Пролог (1/2)

Ночь была на редкость светлая, но не столько от полной луны, которая уже пошла на убыль, или же звезд, что алмазной россыпью покрывали все видимое пространство, сколько из-за лесного пожара.

В этом году Сварог особенно жаден до жертв, и мелкой скотины оказалось недостаточно, поэтому, пока мужчины всеми силами тушили пожар, женщины из общины подготавливали упитанного тура, стачивая ему рога и снимая подковы.

Позади мужчин стоял волхв Волимир, размахивая резным дубовым посохом, он грубым басом воспевал хвалу богу небесного огня. Осень — его время, вплоть до зимы, пока землю не покроет первый снег.

Огонь накидывался на людей волнами. Раздуваемый ветром он нес за собой стойкий запах гари и серый непроглядный дым. Ночные пожары — редкость, этот начался еще днем и очень далеко отсюда.

Те мужчины, что были покрепче, на скорую руку вырубали деревья по обе стороны, чтобы сузить площадь пожара, остальные беспрерывно носили воду из реки.

Волимир снова взмахнул посохом и прекратил пение. Волна холодного воздуха пронеслась от него в разные стороны, настигая подступающий огонь впереди, и назад, до самой деревни.

Женщины закончили приготовления и, как только получили сигнал, привели тура к огромному резному столбу, на котором красовалось свирепое мужское лицо с грубыми чертами.

Беляна, жена волхва вскинула тяжелый нож и ловким движением перерезала туру горло. Кровь окропила статую. Женщины тихонько запели, но в отличие от мелодии волхва, их песня была более тихой и нежной. Она плыла вверх к небу, растворяясь в бескрайнем просторе, где Семаргл, посредник между богами и людьми должен доставить ее Сварогу.

На миг показалось, что темная ночь стала белым днем. В тот же момент пожар стих.

И люди обрадовались. Ведь им удалось унять гнев бога.

Мужчины тяжело дышали, кто-то уселся прямо на выжженную землю, кто-то опускал голову в реку, чтобы охладиться. Все расслабились, все, кроме Волимира.

Детский плач, словно стрела нарушил тишину.

Глаза старика загорелись неестественным светом. Он закрыл их и задумчиво почесал густую седую бороду, только самый внимательный заметил бы, как подрагивала его рука.

— Проверьте лес в западной стороне, жизненная энергия течет оттуда.

Мужчины, что стояли возле Волимира, кивнули и направились в указанное место, а через пару десятков минут принесли большую плетеную корзину, в которой плакал ребенок.

Волхв принял корзину и взглянул на темноволосого младенца и весь обомлел. Его возраст приближался к сотне, но он давно не удивлялся настолько сильно. Чем больше он смотрел на это дитя, тем больше к нему приходило осознание, что этот мальчик особенный.

— О небесный огонь… — едва слышно прошептал он, проводя большим пальцем по лбу ребенка. Тут же его лицо засияло от счастья. — Этого… этого не может быть!

Словно в бреду Волимир повернулся и направился в сторону деревни, он шел по памяти, ни на секунду не сводя глаз с младенца.

Его уставшие люди, что спасали деревню, пожар, который они успешно остановили, принесенный в жертву тур и тяжелое заклятье, что он воспевал Сварогу, все это осталось далеко позади. Для него сейчас был только этот ребенок, словно чудо появившийся из божественного огня.

Деревня, огороженная высоким частоколом, мирно засыпала. Опасность миновала, люди медленно разбрелись по своим домам и укладывались спать. Лишь в одной избе сияла лучина.

Широкоплечая женщина сидела на небольшой лежанке и плакала. Несмотря на возраст и большую комплекцию она была невероятно красивой, что зачастую вызывало неловкую зависть у ее ровесниц. Всем своим мощным и властным видом она соответствовала статусу жены волхва — лидера поселения.

Казалось, она была той, кто за всю жизнь не уронил ни одной слезинки. Даже когда местный знахарь указал, что она не может иметь детей, Беляна только разозлилась. Но теперь…

Женщина крепко прижимала к груди спящего младенца. Мокрые глаза медленно поднялись на Волимира.

— Неужели Отец небесный огонь услышал нас?

Волхв перевязал в хвост длинные седые волосы и мягко опустил руку на плечо своей жены. Он уже успел успокоить свое сердце, но тем не менее был взволнован, ведь это событие сулило большие перемены в жизни его семьи.

— Мальчика ждет великое будущее, а пока, он дарован нам. Мы будем растить его, как собственного сына, примем в общину, но никогда не забывай, кто его отец. Ребенок родился в пламени лесного пожара, а это великий знак.

— Значит ли это, что мы должны дать ребенку имя Огневед?

— Нет, пока хлопцем походит, а называться станет, когда, как и все дети, пройдет обряд имянаречения.

Беляна кивнула и уткнулась лицом в ладонь Волимира, тот в ответ крепко ее обнял.

И не было на тот момент на земле никого счастливее их.

Время шло, дни сменяли недели, а месяца — года.

Спустя пять лет состоялся обряд имянаречения, где сына Волимира и Беляны стали звать Ивор, поскольку он обладал природной меткостью и невероятно зорким глазом, все предрекали ему мастерское владение луком, но ребенок занимался с ним очень нехотя. Успехи же мальчика объяснялись народом очень просто — Он все же сын Небесного Огня.

Прошло еще десять лет.

Ивор лежал на толстой ветке дуба, пожевывая соломинку, и вглядывался сквозь густую крону в небеса.

«Завтра обряд посвящения». Эта мысль тяготила парня, поскольку все ждали от него великих результатов, вот только сам Ивор не считал себя хоть сколько-нибудь уникальным. Пятнадцатилетний юноша с помощью редкого терпения и усидчивости постигал законы травничества. Поскольку его отец являлся волхвом, то данные знания были скорее необходимостью, чем желанием.

Мало кто понимал, что его успехи, это результат кропотливого труда, а не удачи или же божественного происхождения, но народ не переубедишь.

Похожая ситуация обстояла и с владением различными видами оружия. Он брался за мечи, короткие клинки, копья, секиры, но ничего из этого не прельщало. Всегда казалось, что только свои кулаки парень мог чувствовать всей душой, а, следовательно, и управляться ими лучше, чем любым оружием.

Больше всего Ивора нервировало то, что он так и не открыл в себе направление элемента. Его ровесники по большей части тяготели к огню. Оно и понятно, Зничево Княжество тренировало в основном огненных практиков, пожалуй, самых сильных из всех близлежащих государств, а Сварог был самым почитаемым богом в пантеоне. Огненные практики — элита, а техники некоторых родов передавались из поколения в поколение.

Чуть меньше подростков проявляли в себе способности ветра. Насколько Ивор знал по рассказам отца, на востоке есть специальная школа, где тренируют практиков ветра, они в свою очередь воспевают Стрибога.

— Эй, ублюдок, спускайся! Или ты снова затрусил?

Ивор тяжело вздохнул: «Все же нашли…» Он взглянул вниз, там стояли трое парней непомерно больших для своих пятнадцати лет. Тот что кричал — Зверобой, самый сильный и талантливый в общине. Уже в десять этот светловолосый исполин мог создавать искру, а к пятнадцати полноценно обволакивал огнем свои кулаки, что сопоставимо со способностями практика на стадии Солнечных основ.

— Да он же бестолочь, на кой черт он нам сдался?

— Давай Зверобой, надери ему задницу, будет весело.