Часть 16/еда и я - лучшие друзья (1/2)

Всю прогулку я ходила напряженная, смотрела постоянно по сторонам. Никого не было.

Баджи провёл меня. Как обычно зашли в магазин. Завтра школа, а я опять не высплюсь. Почему ночью я продумываю свой план: лягу рано, высплюсь, выучусь. А на деле: иду гулять, прихожу поздно, не высыпаюсь. Ааааа, да что ж…

— Ну и чего ты там увидела? — спросил он когда я уже хотела заходить в подъезд. — Это же очевидно, ходила вся напряжённая.

— Кисаки я увидела, следил еблан… — я повернулась к Кейске, он вздохнул.

Ну два часа ночи.

— Так какого ты не сказала?

— Он ушёл. Значит не было смысла портить прогулку и гнаться за ним. Разве не так?

— Ладно, об этом потом, — он улыбнулся. — Даже на чай не позовешь? — он поднял брови.

— Баджи, — я подошла ближе. — Ты сожрал больше, чем мы все вместе взятые. И не ржи. Я видела сколько и что ты ел. Сечёшь?

— Хах, ладно. Ну так впустишь?

Вздохнув, мы пошли ко мне. Я не парилась на счёт бардака, сейчас быстро всё приберу. Ему не впервой видеть мою хату такой.

— Я дома, — уже по привычке говорю я.

Я слышала, Кейске хотел спросить, кому я говорю. Но наверное понял, что маме. Поэтому потом промолчал. Неужели не слышал как я говорила в прошлый разы?

Баджи кинул куртки на диван и там же лёг, перекинув ногу на ногу.

— Опять хуеешь? — говорила я, прибирая комнату.

— Я тут уже как дома, Нора. Так что мне комфортно.

— Придурок!…

Я пошла разбирать продукты и поставила чайник. Сегодня на второй ужин у нас сладости. Замечательно, наверное надо садится на диету, за эти месяца я нормально набрала. И даже не два… из-за стресса.

— Опа, еда, — весело сказал он и мигом оказался за столом.

Чай, конфетки, печеньки. Третий час ночи, Юки, камон…. И это я-то минуту назад говорила о диете?

— Что там с Кисаки?

— Ничего. Просто увидела.

Тут я поймала себя на мысли, что… ему ведь нужна я, по слова Кенты. Так если группировки - не просто подростковая забава, то наверное рискую друзьями. Поэтому я так закрыто говорю о Кисаки?

— Давай на чистоту, — он отряхнул ладони от крошек печенья. — Что ты об этом думаешь?

— Вкусное печенье, вот, — и как ни в чем не бывало запиваю чаем.

— Прикалываешь? — улыбнулся он. — Я о Кисаки. Почему не хочешь о нем говорить? Скажу ещё раз, я тебя на сквозь вижу.

— Когда ты об этом говорил?

Как бы по-умному ему объяснить? Ну…

— Ба-а-джи, — протянула я зевнула. — Я так устала, по-моему я умираю, — да, сарказм из меня так и прёт, но я действительно хочу спать.