не думая о последствиях, в отличие от послушного Женьки, который сверял и продумывал каждый шаг. — Давай пока поиграем. Смотри… — Женя отобрал из колоды все варианты карт, что только нашел, и стал их разъяснять и показывать. — Все карты имеют цвет и знак. Четыре цвета: красный, синий, зеленый и желтый. Чтобы сходить, надо, чтобы хотя бы одно: либо знак, или цвет - совпадало. — мальчишка выкладывает разноцветные карточки с цифрами на кровать, показывая пальчиком на то, о чем говорит. — Черными картами можно сходить на любую карту. Это пропуск хода, — показывает карту с перечеркнутым кружочком и достает следующую со стрелочками: — эта значит, что мы меняем порядок ходов. Но так как мы играем пока вдвоем, то это тоже пропуск хода… — мальчик тщательно пытается вспомнить все правила игры, в то время как Шастун старается все запомнить, и в конце концов мальчишки мешают колоду и начинают играть. Женька по ходу игры вспоминает еще пару правил, по типу, что в конце надо сказать «UNO» и что, когда кладем семерку, надо положить руку в середину… Кто последний, тот и берет еще одну карту. Дети потихоньку разыгрались, Антошка постепенно стал понимать принцип игры, и что лучше, когда выкинуть поскорее, а какие карты лучше припасти на конец. Периодически мальчишки возвращались к теме незаконной ночевки, что-то обсуждали и снова продолжали играть. Женька не стал сразу топить друга в игре: иногда сам подсказывал и подглядывал в его колоду, чтобы подсказать, и совсем не собирался специально гасить Антошку. Спустя двадцать минут мальчишки не на шутку развеселились и хохотали на всю палату, когда сам Женька, выкинув семерку, забыл сказать «UNO», а Антон не успел положить руку. В итоге обоим пришлось грести, но сначала оба ребенка, счастливо хохоча, катались по кроватям. В общем, время они проводили вместе прекрасно! Хорошо, что теперь они есть друг у друга.