Часть 6 (1/2)
POV Юра
Вечером я лёг спать, а Эд в полнейшей тишине улёгся рядом и обвил меня всеми конечностями, закрыл глаза и, тяжело вздохнув, замер. Сон долго не шёл, и я рассеянно гладил напряжённую спину спящего. Он мелко подрагивал и издавал какие-то нечленораздельные нервные звуки. Так продолжалось примерно час, но будить его я не отважился. Вдруг он резко выдохнул и проснулся, обезумевшими глазами смотря вокруг, но ничего не замечая. Наконец, Эд ослабил хватку, внимательно посмотрел мне в глаза, что-то обдумав, кивнул сам себе и впился в мои губы поцелуем. Нежностью там и не пахло. Он тяжело дышал и всё сильнее впивался ногтями мне в плечи. А затем, видимо, не добившись от меня нужной реакции, лёг на спину и изо всей силы дёрнул на себя. Мой недоумённый взгляд ещё больше рассердил его. Эд откинул мешавшие ему волосы и, крепко обхватив ногами поясницу, прошипел в лицо.
- Сделай это быстро и грубо. Не спрашивай. Я. Так. Хочу.
И я подчинился. Нашарив на тумбочке любрикант и смазав себя, я вломился в его тело. Не совсем грубо, но достаточно чувствительно для того, чтобы он зашипел от боли. Но всё равно с ослиным упрямством его пятки продолжали давить на мою поясницу.
Жёсткий поцелуй-укус, и он сам двигается навстречу моим движениям. Его ногти впиваются в спину, а рот оставляет укусы и засосы везде, где может дотянуться.
После особенно чувствительного укуса в шею меня замкнуло. Похоже, именно этого добивался Вержбицкий. Я полностью отпустил себя. Издав нечленораздельный звук и приподнявшись, я схватил его запястья и пригвоздил их над головой Эда. Только после этого продолжил движения. Фрикции становились всё резче, а мой разум затуманивался всё больше. Теперь поцелуи-укусы принадлежали мне. Эд метался и громко стонал. Он до крови прикусил нижнюю губу, и я впился в его рот жадно, настойчиво, всё больше хмелея и распаляясь от его неповторимого вкуса и запаха, смешанных с кровью, потом и почему-то слезами.
Так не могло продолжаться долго, но за несколько мгновений до того, как кончил, я почувствовал, как сокращаются мышцы Эда. Как его тело выгибается подо мной в спазмах оргазма, соединяются его крик и мой рык.
Обессиленный, я рухнул на него, и, только немного придя в себя, смог отодвинуться в сторону. Мы молча лежали в темноте, восстанавливая дыхание.
- Что это только что было? – согласен, что вопрос банальный и дурацкий, но ничего умного в голову не приходило. – Что за звериные инстинкты? – я был в недоумении.
- Сон, - Эд хрипло рассмеялся. – Жутко кошмарный и реалистичный. Но, знаешь, стало лучше. Теперь так легко и свободно. – В сумраке майской ночи я видел, как Эд широко улыбается. – Как будто гора с плеч свалилась.
- Ага, свалилась. Только не гора, а голова у тебя. Как завтра ходить будешь? Ты об этом подумал? – я беспокоился. Всё-таки я мог серьёзно навредить ему.
- Да забей, переживу. Это того стоило. Давай лучше спать, – он уже приготовился отвернуться от меня, но я вскочил с кровати и пошёл включать свет.
От яркой вспышки мы оба зажмурились. Проморгавшись, я направился на кухню за водой и мазью, по пути заскочив в ванную и приведя себя в некоторое подобие порядка. Засосы и царапины отчётливо алели на коже, вызывая стыд, перемешанный с возбуждением.
Когда я, вооружившись тазиком, губкой и мазью вернулся, Эд лежал на кровати, широко раскинув руки-ноги в стороны, и улыбался. Дальнейшая инспекция повреждений любимого тела повергла меня в шок. Как я мог такое сделать? Засосы, синяки, укусы… я точно сошёл с ума.
Наконец, после всех моих манипуляций, Эд счастливо зарылся под одеяло и скосил на меня хитрющие глаза.
- Я жду. Давай быстрее, – и притворился спящим.
Таз и всё остальное я оставил на прикроватной тумбочке и, выключив свет, нырнул под одеяло. Прижавшись щекой к тёплой спине, я почти мгновенно провалился в сон.
Утро началось с кошачьего концерта. Среагировав на вопли, которые Эд почему-то называет пением, я встал и побрёл на кухню. Эд в моей футболке (это мне она футболка, а ему почти платье) что-то помешивал на плите, распевая во всё горло: